Клаус Рейнгардт - Поворот под Москвой
Натиск русских войск на северном фланге 24-го танкового корпуса, который должен был наступать в западном направлении (против 24-го танкового корпуса Жуков бросил 340-ю стрелковую дивизию и 112-ю танковую дивизию с целью упредить окружение Тулы), отсутствие поддержки со стороны авиации, большие потери в войсках и наличие крупных сил противника в районе Тулы — все это, вместе взятое, побудило Гудериана 5 декабря принять решение о прекращении операции.
5 декабря командир 24-го танкового корпуса генерал Гейер фон Швеппенбург заявил, что гарнизон Тулы намного сильнее, чем это предполагалось раньше. По его мнению, гарнизон насчитывал около двух дивизий[202].
Бок согласился с предложением Гудериана оттянуть соединения 2-й танковой армии за Дон и Шат. 2-я армия, перед фронтом которой отходили ослабленные войска русских 13-й и 3-й армий, продвигалась медленно вперед и только в последние дни ноября заняла новые рубежи. Немногочисленным передовым отрядам удалось подойти к районам Тим, Елец и Ефремов.
23 ноября немецкие войска подошли к Тиму, но занять его им не удалось. Части 2-й танковой армии 4 декабря захватили Елец, а несколько раньше, 20 ноября, — Ефремов. Однако осуществление заветной мечты Гитлера — нанести удар в направлении на Воронеж — оказалось невозможным, так как единственная предназначенная для этого танковая дивизия к 23 ноября имела в своем распоряжении только один боеспособный танк.
Несмотря на то что Бок информировал Гальдера о тяжелом положении 9-й танковой дивизии и обращал его внимание на пассивность действий 6-й армии, Гальдер снова повторил свой приказ о необходимости продвигаться в направлении Воронежа. Поэтому Бок на свое усмотрение приказал 2-й армии правым флангом остановиться в районе Тима, а в направлении Воронежа выслать только разведку.
Обеспечение связи с группой армий «Юг» на стыке 6-й армии едва ли представлялось возможным. 6-я армия не могла выполнить приказ Браухича, отданный им 3 ноября в связи с посещением Полтавы, о необходимости выслать вперед истребительные команды в район Оскола, чтобы обеспечить связь со 2-й армией. На строгую телеграмму главнокомандующего сухопутными силами от 18 ноября, в которой он запрашивал Рейхенау, почему эти мероприятия еще не осуществлены и когда можно рассчитывать на выполнение приказа, командующий 6-й армией ответил, что обойтись одними истребительными командами нельзя, так как силы противника слишком велики, а введение в действие более крупных сил станет возможно только тогда, когда будет обеспечено снабжение их всем необходимым, то есть не раньше середины января. Таким образом, об оказании помощи 2-й армии силами 6-й армии не могло быть и речи. Ликвидировать на продолжительное время разрыв линии фронта на стыке между армиями было невозможно. Кроме того, в последние дни ноября сопротивление русских в полосе действий 2-й армии настолько усилилось, что командующий армией 1 декабря пришел к такому заключению:
«Обстановка в полосе действий армии такова, что урон, который мы можем еще нанести русским, не стоит тех сил, которые нам могут для этого понадобиться… Теперь нужны только те боевые действия, которые будут способствовать созданию выгодного рубежа для зимних условий».
В связи с этим Бок дал указание 2-й армии продвигаться вперед в восточном направлении только в пределах, диктуемых крайней необходимостью.
Таким образом, наступательные действия на южном крыле группы армий «Центр» были прекращены в тот же день, что и на ее северном крыле, по решению командования группы армий, принятому в соответствии со сложившейся боевой обстановкой. В итоге наступление на Москву было сорвано. Атаки, предпринятые 1 декабря правофланговыми соединениями 4-й армии, окончились неудачей. Клюге, постоянно выслушивавший в свой адрес упреки Гёпнера и Гудериана, решился 29 ноября отдать приказ о наступлении 57-го и 20-го корпусов, хотя существовала опасность провала этого наступления. Гитлер, узнавший об этом намерении, приказал пока задержать 7-й корпус, чтобы 4-я танковая группа на севере, а 57-й и 20-й корпуса на юге могли взять русские войска в кольцо окружения. Несмотря на попытки Бока доказать невозможность проведения этой операции, Гитлер 1 декабря, когда наступление в направлении на Кубинку и Наро-Фоминск стало развиваться более или менее успешно, запросил, почему 4-я армия наступает южнее шоссейной дороги в северо-восточном, а не в восточном направлении. Гитлер предложил сначала двигаться на восток, а затем, чтобы уничтожить противника, повернуть на север. Бок сообщил Гитлеру, что «он рад любому успеху, появись он на северо-восточном или восточном направлении. Что же касается окружения противника, то, как уже неоднократно докладывалось, у нас нет для этого необходимых сил».
