Бразилия. Полная история страны - Корвалью Фернандо Нуньес

Ехать за океан ради выращивания сахарного тростника охотников было немного. Нужен был иной стимул, такой, который выглядел бы привлекательным. Владения португальской короны поделили на так называемые капитанства или донатарии [7], которых изначально было пятнадцать. Капитанства передавались в аренду с правом наследования. Донатарий мог заполучить в прямую собственность не более пятой части территории полученных земель, все остальное оставалось собственностью короны. В своих владениях донатарий пользовался практически неограниченной властью, вплоть до права вынесения смертных приговоров. Принцип был простым – вот тебе земля, осваивай ее на собственные средства и делай на ней что хочешь, но не забывай платить казне положенное и соблюдай коронные монополии. В казну уходило не так уж и много, особенно с учетом того, что учет добытого и произведенного велся самими донатариями (наиболее высокими налогами облагалась добыча драгоценных металлов и камней – казна забирала пятую часть). Сделка выглядела взаимовыгодной – корона слагала с себя все заботы о колонии, но получала от нее регулярные денежные поступления, а донатариям неограниченная власть сулила невероятное обогащение, и размеры потенциального богатства зависели только от их энтузиазма. Особенно ценным приобретением выглядела возможность передачи полученных земель по наследству, ведь так и до основания нового королевства за океаном было недалеко…

Капитанства представляли собой полосы шириной примерно в пятьдесят лиг [8], тянувшиеся параллельно экватору – подразумевалось, что все земли, лежавшие в глубине материка между двумя пограничными параллелями, являются территорией данного капитанства. Первыми донатариями стали Мартим де Соуза и его младший брат Перу. Мартиму досталось два «надела», а Перу – целых три, правда из-за нехватки средств и людей каждый из братьев сосредоточился на одном капитанстве. И если Мартиму удалось привести свое капитанство к процветанию, то Перу был вынужден расстаться с мыслью о колониальных владениях, поскольку ему не дали как следует закрепиться здесь враждебно настроенные индейцы. Из пятнадцати капитанств шесть так и не начали осваиваться, четыре донатариям пришлось забросить, так что прогресс наблюдался только в пяти капитанствах, из которых настоящего процветания достигли всего два. Короче говоря, затея оказалась не такой уж и выгодной, как представлялось на первых порах. Вложения в освоение заокеанских земель были сродни карточной игре – то ли сорвешь банк, то ли разоришься, – а богатые люди предпочитают вкладываться в более надежные предприятия. Вдобавок время показало, что корона расценивала идею с учреждением капитанств тоже слишком оптимистично – приток денег в королевскую казну не возрастал соответственно росту благосостояния в колониях, поскольку каждый из донатариев больше заботился о собственном благе, нежели об интересах государства.

Колонисты, которых привлекали донатарии, получали довольно крупные земельные участки, с которых выплачивали две десятины, одну церкви, другую – короне. Как вассалы донатария, колонисты мужского пола обязывались к несению военной службы в случае необходимости – небольшой контингент королевских солдат не мог обеспечить надежную защиту от врагов (индейцев, французов и испанцев), так что каждый поселенец рядом с лопатой держал саблю и ружье. Освоение земель сдерживалось острой нехваткой рабочей силы, поэтому колонистам пришлось перейти к насильственному обращению индейцев в рабов. К середине XVI века стало ясно, что идея с капитанствами себя не оправдывает, и в 1548 году король Жуан Третий учредил должность генерал-губернатора Бразилии, который должен был обеспечивать в колонии «справедливость, правосудие и соблюдение интересов королевской казны». Права донатариев были существенно урезаны, отныне они не чувствовали себя «тенью короля», а превратились в подобие наместников, подчиняющихся губернатору. Губернаторской резиденцией стал основанный в бухте Баия-де-Тодос-Сантос город Сидаде-ду-Сан-Сальвадор-да-Баия-де-Тодос-ос-Сантос, ныне известный как Сальвадор, столица штата Баия.

