Евгений Кукаркин - Аромат убийства
Теперь ужас стал проникать в каждую мою клеточку. Я тоже валюсь на кровать и мысли валом обрушиваются на мою голову.
Привезли пищу. Витька отказался есть. Я пересиливаю неприязнь, но свою порцию съедаю.
Утром, Витька не может подняться с постели и смотрит на меня воспаленными глазами.
- Сережа, мне конец. У меня поднялась температура.
- Ерунда. Мы еще вытянем...
Приходит врач с сестрой, они осматривают Витьку и качают головами.
- Началось. Вколите ему еще сыворотки.
Пока она возится с Витькой, врач подходит ко мне.
- Как вы себя чувствуете?
- Нормально.
Он бегло проверяет все железы.
- Да, пока у вас нормально. Сестра, возьмите у него кровь на анализ.
Витьке все хуже и хуже. Температура сжигает его. Я бегаю в туалет менять тряпки, прополаскивая их холодной водой. Двери нашей палаты теперь не закрывают. Без конца заходят санитары и медсестры. Я выхожу в коридор и тут же нарываюсь на доктора.
- Сомов, это вы? Зачем вы бродите?
- Хочу навестить девушек.
Доктор напряженно думает, потом махнул рукой и пошел дальше.
Девушек я нашел на третьем этаже. Наташка и Анька находились в одной палате. Наташка в тяжелом состоянии, мечется в своей кровати и совсем не узнает никого. Анька зарылась под одеялом и когда я сдернул его, чуть не плача, с надеждой смотрела на меня.
- Ты как?
- Сереженька, это ты? Я думала что все...
- Я спрашиваю, как ты себя чувствуешь?
- Плохо. Начинает мутить, чувствую наступает температура. Сереженька, вытащи меня отсюда. Мне нужен воздух...
- Как это сделать? Внизу охрана. Кругом санитары и врачи.
- Мне нужен свежий воздух. Помоги, Сережа.
- Лежи, я сейчас схожу, посмотрю обстановку.
Обошел всю больницу. Везде одно и тоже, наши ребята и девчата то ли больны, то ли заболевают. На запасной лестнице, выход, закрыт на амбарный замок. В подвале нашел стальной прут и вернулся на лестницу, там поддел петлю замка на двери. Шурупы вышли с "мясом" и замок повис на одной петле. Дверь с трудом открылась и пахнуло летом...
Анька с трудом поднялась и я помог ей одеться. Ее тело начинает потеть от температуры. Наташка на соседней кровати мутными глазами смотрела на нас и ничего не понимала. Мы с Анькой плетемся к лестнице и нас никто не задерживает. Наконец, вываливаемся на солнце и она чуть не теряет сознание. Это больничный сад. Я долго тащу Аньку на плече и скоро мы выходим на ограду.
- Анька, ты меня слышишь?
- Да.
- Нужно пролезть через прутья.
Она помогает мне и вскоре, как куль падает на землю с той стороны. Я с трудом продавливаюсь через решетку тоже. Недалеко стоит старый дом. Идем к нему. Двор пустой, дом тоже. Все разбросано, вещи перевернуты, многие лежат во дворе. Я прислоняю Аньку к крыльцу и обхожу строения. В сарае мне попадается на глаза тачка с хорошими резиновыми колесами. Закладываю на нее сена, подъезжаю к крыльцу и перекладываю тело Аньки. Оно уже горит и почти беспамятстве.
Два часа я толкаю тачку в неведомом направлении, нутром чувствуя, что нужно спуститься в низины. Тропинки твердые, пыльные и тачка по ним идет без особых усилий. Где то внизу блеснула вода.
Это было небольшое голубое озеро. Недалеко от берега, покосившийся на бок сарай.
- Сережа, - вдруг очнулась Анька, - опусти меня в воду.
Я подвожу тачку к берегу и стащив девчонку на песок, волоку ее в воду. Солому из тачки подкладываю под ее голову, а все остальное тело в воде. Вода холодноватая, но я решаюсь тоже выкупаться. Раздеваюсь и плюхаюсь в озеро. Потом отлеживался на берегу. Анька то придет в сознание, то опять уходит..., отмокая в этой удивительной ванне.
В этот день, я затащил Аньку спать в сарай, а утром она горела так, что когда я стащил ее в озеро, мне казалась вода вокруг нее закипает. Пока Анька охлаждалась, я лазил по пустым домам в поисках пищи и к нашему счастью, нашел несколько черствых лепешек и подсолнухов.
Нас нашли на третий день. Группа милиционеров в респираторах выскочила на берег со всех сторон.
- Это ты, Сомов? - спросил старший.
- Я.
- Слава богу, нашли, а девушку куда закопал?
- Вон она, в воде.
- Она живая, товарищ капитан, - кричит один из милиционеров, наклоняясь над Анькой.
- Надо достать носилки.
- Здесь тачка есть, - кричит другой, заглянув за сарай.
- Отлично. Пошли, Сомов.
Мы с офицером идем впереди, сзади остальные тянут тачку с Анькой.
