Дмитрий Зубов - Стратегические операции люфтваффе. От Варшавы до Москвы. 1939-1941
Искусственная водная система, соединяющая Белое море с Онежским озером и имеющая выход в Балтийское море и к Волго-Балтийскому водному пути, была построена в 1931–1933 гг. силами заключенных ГУЛАГа. Общая протяженность канала составляла 227 км. На нем насчитывалось 19 шлюзов, без бесперебойной работы которых функционирование системы было невозможно.
Уже 23 июня 1941 г., на второй день после начала войны, Управление Беломорско-Балтийского канала издало приказ № 1 о введении угрожаемого положения на объекте. Были введены круглосуточное дежурство у селекторных и телефонных аппаратов, постоянное ношение противогазов. Работники гидроузлов и жители шлюзовых поселков приступили к рытью щелей для укрытия от налетов.
Что удивительно, такой, казалось бы, важный стратегический объект в начале войны практически не имел никакой противовоздушной обороны. И это при том, что совсем рядом находилась граница с Финляндией, с которой СССР еще недавно воевал.
Между тем уже 23 июня немцы предприняли первую попытку атаки шлюзов. С двух гидросамолетов Не-115, стартовавших с озера Оулуярви, недалеко от Беломорско-Балтийского канала было высажено 16 финских диверсантов-добровольцев, набранных немецким майором Шеллером. Диверсанты должны были взорвать шлюзы, однако из-за сильной охраны сделать это им не удалось.
Работник канала Петр Рунов в это момент курил в будке надзорщиков на шлюзе № 7. Шла обычная будничная работа по шлюзованию кораблей, спуск и подъем воды, открытие и закрытие ворот. В 1:20 раздался звонок со шлюза № 6, Рунову сообщили, что к ним выходит обстановочный катер «Рабочая надежда». Затем раздался второй звонок, на сей раз по диспетчерскому селектору. 8-й шлюз сообщил: «Нас обстреляли пять самолетов. Пошли к вам!»
Выбежав на улицу, Рунов с ужасом увидел черные силуэты двухмоторных самолетов, на малой высоте летящих над каналом. Сам он так описывал происходящее: «Скомандовал: «Под откос!» Смотрю, все пять человек моей смены посыпались вниз от шлюза. Один самолет зашел кругом и бьет по поселку, два других пролетели вдоль дамбы, еще один зашел наискосок прямо на центр ворот на нижней голове. Взрывы, вой моторов… Осколками стекла мне поранило лицо, но в то время я ничего не почувствовал. Потом, дома, кровь даже в туфлях нашел»[154].
Работник шлюза увидел группу Ju-88A из 1-й эскадрильи KGr.806 во главе с ее командиром оберст-лейтенантом Хансом Эмигом. Напомним, что подразделение входило в командование «Остзее», занимавшееся борьбой с советским Балтийским флотом, и базировалось на финских аэродромах Утти и Хельсинки-Мальми[155].
Эмиг и его дублер нацелились на шлюз № 9. Первый должен был поразить верхние, а второй нижние ворота. «Юнкерсы» шли на бреющем, натужно ревя двигателями и наводя ужас на немногочисленных местных жителей. Очевидцы отчетливо видели лица летчиков, кресты и буквы на фюзеляжах. Вскоре командир сбросил мину. Однако дальше произошло непредвиденное. «Моника» попала не в сами ворота, а в плоский бетонный устой перед ними. Сила взрыва на массивной твердой поверхности оказалась направленной вверх и настолько мощной, что поразила сам самолет. По воспоминаниям очевидцев, Ju-88 Эмига буквально разломился в воздухе и вскоре рухнул в воду.
Второй экипаж видел гибель командира, решив при этом, что тот на подходе к цели был подбит зенитками и поэтому не мог набрать большую высоту.
Тем не менее «Юнкере» продолжил атаку и сбросил мину на верхние ворота. Тонная махина пробила корпус ворот и застряла между закрытой створкой и бетонным устоем. И не взорвалась!
При этом никакого противодействия со стороны противовоздушной обороны не было ввиду ее полного отсутствия. Лишь один сотрудник НКВД, сидевший на вышке, палил по бомбардировщикам из пулемета. Позднее он даже утверждал, что убил одного из летчиков, но данные о потерях люфтваффе это опровергают.
На шлюзе № 7 в результате попадания мины была разрушена башня у нижних ворот, а сами ворота сорваны с петель и отброшены. Взрывом разрушило отбойную систему и сорвало карданные брусья на южной части стен камеры. На шлюзе № 8 был полностью разрушен восточный бетонный устой средней башни (головы), а одна створка ворот взрывом выброшена на западный берег и полностью разрушена. При этом нескольких рабочих шлюза и сотрудников НКВД взрывной волной буквально «сдуло» в воду и все они погибли. Трупы последних были потом обнаружены в Матозере, куда их унесло течением.