Помимо прочего, генерал-губернаторам поручалось оказывать противодействие нападениям на мирных индейцев и обращению их в рабов. Не стоит искать гуманизм там, где его не было и в помине, – все упиралось в практические соображения. Прежде всего, в Лиссабоне поняли, что для короны гораздо выгоднее сделать из туземных жителей податное сословие, нежели обращать их в рабов, ведь взимаемые подати пополняют королевскую казну, а рабы способствуют обогащению своих непосредственных хозяев. Кроме того, французы не прекращали попыток использования индейцев в борьбе с португальцами и нужно было лишить их такой возможности. Однако же король находился за океаном, губернатор сидел в Сальваторе, а на местах всеми делами заправляли богатые плантаторы-фазендейро [9], которые не желали платить за то, что было можно получить даром, и потому продолжали охотиться за индейцами. Если же индейцев нанимали на работу, то поступали с ними бесчестно, оплачивая их труд по мизерным ставкам. Для того чтобы свести концы с концами, индейцам приходилось регулярно брать взаймы у своих работодателей, и по истечении определенного времени долг вырастал настолько, что выплатить его не было никакой возможности, и «свободный» индеец превращался в закрепощенного раба, который не мог уйти от хозяина-кредитора. Как гласит старая португальская поговорка, «Хоть на жаркое, хоть в суп, а все равно быть курице съеденной».

Карта капитанств Бразилии. 1763

Первым генерал-губернатором был назначен еще один представитель фамилии де Соуза по имени Томе, памятник которому установлен в Сальвадоре на площади, названной в его же честь. Томе де Соуза заслуживает почета, потому что он сделал многое для того, чтобы наладить жизнь в Бразилии. На первом месте для него стояли закон и справедливость, без которых не может быть нормальной жизни. Твердой рукой Томе де Соуза обуздал донаритариев, которые, пользуясь бесконтрольностью, творили в своих владениях что им вздумается и так же жестко усмирял индейцев, изгоняя и истребляя тех, кто проявлял враждебность. Ангелом он не был, да и добрым человеком его назвать нельзя, но в то время Бразилии требовался именно такой руководитель.

Ближайшими помощниками генерал-губернатора были главный судья, главный казначей, капитан-майор, командовавший вооруженными силами, и алькальд-майор, которому подчинялось местное ополчение. Формально Томе де Соуза был губернатором капитанства Баия, которое корона выкупила у донатария, но на деле ему подчинялись все капитанства колонии.

Действия Соузы в какой-то мере смягчались деятельностью прибывших с ним иезуитских миссионеров, главой которых был Мануэл да Нобрега, происходивший из знатной сановной семьи. Иезуитов пригласил в Бразилию король Жуан Третий, придававший первостепенное значение обращению туземных жителей в христианство. Примечательно, что в самом начале колонизации индейцев считали дикарями, неспособными воспринять христианское учение, но в 1537 году папа римский Павел Третий издал буллу [10], в которой коренные жители Америки признавались «настоящими людьми», могущими стать добрыми христианами.

Иезуиты оставили о себе добрую память. В отличие от фазендейро, они не стремились закабалять или порабощать индейцев, обучали их грамоте и ремеслам, справедливо оплачивали их труд, бесплатно лечили и предоставляли выходные по воскресным и праздничным дням. В миссиях устанавливалось самоуправление – так индейцев приучали к административной деятельности. Помимо общей земли, доход с которой шел на обеспечение существования миссии, каждой индейской семье выделялся земельный участок, урожай с которого был собственностью этой семьи. Иногда миссионерам ставят в вину ограничение свободы их подопечных, которым запрещалось выходить за пределы миссий, но это ограничение было вынужденным и делалось для того, чтобы соплеменники-язычники не сбивали новообращенных христиан с избранного пути.