Жорж Бордонов - Повседневная жизнь тамплиеров в XIII веке
Великий командор подзывал к себе командора выборов и его товарища и обращался к ним со следующей речью:
«Прекрасные сеньоры братья, именем Бога приказываю вам, ради спасения души и достижения райского блаженства, назначить избирателей, которые будут вам помогать. Прошу вас отринуть личную приязнь, дружбу или ненависть, но избрать достойнейшего среди тех, кто принесет Ордену мир и согласие».
После этих слов командор выборов и его товарищ удалялись в другую комнату. С общего согласия они называли двух других братьев, которые присоединялись к ним. Четверо выбирали еще двоих, и их становилось шестеро. Шестеро выбирали еще двоих, и их становилось восьмеро, и так далее, пока число избранных не возрастало до двенадцати, по числу апостолов. Двенадцать братьев называли тринадцатого — обязательно из среды капелланов Ордена. Капеллану предстояла почетная миссия представлять на выборах Иисуса Христа, присутствие которого должно было удерживать избирателей от раздоров. Среди этих избирателей, составляющих почетный капитул, должно было быть, помимо капеллана, восемь рыцарей и четыре брата-служителя. Устав резонно рекомендовал включать в их число выходцев из разных стран.
Но вот наконец все формальности выполнены, и тринадцать избирателей предстают перед собравшимися членами своего монастыря. Командор выборов, который руководит ими, обращается к великому командору и ко всем присутствующим, предлагая им помолиться за них, ибо трудна задача, которая им предстоит, и тяжела ответственность, возложенная на их плечи. Вся братия простирается ниц и громко обращается к Господу, ко всем святым мученикам и мученицам, умоляя, чтобы выбор пал на самого достойного.
Затем все поднимаются на ноги, и великий командор говорит, обращаясь к тринадцати: «Теперь, прекрасные сеньоры братья, мы призываем вас во имя Господа, Пречистой Девы Марии, святого Петра, ради всех святых мучеников и мучениц и ради всей нашей братии, дабы не лишиться Божьей милости, выполнить свой долг и избрать того, кого вы сочтете наиболее полезным для Ордена и для вящей его славы».
Командор выборов отвечал на это: «Командор и вы, прекрасные братья, помолитесь, чтобы Господь вразумил нас».
Тринадцать избирателей удалялись, а в это время весь монастырь молился, простершись ниц. В специально приготовленном зале все двери запирались на замок, ибо Устав предписывал соблюдать строжайшую секретность. Избиратели сравнивали достоинства представителей орденской верхушки, способных исполнять высшую должность Верховного магистра. Каждый высказывал свое мнение сдержанно и мирно. Если один из присутствующих чрезмерно возвышал голос и позволял увлечь себя личным пристрастиям, в дебаты вмешивался капеллан и успокаивал его. Высказывать свое отношение к тому или иному кандидату следовало со всей ответственностью и сдержанностью, ставя превыше всего интересы Ордена и только Ордена! Когда избиратели сходились на двух кандидатурах, председатель ставил вопрос на голосование, обратившись к своим товарищам с последним увещеванием. Избранным считался тот кандидат, который набирал большинство голосов. Предпочтение отдавалось обитавшим в Святой Земле, но можно было отдать свой голос и брату с Запада, если он считался достойнейшим.
Случалось, что избиратели не могли прийти к согласию, и их голоса разделялись между тремя и даже четырьмя именами, несмотря на вмешательство командора выборов и советы капеллана. Каждая сторона отстаивала своего кандидата. В этом случае командор и один из его помощников вновь взывали к монастырской братии:
«Командор и вы, прекрасные сеньоры братья, молите Господа, чтобы он просветил и направил нас…»
Командору выборов было строжайше запрещено демонстрировать перед капитулом малейший намек на существующие разногласия. Разрешалось лишь просить у братии и у присутствующих сановников духовной поддержки. Снова все преклоняли колени и простирались ниц. Они умоляли Святого Духа направить капитул. И вновь командор выборов удалялся вместе со своими помощниками. Если разногласия сохранялись, Великим магистром избирался набравший большее количество голосов, даже если это было и не абсолютное большинство. Однако, по общему мнению, лучше всего, если магистр избирается единогласно.
Если вновь избранный Великий магистр принадлежал к братии Святой Земли и посему находился среди присутствующих, то начиналась любопытная и вместе с тем очень показательная церемония, которую должен был проводить командор выборов. От лица своих товарищей-избирателей он обращался к братии со словами:
«Прекрасные сеньоры братья, воздайте хвалу и благодарность Господу нашему Иисусу Христу, Пречистой Деве Марии и всем святым мученикам и мученицам за то, что мы пришли к согласию. С Божьей помощью и вашими молитвами мы обрели Магистра Ордена Храма. Довольны ли вы нашим выбором?»
Заметим, что, задавая этот вопрос, говоривший еще не называл имени избранного. И тем не менее братия дружно отвечала:
«Да, слава Богу!»