Но успеха на восточном направлении не последовало. Несмотря на то что частям 258-й немецкой пехотной дивизии при поддержке частей 19-й танковой дивизии удалось в полосе обороны 222-й стрелковой дивизии прорвать фронт русской 33-й армии и, глубоко вклинившись в ее расположение, подойти 2 декабря к району Бурцева, Жуков быстро принял необходимые контрмеры. Он немедленно бросил все наличные резервы на участок фронта 33-й армии и приказал ей тотчас же перейти в контрнаступление. 2 декабря командующий 33-й армией М.Г. Ефремов стянул в единую группу 11-ю и 5-ю танковые бригады, один танковый батальон, два лыжных батальона и части резервной стрелковой дивизии и начал контрнаступление. Жуков перебросил для подкрепления еще некоторое количество сил и отдал приказ окружить прорвавшиеся соединения противника и до 3 декабря уничтожить их.
43-я армия также сумела успешно отбросить немецкие войска, пробивавшиеся в направлении на Наро-Фоминск. Русские контрудары вызвали временную панику в войсках 4-й армии. И хотя Бок 2 декабря отмечал, что оборона противника близка к кризису и необходимо «максимальным напряжением сил использовать эту проявляющуюся слабость противника», Клюге 3 декабря утром доложил о вынужденном отходе передовых отрядов. Когда в середине этого же дня Клюге обратился к Боку за разрешением отвести оба корпуса на их исходные рубежи за реку Нара, Бок отказал ему в этом. Клюге был вынужден тогда на свою ответственность отдать приказ об отходе 20-го и 57-го корпусов[203].
Блюментрит, объясняя причину прекращения наступления, сообщил Грейфенбергу:
«Окруженный со всех сторон противником полк 258-й пехотной дивизии пробивался в западном направлении, оставляя тяжелую технику и неся громадные потери… 183-я дивизия понесла тяжелые потери… Состояние войск, как показали снова эти два дня наступления, не соответствует более стоящим перед ними задачам… Наши потери очень велики. И до того слабая боеспособность соединений продолжает падать… Половина соединений уже не в состояния больше оказывать действенного сопротивления».
Наступление на всем участке фронта группы армий «Центр» было в первые дни декабря приостановлено, и она тотчас же перешла к обороне. В этот период стало особенно заметно, что ни командование группы армий, ни ОКХ не предусмотрели никаких мер на случай, если наступление окончится неудачей. Бок даже не был проинформирован о дальнейших намерениях ОКХ. Он не знал, как его группа армий должна подготовиться к обороне в зимних условиях, будут ли для нее подтянуты резервы и не следует ли войска отвести на рубеж, сокращающий линию фронта. Тем не менее командование группы армий, несмотря на прекращение операций, не усматривало в сложившейся обстановке никакой серьезной опасности, так как, по его мнению и по мнению ОКХ, противник был обескровлен и не мог пока перейти в контрнаступление. В «Сводке о положении противника» от 4 декабря отмечалось:
«Сведения о противнике за последние дни боев подтвердились. На наиболее угрожаемых участках фронта под Москвой русские стягивают силы, перебрасывая их с более спокойных участков и готовя их к контрнаступательным операциям… В остальном боевая мощь противника не так велика, чтобы он мог в настоящее время предпринять наличными силами крупное контрнаступление на участке фронта группы армий».
3 декабря ОКХ констатировало:
«Можно предполагать, что в настоящий момент противник не располагает сколько-нибудь значительными соединениями полного состава для использования в качестве резерва»[204].
Подобным же образом думали и на фронте. Об этом свидетельствует письмо майора фон Винсковски, отвечавшего в то время за ведение журнала боевых действий 4-й армии, к генералу В. Фюрстеру, в котором он, информируя генерала об обстановке, сложившейся после остановки наступления 4-й армии, сообщал:
«Мы все думали тогда, что наступил период зимней спячки».
Раздел III