- Нагулялся? - спросил врач.
- Нет.
- Раздевайся.
Он осматривает меня и потом барабанит пальцами по столу.
- Ну что же, возьмем кровь для анализа. Иди в свою палату. Где девушка, давайте ее сюда.
В моей палате Витьки нет. Его койка аккуратно застелена.
- Где он? - спрашиваю у, сопровождавшего меня, Васю.
- Помер.
- А остальные?
- Тоже померли, только ты, да девчонка твоя и остались.
- От чего померли, сейчас то вы мне можете сказать?
- Чума...
На следующий день меня перевели в одноместную палату на первом этаже, рядом в другой палате, положили Аню. Больница опять пополнилась пациентами. Вася говорит, что чума в области, косит в основном приезжих. Я захожу к Аньке в гости. Она лежит под одеялом и смотрит в потолок. При виде меня, ее лицо оживает.
- Сережа, мне сказали, что я поправляюсь.
- Поздравляю...
- Доктор сказал, что твои ванны мне очень помогли, сбили температуру. А как у тебя...?
- Не знаю. Доктор вообще ничего не говорит.
- Это правда, что мы остались от всей группы вдвоем?
- Правда.
- Какой ужас.
- Сомов, - в дверях стоит Вася, - иди, доктор тебя зовет.
Доктор опять придирчиво осматривает меня.
- Ну что, голубчик, придется тебя изолировать от всех людей.
- В чем дело, я же здоров доктор.
- Лучше бы ты заболел. В тебе миллионы бацилл инфекции.
- Чумы, хотите сказать.
Он глядит через блюдечки герметичных очков мне в лицо.
- Да, чумы. Есть люди, которые заражаются, а есть люди бациллоносители, это самый опасный тип человека. Они здоровы, а сеют свою заразу направо и налево. К ним относишься ты.
- Так неужели вылечить невозможно. У вас же сыворотка.
- Эта сыворотка нужна здоровому человеку, что бы он потом не заболел, а больному это мертвая припарка.
- Вы же каждому из нас делали уколы этой сывороткой.
- Делал. Надо же было что то делать, вот и колол. Для вашей болезни еще сыворотки нет.
- А Анька как?
- Эта переболела, пошла на поправку. Кто один раз переболел, тот больше не заболеет этой пакостью.
- Куда меня теперь доктор.
- В спец изолятор.
Я прощаюсь с Анькой.
- Куда же тебя? - спрашивает она.
- Доктор не говорит.
- Они всегда темнят. Слава богу, что мы живы.
- В этом ты права. Тебе повезло, немного окрепнешь и поедешь домой, а я даже не знаю..., куда отправляют.
На Анькином лице появились слезы.
- Я буду ждать...
- Лучше не жди, это может быть надолго.
- Все равно буду ждать.
В дверях опять Василий.
- Сомов, машина пришла.
- До свидания, Анька.
Я ее не целую, боюсь вдруг опять заражу, только крепко пожимаю кисть руки.
- Если через три года не вернусь, лучше не жди.
Анька дернула головой в знак согласия.
Это переоборудованный фургон, со специальной системой очистки воздуха. Меня запихивают внутрь и предупреждают, чтобы экономил воду и еду. Ехать надо, чуть ли не неделю.
Дверцы машины открыли и я выглянул наружу. Передо мной была обычная тюрьма, красное кирпичное здание с решетками на окнах, высокие стены забора с вышками охраны. Люди кругом, были одеты совсем не так как врачи, которые лечили нас. Все в прорезиненных скафандрах, напоминающих космонавтов. Меня ведут в здание и поселяют в светлую комнатенку с прозрачной стенкой в коридор. Скафандр, сопровождавший меня, через динамик говорит.
- Слева ванна, вы можете помыться.
Теперь я замечаю дверь в стене, открываю ее и попадаю в ванную комнату, где стенка в коридор также прозрачна.
- Мыло и зубные щетки в шкафчике, - комментирует сзади скафандр. - Как помоетесь, так переоденетесь вот в эту одежду.
Скафандр, как фокусник, из-за спины вытаскивает стопку больничной одежды.
Я с наслаждением моюсь и переодеваюсь в чистое белье.
Вечером у меня взяли кровь, замеряли температуру.
Врачи пришли на следующий день. Резиновые пальцы мяли и щупали меня со всех сторон.
- Все осталось по прежнему? - спросил я.
- Вы относительно инфекции? - уточнил скафандр.
- Да.
- Вы являетесь носителем заразной болезни.
- Так сделайте что-нибудь.
- Делаем.
- Неужели за столько лет не научились лечить чуму?
Скафандры уставились на меня, как бараны на новые ворота.
- Вам кто сказал, что у вас чума?
- Врач, который меня лечил.
- Видите ли, молодой человек, чума чуме рознь. Науке сейчас известно несколько разновидностей чумы, начиная от легочной и кончая бубонной. Но такого бульона как у вас, у нас еще не встречалось. Ничего удивительного, что в той местности, где вы находились, почти никто не поддавался лечению. Пока мы только ищем противоядие...