Тогда он подходил к великому командору и спрашивал его:
«Командор, если Бог и мы избрали вас Магистром Ордена Храма, обещаете ли вы повиноваться Ордену во все дни вашей жизни и соблюдать наши добрые обычаи и установления?»
И великий командор отвечал:
«Да, коли будет на то воля Божья!»
Это отнюдь не означало, что выбор пал именно на великого командора. Далее командор выборов задавал тот же вопрос присутствующим должностным лицам и членам совета Ордена, которые могли оказаться избранными, и каждый спрошенный отвечал в свой черед:
«Да, коли будет на то воля Божья!»
Это была своего рода предварительная присяга. Магистр с момента своего провозглашения принимал присягу, но сам не должен был присягать никому из братии. Среди должностных лиц и членов совета Ордена, к которым обращался командор выборов, находился и новый магистр, еще не знавший о своем избрании. Наступал торжественный момент. Командор приближался к избранному и объявлял ему:
«Брат N…, во имя Отца и Сына и Святого Духа, мы избрали вас и признаем вас магистром».
Обращаясь ко всем присутствующим, он продолжал:
«Прекрасные сеньоры братья, воздайте хвалу Богу — вот наш новый магистр!»
После этого капелланы затягивали «Те Deum laudamus»[20]. Тамплиеры поднимались с пола, подходили к новому магистру с изъявлениями радости и великого благоговения и торжественно несли его в часовню. Действуя подобным образом, они представляли своего нового господина Распятому, чтобы поблагодарить за избрание.
Магистр преклонял колени перед алтарем.
«Kyrie eleison! Christe eleison! Kyrie eleison!» — монотонно повторяли капелланы и приступали к чтению псалмов. Церемония заканчивалась молебствием. Тамплиеры взывали к Господу, чтобы он направил нового магистра по доброму пути…
Устав рекомендовал избирателям не разглашать столкновений и споров на собрании капитула, произносившихся там речей и не открывать имен ни отвергнутых кандидатов, ни их сторонников, «чтобы не проистекло из этого великого скандала и великой неприязни».
Последние магистры Ордена тамплиеров на ЗападеВыборы, в которых принял участие и брат Жослен, закончились 13 мая 1273 года избранием Гийома де Божё. Он стал преемником Великого магистра Тома Берара, скончавшегося в марте того же года. На заключительном этапе выборов, как сообщают источники, Божё все еще был далек от победы, поскольку он находился не в Святой Земле, являясь в то время магистром провинции Апулии. Только прибыв в Святую Землю, он смог получить инвеституру. Было необходимо, чтобы весь ход и ритуал выборов был полностью соблюден.
В конце правления Тома Берара в Ордене царила растерянность. Этот период был отмечен сокрушительными поражениями и ознаменовался трагическими событиями. Все усилия, дипломатические маневры и мужество Берара и его советников не принесли положительного результата. Святая Земля была обречена, и ничто не могло уже исправить ситуацию. Требовалось немедленное и мощное подкрепление, сравнимое с тем порывом, который позволил завоевать Иерусалим во времена Готфрида Бульонского и его храбрецов. Но на Западе трагедия Совершенной Земли встречала только равнодушие. Туда ушло столько подкреплений и денег. Эта далекая страна превратилась в настоящую бездну, в которую проваливались сокровища и цвет западного рыцарства. И напрасно теперь патриарх Иерусалимский, магистр и верхушка Ордена тамплиеров — все те, кому приписывались ответственность и верное знание ситуации, — множили призывы о помощи и направляли послание за посланием папе и королям. Напрасны были их усилия. Доходы духовно-рыцарских орденов более не покрывали расходов на туркопо-лов, которые до сих пор хоть как-то компенсировали недостаток личного состава. Напрасно прозвучало обращение патриарха: «Во имя любви к Богу, помирите Геную с Венецией, помогите бедным пилигримам свершать паломничество на Восток, соберите для нас десятину с Кипра и Иерусалима, дабы потратить ее на оборону Акры и Яффы, и поспешите отправиться в новый Крестовый поход…» Кто же еще, кроме благочестивого французского короля, пожелал принять на себя крест? Прежде чем отправиться в Тунис, где ждала его погибель, он финансировал деятельность в Святой Земле Жоффруа де Сержина с его контингентом добровольцев, что стоило королю недешево. Мог ли он решиться на большее на фоне все возраставшей враждебности общественного мнения к этим авантюрам в дальних краях? Отголоски этого мнения мы находим у Рутбефа, воспевшего в стихах дух своего времени. Его перу принадлежат не менее одиннадцати крупных поэм, бичевавших равнодушие, эгоизм и легкомыслие современников, побуждавших их отправиться за море. Самой известной в его творчестве стала поэма под названием «Спор крестоносца с сомневающимся». Это дебаты между человеком, отправляющимся в Крестовый поход, с тем, который не желает последовать его примеру и предпочитает «подождать и поразмыслить». Он заявляет без обиняков:
