Михаил Елисеев - Скифы. «Непобедимые и легендарные»
План полководца на этот раз был другой — он решил не действовать, как в прошлый раз, вдоль побережья, а вступив в город, продемонстрировать осаждавшим всю бессмысленность их попыток взять Херсонес. Он рассчитывал, что союзники снимут осаду и уйдут, а у него появится возможность маневра. Что, собственно, и произошло, ибо Палак и Тасий, видя прибывшие корабли и войска Митридата, прекрасно поняли, что Херсонес теперь для них недоступен, а потому свернули лагерь и ушли в сторону Неаполя. Диофант этим моментально воспользовался и, присоединив к своим войскам отряд херсонеситов, выступил в поход на скифские города, но все пошло не так, как запланировал понтийский военачальник.
Погода резко испортилась, ударили холода, с хмурого серого неба повалил снег, резкие порывы ветра швыряли в лицо мелкую ледяную крошку. Армия Диофанта с трудом пробиралась по голой степи, воины окоченевшими пальцами сжимали оружие, и конца этому походу не было видно. Пронизывающий ветер смолк так же внезапно, как и налетел, и лишь топот тысяч ног да лязг оружия теперь нарушали тишину в степи. Внезапно послышался далекий и грозный гул, который все приближался и становился громче и громче. Стратег сразу понял, что это такое, и велел пехоте строиться в квадрат, немногочисленную кавалерию поместить внутрь строя, а стрелков и мобильные войска рассредоточить вдоль шеренг. И едва успели закончить построение, как появились скифы и роксоланы — тысячи стрел обрушились на понтийские ряды, тысячи дротиков полетели в густые шеренги воинов Митридата. Вокруг понтийского каре закружился смертельный хоровод наездников, которые на полном скаку посылали стрелу за стрелой в укрывшихся за щитами воинов Диофанта, а сами все больше сужали круги. Упали на снег первые убитые и раненые, пехотинцы теснее сдвигали щиты, а понтийские лучники открыли ответную стрельбу. Метатели дротиков, набранные из горных племен, точными бросками сбивали с коней проносившихся мимо степняков, а пращники обрушивали на вражеских всадников град камней. Но бой складывался явно не в пользу понтийцев — убитых становилось все больше и больше, а количество раненых росло с катастрофической быстротой. Щиты тяжелых пехотинцев Понта были утыканы десятками стрел, они летели в лицо, падали сверху, и казалось, что спасения от них не будет. И самое главное, положение складывалось абсолютно безвыходное — Диофант осознавал, что оставаться на месте смерти подобно, но еще хуже будет продолжить наступление или же начать отход. Потому что если он дальше поведет свое войско в боевых порядках, построенное квадратом, то путь займет так много времени, что всех его солдат просто-напросто перестреляют вместе со стратегом. Если же понтийцы перестроятся и будут отступать в походном строю, то атака скифской и сарматской тяжелой кавалерии последует незамедлительно, и тогда итог боя предсказать будет нетрудно. Что бы сейчас Диофант ни предпринял, результат был бы один и тот же — поражение, и потому полководцу только и оставалось, что наблюдать, как его воины, один за другим падают на истоптанный и окровавленный снег. Царь Палак прихватил понтийского стратега, словно кота за хвост, и сколько бы тот ни крутился, пытаясь вырваться из смертельного кольца, все его попытки были обречены на неудачу.
Но счастье не покинуло Диофанта — стихший было ветер снова начал крепчать, задувать резкими порывами, и скифские стрелы стало сносить в сторону. Хоть искусные лучники и стали делать поправку на ветер, но стрелы уже летели не с прежней точностью, а поваливший снег и вовсе сделал стрельбу невозможной. Боевые рога скифов и роксолан ревели, трубя отход, и огромная масса всадников развернула коней и стала уходить с поля боя, быстро исчезая за снежной пеленой. Снег валил все гуще и гуще, порывы ветра сбивали с ног, и понтийский стратег решил воспользоваться неожиданным подарком судьбы — спешно покинуть поле сражения и со всей возможной скоростью двинуться назад к Херсонесу. Армия Митридата, пользуясь непогодой, изо всех сил спешила назад, и Диофант надеялся, что судьба будет к нему благосклонна, а снежная буря будет бушевать до тех пор, пока его израненные, измученные и обмороженные войска не укроются за стенами Херсонеса. Он прекрасно понимал, что находился на грани поражения и лишь чудо спасло его в этот раз от позора и смерти. Больше подобной ошибки не повторится, и когда еле стоящие на ногах понтийцы проходили в городские ворота Херсонеса, в голове стратега созрел уже новый план.
* * *После возвращения в Херсонес Диофант решил действовать так же, как и во время предыдущей кампании — нанести удар по западному побережью Тавриды. Он решил снова растянуть вражеские силы, чтобы Палак не смог определить направление главного удара, а затем неожиданно атаковать. Поэтому, дав войску небольшой отдых, стратег повел свою армию на северо-запад, чтобы там нанести врагу неожиданный удар. И вот здесь возникает закономерный вопрос: а как войска Диофанта оказались в районе Керкентиды? Из текста декрета следует, что понтийский полководец просто развернул войска и пошел в приморские местности, но тогда почему его на марше не атаковали войска скифов и роксоланов? Ведь момент был благоприятнейший, но ничего подобного мы не видим. С другой стороны, если исходить из того, что испортилась погода, то марш на Керкентиду был бы более длительный, чем до Неаполя, до которого войска Диофанта так и не дошли, и чтобы уйти от скифов, им надо было идти на Херсонес и там укрыться, а не блуждать по просторам Тавриды. Конечно, и морской путь представлял серьезную опасность в зимнее время, но понтийская армия только что пересекла Понт Эвксинский, а до Керкентиды было морем рукой подать, и вряд ли подобное расстояние могло испугать стратега. Ведь достаточно просто пересечь Калами́тский залив, чтобы неожиданно оказаться под стенами Керкентиды, где армию Понта явно не ожидают. На мой взгляд, Диофант так и поступил, чтобы избежать опасностей перехода по суше и возможного столкновения с объединенным скифо-роксоланским войском.
