Юрий Мухин - Неизвестный Берия. За что его оклеветали?
А что получилось, когда государству потребовалась атомная бомба? Эти же физики все разбежались. Есть такой Ландау, рекламу ему сделали, что это чуть ли не «быстрый разумом Невтон», так тот вообще заявил, что по его расчетам атомная бомба невозможна…
– Постойте, Вячеслав Михайлович, знакомая фамилия, – вступил в разговор Берия. – Это не тот антисоветчик, которого я где-то перед войной освободил и передал на поруки академику Капице?
– Может, и тот. И Капица, кстати, тоже уклонился от того, чтобы возглавить работы по созданию атомной бомбы. Вспомните, товарищ Сталин, когда Берия где-то весной 42-го года написал докладную о необходимости заняться атомной бомбой, и этот молодой физик Флеров нам об этом же с фронта написал, мы же тогда запросили Академию Наук. И все эти Иоффе и Капицы, наши «быстрые разумом невтоны» нам ответили, что советская наука не может сделать стране атомную бомбу, – зло напомнил Молотов известное собеседникам обстоятельство. – В конце концов, я в 1943 году поставил на эту работу Курчатова, хотя он ученик и сотрудник предателя Гамова, сбежавшего в Америку в начале тридцатых. Сам Курчатов и этот Флеров работают, как и надо работать, но с ними-то почти никого нет! Курчатов до сих пор смог привлечь человек 5–6 физиков, да и то – молодых. На важнейшем направлении – на создании ядерного реактора работает сам Курчатов и еще всего два физика.
Можно заставить человека выкопать яму, – подумав, закончил мысль Молотов, – но как ты ученого заставишь найти в науке что-то новое, если он заявляет, что это новое найти невозможно? И остальные физики, ходят вокруг да около, занимаются чем угодно, какими-то космическими лучами, как тот же Ландау, но начинаешь привлекать их к делу, и они тут же становятся неспециалистами в этом вопросе.
– Это что же, саботаж?! – Сталин посмотрел на Берию.
– Не думаю… – пожав плечами, ответил тот. – Мы до сих пор не имеем никаких данных о том, что такое поведение наших ученых является осмысленным стремлением помочь немцам, их союзникам или капиталистам. Скорее всего, тут трусость нашей науки перед реальным делом. Привыкли к тому, что есть у их исследований полезный результат или его нет, а диссертации они все равно защитят. Привыкли повторять чьи-то исследования. А атомная бомба – дело незнакомое: возьмешься за него и ничего не получится – какой же ты физик и академик?
Но, товарищ Сталин, на мой взгляд, товарищ Молотов говорит не о главном, – Берия решил высказаться. – Я вообще не вижу здесь вопроса после того, как американцы атомную бомбу все же создали. Раз американские физики ее создали, значит, и наши обязаны… если они физики. А не хотят, так у нас еще много школ, в которых не хватает учителей, – будут не в Академии сидеть, а учить деток в школах тому, что тела при нагревании расширяются.
Потом, если бог не выдаст и американцы не вскроют нашу агентуру, то мы вскоре получим все, чтобы американскую атомную бомбу скопировать. Не захотят наши академики этим заняться, найдем простых физиков, и на этой работе они станут академиками.
Вообще, все эти вопросы с конструкцией атомной бомбы, это не айсберг, и даже не вершина его, а только маленькая льдинка на вершине айсберга. Главное же в другом.
Образно говоря, нам сейчас нужен современный самолет и мы обсуждаем, есть ли у нас конструктор, чтобы сконструировать такой самолет. Но, чтобы построить самолет, нужен алюминий, нужна качественная сталь, нужна резина, нужна медь, нужны изделия из этих материалов – от двигателей до электромоторов. И если ничего этого нет, то какой смысл обсуждать кандидатуры и количество конструкторов самолета? Его все равно не создашь из-за отсутствия материалов, а не из-за отсутствия чертежей самого самолета.
А для нашей атомной бомбы на сегодня ничего нет – нет урана-235, нет способов его получения, нет оборудования для этого, нет заводов. Нет плутония, нет реактора для его наработки, нет даже представлений, как с ним работать. Нам предстоит привлечь и организовать работу нескольких сотен тысяч человек только в атомной отрасли, и миллионы работников в других областях, причем так, чтобы там, как только потребуется, немедленно бросали свою работу и начинали работать на бомбу. Работа по собственно изготовлению бомбы, как бы она ни была сложна, – это ничто по сравнению с работой над материалами, из которых она будет изготовлена, – вздохнул Берия.
