KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » История » Михаил Шевченко - Крепостная Россия. Мудрость народа или произвол власти?

Михаил Шевченко - Крепостная Россия. Мудрость народа или произвол власти?

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Михаил Шевченко, "Крепостная Россия. Мудрость народа или произвол власти?" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

К середине XIX в. относится начало научной и педагогической деятельности одного из крупнейших русских буржуазных историков С.М. Соловьева. Как и Чичерин, Соловьев считал государство основной движущей силой в истории, ее демиургом. В 1857 г, вышел в свет седьмой том его труда «История России с древнейших времен», в четвертой главе которого автор касается проблемы происхождения крепостного права. В понимании этой проблемы Соловьев разделял взгляды сторонников указной теории. «К царствованию Федора, – писал он, – относится одно из самых важных в истории русских сословий явление – закон об укреплении крестьян»[10].

Необходимость закрепощения крестьян С.М. Соловьев видел в обширности Русского государства и «в малом его населении, в обилии земель и в недостатке рук АЛЯ ее обработания». Он рассуждал так: с образованием Русского централизованного государства появилась потребность в большом войске. Его основу составляли дворяне и дети боярские. Они получали за свою службу поместья, с которых должны были содержать себя, и по призыву государя являться «конны, людны и оружны». Чтобы служилый человек мог всегда исправно нести требуемую службу, он должен был иметь на своей земле необходимое количество крестьян для ее возделывания. Между тем богатые соседи постоянно переманивали их у него большими льготами. Вот почему государство, наделив служилого дворянина землею «обязано было дать ему и постоянных работников, иначе он служить не мог»[11].

Как видим, С.М. Соловьев, подобно многим другим историкам того времени, считал, что закрепощение крестьян произошло сравнительно поздно, в конце ХVI в., в результате издания правительством специального закона, что мера эта была вызвана государственными потребностями.

В конце 1858 г. в славянофильском журнале «Русская беседа» появилась статья М.П. Погодина под названием «Должно ли считать Бориса Годунова основателем крепостного права?» Она нарушила то единодушие, которое существовало среди профессиональных историков по вопросу происхождения крепостного права в России. Погодин решительно выступил против указной теории, завоевавшей к тому времени очень прочные позиции и разделявшейся подавляющим большинством ученых и общественных деятелей. Он пытался доказать, что никакого закона об отмене Юрьева дня никогда не существовало, что крепостное право было создано помимо участия государственной власти, ходом самой жизни. В названной статье автор писал: «Нет возможности поймать моменты водворения у нас рабства… Рабство закралось к нам изподтишка: виноват не Борис Годунов, не Иоанн Грозный, не Петр Великий, а больше всего народный характер, кроткий, смирный и терпеливый до крайностей», виноваты в конечном итоге «обстоятельства»[12]. Но какие именно «обстоятельства» вызвали к жизни крепостное право и причем тут был «кроткий» народный характер? – на эти вопросы Погодин не смог дать ответа.

Начало закрепощения крестьян в России М.П. Погодин относил к первой четверти XVIII в., ко времени петровских преобразований. Характерным для него является недооценка роли государства как активной силы в процессе возникновения и дальнейшего развития крепостного права.

Точка зрения М. П. Погодина не получила тогда широкого признания. Погодину не удалось опровергнуть теорию указного закрепощения крестьян. Тем не менее он нанес довольно сильный удар по этой теории. В его руках оказались такие аргументы, оспаривать которые было делом чрезвычайно трудным. Так, В.Н. Татищев, констатируя отсутствие в известных ему источниках указа об отмене Юрьева дня, успокаивал себя и читателей тем, что этот указ рано или поздно все же удастся найти. Но ко времени выхода в свет статьи Погодина прошло более ста лет, в течение которых было выявлено огромное количество ранее неизвестных актов, а искомый указ об установлении крепостного права, как уже говорилось, так и не был найден. Как могло случиться, спрашивал Погодин у своих оппонентов, что исключительно важный закон, касающийся многочисленного класса жителей, определяющий их положение и по содержанию своему для исполнения повсеместный, пропал так, что нигде не нашлось ни одной копии, не говоря уже о подлинниках, которых должно быть великое множество. Более того, продолжал Погодин, во всех современных предполагаемому закону актах и в последующих указах, касающихся крестьянского выхода, нет не только никаких ссылок, но даже и намека, что этот закон когда-либо существовал [13].

