Мария Рожнова - Гипноз и «чудесные исцеления»
Воздействие на людей — главная роль речи. Словом можно воодушевить человека, поднять его жизненный тонус, волю, настроение; но словом же можно, иногда даже вовсе не желая этого, обидеть, причинить боль, лишить уверенности в своих силах, как говорят, морально убить. Не зря во всех языках мира существуют народные поговорки о силе слова. Русские пословицы говорят: «Слово не стрела, а пуще стрелы», «Слово не обух, а от него люди гибнут», «Язык мал, великим человеком ворочает», «Языком, что рычагом». Ласково говорят у нас о великой силе доброго человеческого слова: «Теплое слово два лета греет».
Между психическим, душевным, состоянием и телесным, физическим, здоровьем существует самая прямая, самая тесная связь. Древние жители Спарты говорили: «В здоровом теле — здоровый дух», но с не меньшим правом можно сказать: бодрый дух — лучший страж здоровья. От духовной целеустремленности, силы воли, уравновешенности и жизнерадостности человека зависят не только умственная и физическая работоспособность, но и сопротивляемость болезням и другим неблагоприятным воздействиям.
Медицина знает множество заболеваний, возникающих под влиянием вредных воздействий на психику. Например, как результат нервного потрясения или длительных переживаний. Для неисчислимой массы случаев других заболеваний справедливо сказать, что они могли бы не возникнуть у данного человека, если бы в момент действия на него холода, излишней сырости или инфекции его психика была уравновешена. Точно так же любой недуг протекает легче и шансы на выздоровление выше, когда больной бодр и душевно спокоен.
Во всем этом трудно переоценить великую силу слова, словесного общения между людьми. Подлинно товарищеское отношение, дружелюбие, вежливость, чуткость в словах и делах должны быть законом нашей жизни. Это верные хранители душевного равновесия, а следовательно (как согласно свидетельствуют физиология и психиатрия), здоровья и долголетия.
Итак, слово — главное средство общения людей — с огромной силой влияет на мысли, чувства и поведение человека, на жизнедеятельность его организма, всех органов и систем. Невесомое и неизмеримое слово действует на психику, как вполне материальный фактор.
Теперь, когда мы познакомили вас с учением Павлова о сне, торможении и слове, мы переходим непосредственно к рассказу о раскрытии природы гипноза.
В 1925 году была завершена работа сотрудника И. П. Павлова, доктора Б. Н. Бирмана, специально посвященная изучению гипноза. Заключалась она в следующем. У двух очень живых, совсем не склонных к сонливости собак вырабатывались условные рефлексы на 23 разных по высоте звука фисгармонии. Вслед за звучанием 22 из них никакой еды собаки не получали и только после одного тона — do256 — им всегда давали корм. На языке физиологов эти опыты называются выработкой дифференцировки. Не давая еды при звучании 22 тонов и давая ее лишь при одном, собаку тем самым приучали различать (дифференцировать) раздражители. Вскоре у собак выработались нужные рефлексы: они приветствовали тон do256 и оставались равнодушны к остальным 22 тонам. Выяснилось и вот что: при многократном повторном звучании не обещающих обеда тонов собаки впадали в неопреодолимый сон. Сон настолько глубокий, что никакие оклики, пинки, посторонние звуки, уколы булавкой и т. п. не могли их пробудить. И лишь только тон do256 оказывал на собак «волшебное» действие — он один будил их, будил мгновенно при едва слышном звучании. Проснувшиеся животные радостно виляли хвостом, с удовольствием брали протянутую еду, «слюнили», как будто это и не они вовсе спали до того так крепко, так непробудно. Нетрудно заметить огромное сходство этого экспериментального сна собак с состоянием гипноза, с явлением так называемого гипнотического раппорта. Загипнотизированный точно так же остается безразличен ко всему окружающему, кроме одного раздражителя — звука голоса гипнотизирующего.
Такой крепкий частичный сон с бодрствованием ограниченного участка коры мозга (И. П. Павлов метко и образно назвал этот участок «сторожевым пунктом»), клетки которого сохраняют возможность избирательно реагировать лишь на определенные раздражения, и является физиологической основой гипноза. Сохраняющийся в заторможенном, спящем мозгу возбужденный «сторожевой пункт» обеспечивает возможность гипнотического раппорта.