Николай Смирнов вспоминал: «В начале войны мы жили на шлюзе № 8. Отец работал на шлюзе, я учился в первом классе. Помню, мы, ребятишки, гуляли у леса, когда налетели три самолета. Один развернулся и пошел на шлюз № 7, второй на шлюз № 9, а третий пролетел вдоль нашей камеры и сбросил бомбу, которая закатилась в улитку. Видимо у она оказалась оснащена механизмом замедленного действия. Охрана НКВД отогнала всех от шлюза, и лейтенант дал команду вытащить бомбу. Стали спускать воду, и бомба рванула… На средней голове вывернуло устой, а створки ворот выбросило в поселок»[156].
На шлюзе № 6 мина упала на грунт у восточного устоя нижней головы. Еще одна ВМ-1000 была сброшена на канал № 165 в 150 м от лежащего на дне предохранительного затвора плотины Поарэ. В рабочих поселках шлюзов взрывной волной выбило половину стекол.
На следующий день работники шлюза № 9 и бойцы 155-го полка НКВД осмотрели верхние ворота. Спустившись на устой и заглянув за створку ворот, они с ужасом увидели там зловещий, слегка помятый трехметровый цилиндр продолговатой формы. После этого на шлюз был вызван сапер. Однако тот лишь констатировал, что неразорвавшаяся «адская машина» является не бомбой, а, по всей вероятности, морской миной, однако, как эта штуковина устроена, он понятия не имеет.
Но проблему в итоге решили просто и по-русски. Начальник шлюза № 9 22-летний Филипп Калитко сам спустился в камеру, привязал мину за стабилизатор тросом, потом прицепил к катеру и отбуксировал за пределы шлюза.
Самолет Эмига рухнул в воду примерно в 100 м от шлюза прямо в судовой ход. Работник ББК Петр Рунов вспоминал: «Смотрю, в 70—100 м от палы, на судовом ходу, из воды торчит крыло. Под откосом нижней головы нашел пилотку и второе крыло целиком. Через некоторое время стали всплывать парашюты – один, другой, третий… А их командира вынесло аж к 6-му шлюзу. У летчиков боевые награды за Польшу, документы, фотографии. Кроме того, обнаружили схему, на которой даже уборные в нашем поселке были указаны и бачок со спиртом».
Таким образом, в результате внезапного авиаудара немцам удалось вывести из строя три из четырех атакованных шлюзов Беломорканала. Выбор объектов был не случайным, шлюзы № 6, 7, 8 и 9 являлись ключевыми на так называемой Повенчанской лестнице, образующей Южный склон канала. Между 7-м и 8-м шлюзами находится водораздел. Из-за большого перепада высот на этом участке разрушение даже одного шлюза делало функционирование системы невозможным. Канал был полностью введен из строя до 6 августа, то есть на 40 суток!
Позднее, 21 августа, оберст-лейтенант Эмиг был посмертно награжден Рыцарским крестом. Новым командиром специализированной бомбардировочной авиагруппы KGr.806 был назначен майор Хартвиг. Однако уже 19 августа его сменил бывший командир I./KG54 «Тотенкопф» майор Ричард Линке, который возглавлял ее вплоть до расформирования в сентябре 1942 г.[157]
В 1:40 10 июля четыре Ju-88A из KGr.806 нанесли второй авиаудар по Беломорканалу. На сей раз целью атаки был шлюз № 7. Через 20 минут удар по нему нанесли еще три машины. Всего немецкие самолеты сбросили девять фугасных бомб крупного калибра. В результате верхние ворота шлюза были полностью уничтожены, разрушены аварийный затвор, западный пилон верхней головы с механизмами цилиндрического затвора и ворот. Вода из водораздельного бьефа свободно хлынула вниз по Повенчанской лестнице со скоростью 50 кубометров в секунду. Нижние ворота шлюза были попросту смыты, и сооружение полностью вышло из строя.
Работники канала тотчас приступили к восстановительным работам. Петр Рунов вспоминал: «Верхних ворот нет, перепад горизонтов пять метров – вода летит страшно! Нужно как-то остановить воду. Как?! Попробовали остановить поток пучками бревен гонки. Запустили в камеру шлюза по течению, и… пучок пролетел со свистом. Потом затопили лихтер с дровами, и опять бесполезно: не за что ему зацепиться – скала, страшное течение… Тогда сделали «колбасу» из хвороста – большой такой пучок толщиной два – два с половиной метра, связали его в несколько рядов тросом и веревками и пустили поперек шлюзовой камеры. «Колбасу» заклинило, прижало водой, и течение немедленно спало. Взяли в лагере на Болозере 5 тысяч мешков, набили их песком и заделали все щели и только тогда вздохнули более-менее свободно. Помогло то, что восточную половинку аварийных ворот успели закрыть. Вторую половину после взрыва бомбы развернуло»[158].