Рассмотренная нами статья М.П. Погодина содержала в себе зародыш новой концепции происхождения крепостного права в России, вошедшей в историю под названием безуказной теории. Однако, если быть более точным, то, очевидно, следует признать, что ее родоначальником был не Погодин, а М.М. Сперанский.

В 1859 г. во второй книге сборника «Архив исторических и практических сведений, относящихся до России» появилась работа М.М. Сперанского «Историческое обозрение изменений в праве поземельной собственности и в состоянии крестьян». Эту работу Сперанский написал еще в 1836 г., но, вероятно, из-за цензурных условий не смог ее тогда напечатать и она длительное время оставалась в рукописи. К.А. Пажитнов высказал предположение, что в научных и литературных кругах работа Сперанского стала известна раньше ее публикации и что именно ознакомление с рукописью этой работы побудило Погодина выступить со статьей «Должно лисчитать Бориса Годунова основателем крепостного права?»[14].

М.М. Сперанский считал, что в древней Руси все разряды крестьян были людьми вольными. В этом вопросе сторонники нарождавшейся безуказной теории, за немногим исключением, не расходились во взглядах со своими противниками. Являясь лично свободными, древнерусские крестьяне, по мнению Сперанского, выполняли государственные и общественные повинности, а за пользование землею платили ее собственникам оброк деньгами, хлебом или работою. Они могли беспрепятственно переходить с одного места на другое, имели право покупать землю на собственное имя и пользоваться ею так же, как и другие владельцы. Но со времени проведения татаро-монголами переписи в 1257 г. в положении крестьян, поселенных на государственных землях, «произошла великая перемена». Попав в писцовые книги, они стали называться численными и должны были оставаться там, где их застала перепись. Те же крестьяне, которые жили на частновладельческих землях, по-прежнему сохраняли право перехода от одного феодала к другому[15].

Таким образом, после 1257 г., как полагал Сперанский, на Руси произошло разделение крестьян на две группы: на прикрепленных к определенным местам жительства и на свободных, в зависимости от того на чьей земле они были поселены – на государственной или же на частновладельческой.

Следует заметить, что аналогичная мысль о роковых для крестьян последствиях татарской переписи была высказана еще в 1816 г. профессором Дерптского университета Густавом Эверсом в его книге «История руссов», однако веских аргументов для ее обоснования ни у Эверса, ни у Сперанского не оказалось.

М. М. Сперанский утверждал, что частновладельческие крестьяне не потеряли права перехода с одной земли на другую не только в период тaтapo-монгольского нашествия, но и в конце XVI в. По его мнению, Борис Годунов не отменял Юрьева дня, не отменяли его и другие русские государи. До первой ревизии переход крестьян не был «ни воспрещаем, ни отменяем законом общим и положительным». Но затруднения, связанные с возвращением полученной ссуды и уплатой пожилого, лишали крестьян возможности пользоваться этим правом. Сперанский делал упор на то, что письменные договоры тогда не составлялись и крестьянину нечем было доказать правильность своего перехода; он всегда рисковал считаться беглым и как таковой «возвращаем был помещику». Следовательно, «всякий переход, даже и правильный, мог быть признаваем бегством, и право перехода, хотя общим законом неотмененное, отменялось само собой на деле. Крестьянин стал крепок земле»[16].

Прикрепление крестьян к земле Сперанский считал начальной «степенью укрепления». Последующая степень наступила с первой ревизии и первого рекрутского набора, когда крестьянин оказался «крепок» не только земле, но и помещику. Конечный вывод Сперанского таков: закрепощение крестьян «основалось сперва обычаем а потом законом, и следовательно состояние сие столь же законно, как и все другие»[17].

Большое место проблема крепостного права занимала во взглядах и деятельности славянофилов. Они касались этой проблемы во многих своих произведениях, письмах, различного рода записках постольку, поскольку допускали это цензурные условия.

Считая крепостное право «мерзостью», «глубокой и страшной язвой», «делом возмутительным» и т. д., славянофилы, как и многие другие общественные деятели и ученые середины XIX в., пытались выяснить, когда, как и в силу каких причин оно появилось на Руси. Наиболее полно их точка зрения по этой проблеме изложена в докторской диссертации И.Д. Беляева «Крестьяне на Руси».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*