В предисловии к изданию этой работы Иван Петрович писал: «Настоящая экспериментальная работа д-ра Б. Н. Бирмана значительно приближает к окончательному решению вопрос о физиологическом механизме гипноза. Еще две-три добавочных черты, и в руках физиолога окажется весь этот механизм, так долго остававшийся загадочным, окруженным даже какой-то таинственностью».
Гипноз — частичный сон, таков вывод И. П. Павлова.
Еще до того доктор Л. Н. Воскресенский, изучая процесс засыпания и пробуждения животных, подметил такой интересный факт. Собака засыпает постепенно, поэтапно, причем каждый из этапов перехода от бодрствования к частичному, а затем и к полному сну отличается характерным сочетанием особенностей поведения. У бодрой собаки при виде зажегшейся лампочки выделяется слюна (как принято было говорить в павловских лабораториях — она «слюнит», так как заранее у нее был выработан соответствующий условный рефлекс), и она рьяно набрасывается на еду. На первом этапе засыпания она продолжает рваться к пище, но уже больше не «слюнит». На втором этапе, то есть уже несколько при более глубокой дремоте, «слюнит», но зато не обращает никакого внимания на подставленную ей чашку с пищей. На третьем этапе, в глубоком сне, исчезает и та, и другая реакция — животное не «слюнит» и не берет еды. А при постепенном пробуждении все это следует в обратном порядке.
Павловская Башня молчания
Помощница Павлова, Мария Капитоновна Петрова, выяснила, что сама двигательная реакция собаки на пищу в процессе засыпания тоже исчезает не сразу, а постепенно, поэтапно. Вначале засыпающая собака свободно берет в рот пищу, но можно заметить, что язык у нее начинает высовываться изо рта и свисает, как парализованный. Затем ослабляется деятельность жевательной мускулатуры, собака с трудом двигает челюстями, хотя легко наклоняет голову к еде. Далее она начинает поворачиваться к кормушке всем туловищем, так как парализованными уже оказываются и мышцы шеи. Потом собака перестает совершать вообще какие-либо движения, иногда надолго застывает, словно окаменевшая. И, наконец, погружается в полный, глубокий сон.
Стало ясно, что такое многообразие форм частичного сна, наблюдающееся при переходе от бодрого, деятельного состояния к полному сну, вызвано совершенно определенным процессом, а именно постепенным разлитием по поверхности мозга и его глубинам торможения. Торможение захватывает вначале одни, потом другие участки мозга, задерживая проявление их деятельности. Между ними сохраняются участки совершенно бодрые, неспящие. Во время этого частичного, неполного сна картина мозга напоминает как бы мозаику. И эта мозаика все время находится в движении.
В этих опытах нашли свое объяснение многообразие форм гипнотического состояния и изменчивость его картины на протяжении одного и того же сеанса гипноза.
В работах сотрудников лаборатории И. П. Павлова получила физиологическое истолкование уже известная нам каталепсия.
И. П. Павлов установил, что каталепсия есть результат охвата торможением двигательной области коры мозга без угнетения его нижележащих отделов. В этих отделах мозга имеются центры равновесия, то есть рефлексов, обеспечивающих уравновешивание частей тела в пространстве. Конечно, эти центры функционируют и в обычном, бодром, состоянии человека и животных, но при этом их деятельность всегда замаскирована огромной массой произвольных движений. В гипнозе же, когда затормаживается кора и благодаря этому исчезает возможность произвольных движений, на первый план ярко выступает активная деятельность центра равновесия. Вот почему на известной стадии гипноза гипнотизируемому можно придать любую, даже самую неудобную позу, которую он сохраняет длительное время без заметных признаков утомления.
Застывшие фигуры молящихся, часами сохраняющих одну и ту же позу, не что иное, как следствие каталепсии, одно из проявлений гипнотического состояния, развившегося у них при сосредоточении внимания на бесконечном повторении однообразных молитв.
Самым сильным ударом по мистике были опыты по изучению различных раздражителей, вызывающих гипнотический сон.
Собаки погружались в гипноз, когда создавались условия для медленного, постепенного их засыпания и пробуждения. Для возникновения гипнотического состояния оказалось необходимым то же, что и для наступления сна, а именно условия, способствующие возникновению и распространению коркового торможения. Читатель помнит, что так действуют и внезапные, чрезмерно сильные или чрезвычайные раздражители и раздражители слабые, когда они длительно, однообразно, ритмически повторяются. Благоприятствует этому отсутствие в окружающей обстановке излишних возбуждающих моментов.