В пользу того, что скорее всего армия Митридата быстро переправилась через залив, говорит и то, что Керкентида, где стоял скифский гарнизон, была взята быстро и без осады, о чем и сообщил декрет. Там сказано, что Диофант «овладел Керкинитидой и Стенами и приступил к осаде жителей Прекрасного порта» (Калоса Лимена). О том, что этот городок был захвачен войсками понтийского царя чуть позже, свидетельствует надпись на фрагменте мраморной плиты конца II в. до н. э., которую нашли в 1898 г. Текст очень поврежден, но из него можно понять, что отряд гражданского ополчения херсонеситов, находившийся в армии Диофанта, освободил Калос Лимен от скифов и вернул ее Херсонесу. Успехи, которых достиг стратег на северо-западе Тавриды, были снова впечатляющи, но имели и обратную сторону — оставляя в захваченных городах гарнизоны, он неизбежно ослаблял свою армию накануне генерального сражения. Очевидно, это и имел в виду автор декрета, когда сообщил, что «Палак, полагая, что время ему благоприятствует, собрал всех своих». Царь скифов вполне справедливо рассудил, что надо использовать тот момент, когда вражеское войско ослаблено, а его, наоборот, превосходит противника в несколько раз, боевой дух скифских воинов необычайно высок, а главное, вместе с ними идет в бой грозная сарматская конница. Поэтому и царь скифов, и царь роксолан решили дать противнику генеральное сражение, где все преимущества были на их стороне. Страбон определяет численность армии Диофанта в 6000 бойцов, на мой взгляд, это вполне реальная цифра, а вот с войсками союзных царей все гораздо сложнее. Географ указывает, что только роксоланов, не считая скифов, было 50 000, но эта цифра мне представляется завышенной — иначе, обладая таким громадным численным перевесом, они не стали бы вступать в ближний бой, а отступили и просто перестреляли бы понтийцев из луков на марше. Но все равно численный перевес у Палака был, и был он достаточно велик. Однако все случилось не так, как рассчитывал скифский царь, и виной тому оказался только один человек — стратег царя Митридата Диофант, сын Асклепиодора.
* * *О самом сражении и его ходе неизвестно почти ничего — несколько строк из декрета и абзац в «Географии» Страбона — и это все! Вот что нам сообщает декрет: «…когда Диофант сделал разумную диспозицию, воспоследовала для царя Митридата Евпатора победа славная и достопамятная на все времена: ибо из пехоты почти никто не спасся, а из всадников ускользнули лишь немногие». Страбон тоже немногословен: «Однако любая варварская народность и толпа легковооруженных людей бессильны перед правильно построенной и хорошо вооруженной фалангой». Какие же выводы можно сделать из имеющихся сведений? Самым главным будет то, что, судя по всему, понтийский стратег дал бой в том месте, где союзники не смогли развернуть своих конных лучников, а все свели к лобовой атаке кавалерии по фронту, а строй фаланги для ее отражения подходил идеально. Там, где Диофант дал сражение, они, очевидно, были вынуждены сначала послать в бой пехоту, а когда та потерпела неудачу, то и всю кавалерию, что и привело к таким страшным потерям. Только в лобовой атаке на строй сариссофоров можно было положить всю свою прекрасную конницу, а уж про скифских и роксоланских пехотинцев и говорить нечего — не им сражаться с понтийскими ветеранами. Недаром Страбон так выделил роль фаланги в победе — судя по всему, она действительно была ключевой. Да и Палак с Тасием не были людьми некомпетентными в военном деле, и если погнали своих наездников на ощетинившийся копьями строй, то явно неспроста, а скорее всего потому, что у них не было другого выхода. А это значит, что каким-то образом военачальник Митридата навязал им свою волю и заставил действовать по своей указке. Почему, как и где это произошло, мы никогда не узнаем, а можем лишь констатировать итоги — Скифское царство потерпело окончательное и сокрушительное военное поражение и оказалось в политической зависимости от царя Митридата. Скорее всего Палак вместе с Тасием бежали на север, к Борисфену, и царь скифов был вынужден там оставаться, не имея больше возможности появиться на территории Тавриды. О том, что братья царя подхватили знамя борьбы с врагом, у нас нет известий, они явно начали постепенно сдаваться на милость победителя. А что касается Диофанта, то свои войска он расположил на зимовку в северо-западном регионе, не опасаясь появления врага, который теперь был окончательно разгромлен и сломлен — а потому наступление на скифские земли полководец отложил до весны. И как только она наступила, понтийский стратег повел своих ветеранов на Хабеи и Неаполь, которые снова открыли ему ворота и сдались без боя. Во главе скифского государства, очевидно, был поставлен один из многочисленных братьев Палака, а само оно оказалось в вассальной зависимости от Понта.
