Евгений Кукаркин - Аромат убийства
- Я согласен на все, только поговори со мной.
- Вот и хорошо. Теперь слушай. Доктор Розенфельд уже разработал препарат для уничтожения твоих микробов, но тебе его пока не дадут.
- Я знаю, что препарат разработан. Здесь были пациентки, которых вылечили. Почему мне не дают его? За что же я так провинился?
- Они никак не могут понять, почему вирусы спокойно разгуливают в твоей крови и ты не подвергаешься заболеванию.
- Погоди, даже я примитивно знаю, что сыворотка, которой обрабатывали население против чумы, содержит эти, но только обработанные микробы.
- Все правильно. Но тебе же не вводили сыворотку перед инфекцией?
- Нет.
- У тебя вся кровь кишит чумными палочками, ты в минуту выдыхаешь в воздух миллионы бактерий.
- Значит мы заражались в санатории через воздух?
- Не только, но и контактным путем.
- Сколько же они меня еще будут исследовать?
- Я не знаю. Сегодня я первый день и очень устала, ложись спать, мы с тобой в следующее дежурство поболтаем и никому ни слова, о том что мы говорили.
Жду с нетерпением, когда придет на дежурство Варя. В полночь, мы с ней встречаемся у стеклянной стенки.
- Какие новости? - спрашиваю я ее.
- Никаких. По прежнему тебя будут исследовать.
- О... черт.
- Хочешь помогу?
- Как?
- Я помогу тебе... бежать.
- Бежать? Но я же больной.
- Я стащу у доктора Розенберга сыворотку. Ты ее примешь и мы уйдем от сюда.
- Постой, постой, а почему ты... мне помогаешь?
- Меня сюда послали, выкрасть тебя.
- Кто?
- Разве тебе обязательно говорить. Те кто послал, те дают тебе свободу.
- Но ведь так просто ничего не делается. Ради простого больного, так не рискуют.
- А кто тебе сказал, что ты простой больной? Ты один из нескольких тысяч, кто выжил.
- Куда же я потом, после побега?
- Хорошо, я скажу. В Америку. Сядешь на пароход и поплывешь. А там попадешь в клинику известного профессора Майера.
- Опять в клетку?
- Нет. Сдашь ему часть своей крови и выходишь на свободу.
- Что за бред. Здесь сывороткой Розенберга я убью свои микробы и приеду в Америку сдавать свою кровь с трупами этих микробов.
- Такой крови как у тебя, ни у кого еще на свете нет.
Теперь я насторожился. Я упираю на чуму, а они все мозги пудрят про кровь.
- Что уже и профессор, как его... Майер обо мне уже знает.
- Весь мир знает, что у нас в России, в южных областях, появилась чума, причем такая, что практически неизлечима. Но в этот раз, бациллоноситель попался один, только ты. Не знаю как об этом узнали американцы, но кто то тиснул статейку в их научных журналах и началось... Наших просили дать штамп с микробами, но...
- Не лучше бы выкрасть этот штамп и отвезти туда, чем устраивать грандиозный побег больного.
- Ты ничего не понял, всех интересует твоя кровь.
- Что же черт возьми, они нашли в ней?
Честно говоря, три года тому назад врачи нашли у меня малокровие и все попытки попасть в спортивные лагеря, пресекались ими. Сжалился надо мной главный тренер по волейболу Максим Георгиевич. Он взял меня как "балласт" в команду.
В этот год в спортивном лагере я и познакомился с Витькой, Наташей и Аней. Витька красавец, симпатичная мордашка и прекрасный болтун, сразу сразил девчонок и те стали липнуть к нему. Я- хлюпик, худой, тощий как глиста, но жилистый и цепкий, сначала не имел у них успеха. Но если не везет, так не везет. В первые дни в лесу, нарвался толи на гадюку, толи на другую ядовитую змею. Она меня цапнула за икру ноги и до лагеря я добирался целый час, свалился в палатке с уже вздувшейся ногой и высокой температурой. Меня свезли в местную больницу, где врач и местные бабки не дали умереть. Тогда девчонки проявили ко мне весьма дружеские чувства, они помогали мне, ухаживали и я за это был им весьма благодарен. Когда вернулся в институт, то заметил, что стал лучше себя чувствовать, прекратилось головокружение и головные боли. Весь год крутили в любовь с девчонками. Я с Наташкой, а Витька с Анькой. В этом году в спортлагерь медицинская комиссия пропустила меня без возражений, малокровия у меня не нашли, а вот оказалось, что какая то еще пакость осталась...
Варя появилась как всегда ночью.
- Сережа, так что решил?
- Бежим.
- Тогда, через неделю. И прежде всего не проговорись. Если побег тихо не удастся, эту больницу нашим ребятам придется брать штурмом и не хотелось бы море крови.
- Не забудь вакцину Розенберга...
- Это в первую очередь.
Странно все. Этот авантюрный побег, но что не сделаешь ради свободы.