– Это так, я просто не договорил, – подтвердил слова Берии Молотов.
– И как же, Вячеслав, ты собираешься эту работу сделать? – спросил Сталин.
– Ты знаешь, Коба, я большевик, я живу для коммунизма, и я умру для него на любом посту, на который меня поставит партия, но, Коба, и партии, и Советскому Союзу будет лучше, если мы эту работу поручим Берии.
Сталин, до этого разговаривавший очень спокойно, не забывая осматривать кусты роз, вскипает, бьет ладонью по бутону, осыпая лепестками ботинки.
– Берии?! И это Берии?! Металлургия – Берии! Топливная промышленность – Берии! Производство оружия – Берии! Танки – Берии! Добыча нефти – Берии! Да, забыл, Берия еще и нарком внутренних дел! Когда же вы перестанете эксплуатировать этот гнилой лозунг: «Кто везет, на том и ездят!» Маленков завалил выпуск самолетов – передадим это дело Берии! Каганович расписался в своем бессилии организовать железнодорожные перевозки – поручим их Берии! Когда же это закончится?! – несколько успокоившись. – Знаешь, Вячеслав, дай бог нам на своем большевистском посту умереть не от безделья, а то мы еще до этого задавим Берию на его посту своей немощностью.
– Но мы же можем какие-нибудь дела передать от Лаврентия кому-нибудь молодому, скажем, добычу нефти, – невозмутимо игнорируя вспышку Сталина, настаивал на своем Молотов.
– Нефти? Да ты что – не понимаешь, что нефть это мясо для советского народа? Что мы не можем больше поставлять нисколько зерна на экспорт, потому, что, сколько бы дополнительного зерна мы не выращивали, а его нужно скармливать скоту, чтобы получать мясо. А что еще поставлять на экспорт, пока мы не начнем производить для экспорта избыточное количество техники? Только нефть. Это важнейшая задача, и какому же молодому ты ее хочешь поручить?
Вознесенскому? Так он хорошо справляется только с теми делами, которые знает, как делать, а новое дело он не потянет и замордует нас вопросами. Новое дело быстрее и легче самому сделать, чем ему поручать.
Маленкову? Так он все превратит в бумажную волокиту.
Может, Хрущеву с его энергией? Так мы будем иметь не нефть, а большую поленницу дров, которые он наломает, пока доберется до нефти.
– Но ведь я уже не молод садиться за парту и учить физику, – не сдавался Молотов.
– А я – мальчик?! – вновь раздраженно отчеканил слова Сталин.
После этого Сталин повернулся и, ни слова не сказав, быстро пошел по дорожке по направлению резиденции, а Молотов, виновато полуобнимая Берию, попытался оправдаться.
– Лаврентий, извини, но я искренне думаю, что никто в стране не организует это дело лучше тебя.
Берия же, удивленно и восхищенно глядя вслед Сталину, ответил в пространство.
– Не ожидал я от товарища Сталина такого…Не ожидал!
Проблема управления
Будучи умным человеком, Берия прекрасно осознавал свою роль в системе управления СССР и его народным хозяйством, знал, что он один из наиболее сильных хозяйственных руководителей страны, если не самый сильный, поэтому, хотя Сталину и не хочется поручать ему атомный проект, а все равно поручит. И Берия начал думать о том, как ему сделать эту бомбу, – как организовать ее создание в СССР.
Он снова освежил в памяти все, что добыла разведка об американском атомном проекте, и в мозгу привычно воссоздалась схема управления, во главе которой он поставил себя. Ниже были узлы управляющих инстанций, подчиняющихся ему, и уже начали всплывать фамилии кандидатов на занятие должностей в этих инстанциях, но Берия вдруг понял, что так ничего не получится. Он воспроизводил в мозгу обычную схему наркомата (министерства), но дело было всеобъемлющим и требовавшим задействования практически всех отраслей народного хозяйства. А при наркоматной схеме, требующей согласования всех вопросов с другими наркоматами, дело будет двигаться крайне медленно, и его ускорение потребует невероятных усилий, причем, с непрерывным вовлечением Сталина в решение любых, в том числе и мелких вопросов.
Такая схема даст эффект только в случае, если возглавлять ее будет не Берия, а сам Сталин – глава страны и руководитель всего ее народного хозяйства, но тогда Берия будет руководителем только на бумаге, а на самом деле он будет просто передаточной инстанцией приказов и распоряжений от Сталина к своим подчиненным. Быть таким «руководителем» – это мечта любого бюрократа, но не Берии, – он хотел видеть воплощение в атомном проекте плодов собственного ума и труда, а не только сталинских.