В день побега, Варя открыто без скафандра вошла ко мне в камеру и сделала укол.
- Это вакцина?
- Да. Мне удалось ее стащить. В час ночи я тебя открою.
- Тебе не страшно, так без скафандра, войти сюда?
- Нет. Мне сделали прививку. Так что все в порядке.
Варя открывает дверь и манит пальцем.
- Пошли. Переоденься, вот одежда.
Она передает мне брюки, рубашку, пиджак, плащ и туфли. Я быстро переодеваюсь.
- Теперь иди за мной и молчи.
Варя ключами открывает мне многочисленные решетки-двери, разбросанные по этажу и выводит меня на свежий воздух. Мы идем по двору к проходной. У двери Варя нажимает кнопку звонка.
- Кто там? - слышен голос.
- Это я, Скворцова.
- Чего так поздно?
Дверь открывается и мы входим в коридор.
- А это кто? - человек неуверенно тычет в меня пальцем.
- Это со мной.
И вдруг я слышу шлепок. Охранник подламывается и падает на пол. Теперь я замечаю в Вариных руках пистолет с глушителем.
- Что ты сделала?
- Молчи. Пошли быстрее нас ждут.
Она выдергивает ключи из рук мертвеца и открывает ими выходную дверь. Недалеко от проходной милицейский газик. Варя помогает мне залезть в арестантское отделение, сама садиться к шоферу. Я замечаю, что шофер с респиратором.
Мы ехали всю ночь. Под утро заправились на заправочной станции бензином и Варя поменялась с шофером, села за руль. Только к полудню выскочили на полевой аэродром, где нас ждал маленький АНТ. Варя выводит меня из машины и заталкивает в небольшой отсек, в задней части самолета. Здесь мне дали поесть и самолетик взмыл в небо.
Мы летим уже шесть часов. Наконец, прибыли на какой то военный аэродром. К нашему самолету, подъехал УАЗик. Теперь мы с Варей сели вместе в закрытый кузов.
- Сережа, слушай, мы сейчас приедем в порт. Вот возьми паспорт, посадочные билеты, деньги.
Я разглядываю заграничный паспорт и с удивлением вижу на нем свою фотографию.
- Ничего себе. Вы здорово подготовились.
- Слушай меня дальше. Как зайдем на судно, сразу запрешься в каюте и до самого отхода, нос не высовывай.
- А как ты? Тоже со мной поедешь?
- Кто же тебя до клиники доктора Майера доведет? Конечно я. Я буду в каюте рядом. Вот здесь в чемодане твой багаж. С таможней договорено, тебя пропустят без осмотра. Если пограничники или кто то другой будут о чем либо спрашивать, скажи что плывешь по служебным делам.
- Разве не надо говорить, что в клинику?
- Нет. Теперь дальше, - продолжает Варя. - Как попадем на судно, постарайся поменьше говорить, если надо, за тебя разговаривать с экипажем буду я. Судно все таки не наше, заграничное, а как мне известно, английского ты совсем не знаешь.
- Сколько мы будем плыть?
- Четыре дня.
- Я хоть смогу общаться с людьми, покупать еду.
- Конечно, для этого тебе и передали деньги. Здесь 500 долларов, но только, тратить ты их будешь, когда поплывем...
- А ты уверена, что со мной все в порядке? Сыворотка Розенберга подействовала?
- Хорошо, что напомнил. Я хочу на всякий случай, тебе вколоть еще дозу.
Варя достает из сумочки шприц и ампулу. Несмотря на тряску машины, деловито разбивает верх ампулы и высасывает содержимое поршнем.
- Давай руку. Вот так.
Она профессионально делает укол.
- Тебе делали прививку или вкалывали сыворотку до встречи со мной?
- По моему делали и то и другое. Как бы иначе я в больнице работала.
Варя бросает шприц в стеклянную банку, заполненную мутным раствором, и продолжает мне читать лекцию, как вести себя на судне.
- Вон там в углу твой чемодан с вещами, - она кивает на мягкие черные чемоданы у самой кабины. - Если спросят, что там, отвечай - костюм, рубашка, туфли и бритвенные принадлежности. Постарайся сразу как попадешь в каюту, привести себя в порядок...
Машина въезжает в город. За окном мелькают улицы, дома, люди.
- Это Владивосток? - спрашиваю у Вари.
- Да.
У ворот порта нет заминки, как по волшебству, машину пропускают дальше и недалеко от здания морского вокзала мы останавливаемся.
- Мы заехали с той стороны таможни, - проясняет Варя.
- А почему так мало народа?
- Посадка будет через шесть часов. Мы прибыли пораньше, чтобы не привлекать внимание тех, кто может нас искать.
Большое, красивое пассажирское судно стояло у причала. Пограничник в зеленой фуражке сиротливо стоит у трапа. Недалеко, у черного, крытого лимузина облокотился гражданский.
