Николай Коняев - Романовы. Творцы великой смуты
Что произошло со Святой Русью от духовной слепоты, порой охватывающей русских людей, свидетельствует история…
Мы говорили, что события жизни крестьянского отрока Артемия или юного судовщика Иакова, названного так в честь брата Господня, внешне очень мало были связаны с событиями, происходившими в Москве, точно также, как события последнего правления династии Рюриковичей никак не связаны с событиями, происходящими в Верколе и Боровичах.
Но если мы рассмотрим одновременно жизнь русского царя и праведных отроков, то убедимся еще раз, что у Господа нашего нет больших и малых людей, нет сословия благородного и подлого. Все равны перед Богом. И чистая молитва зачастую слышнее Господу, чем самые пышные молебны…
И никуда не уйти нам от осознания того простого и ясного факта, что святые праведные отроки Артемий и Иаков встречали на небесах другого отрока-страстотерпца благоверного царевича Дмитрия, убитого 15 мая 1591 года в полдень в Угличе…
Все в руце Господа.
В Его воле из ничего сотворить все, а из всего – ничто. Величие превратить в ничтожество, а ничтожество – в величие…
В Евангелии от Матфея сказано: «Тогда приведены были к Нему дети, чтобы Он возложил на них руки и помолился, ученики же возбранили им. Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное».
Подобно этим детям, пришли ко Господу и праведный отрок Артемий, и святой праведный Иаков. Пришли с чистой молитвою и светлой душою, с сердцами, наполненными кротостью и послушанием.
И Господь взял их к Себе, в Свои небесные обители, чтобы были они молитвенниками и ходатаями перед Престолом Божиим за всех страждущих и угнетенных, за своих земляков и за всех православных христиан.
И тем важнее и насущнее была их молитва, что за великие нераскаянные грехи попущено было тогда на Руси случиться Смуте…
3 Может быть, эту истину и постигала Мария Солопова (Таисия Леушинская), глядя из окна своего дома на быструю, то и дело свивающуюся в буруны воду Меты.«Единственным моим утешителем и советником, – пишет она в своих «Записках», – являлся в то время игумен помянутого монастыря, о. Вениамин; весьма духовный и опытный старец, он поддерживал меня, и я нередко его посещала, но и то с большой осторожностью, чтобы и этого единственного утешения не лишили меня, запретив посещать его.
Я открывала пред ним свою душу, рассказала о бывшем мне в отрочестве видении и о его последствиях – овладевшем всей моей душой стремлении к жизни духовной, иноческой, что при настоящем настроении моей матери казалось мне немыслимым в исполнении.
Богомудрый старец-игумен утешал меня, подкреплял во мне веру и надежду в промышление о мне Самого призвавшего меня Господа, Который силен устроить все по Своей святой воле.
По своему глубокому смирению он называл себя «недостаточным» и советовал мне познакомиться и побеседовать с настоятелем Иверского Богородицкого монастыря, архимандритом Лаврентием, которого ожидали в Боровичи по причине пребывания тут в то время иконы Иверской Богоматери»…Напомним, что мощи святого праведного Иакова Боровичского еще в 1654 году были перенесены в Иверский монастырь на Валдае…
И воистину высоким смыслом наполнен факт, что праведная жизнь будущей сподвижницы святого праведного отца Иоанна Кронштадтского, матушки Таисии Леушинской, в своем истоке постоянно черпает духовную силу и чистоту именно у честных мощей святого праведного Иакова, как бы и продолжая его чистоту и праведность…
Замечательно описана в «Келейных записках» беседа Марии Солоповой с ее матерью, приехавшей 20 ноября 1860 года на ярмарку, которую устраивали в Боровичах на престольный праздник, Введения во храм Пресвятой Богородицы…
Мария Солопова была дома одна.
Напоив чаем, она усадила мать на диван и сама устроилась рядом. Были сумерки, но в ожидании благовеста ко всенощной огня не зажигали.
«Сердце мое сжималось тоской, слезы катились сами собой, но, благодаря темноте, я не имела нужды скрывать их от матери. Впрочем, голос мой в ответах на обращения ко мне матери выдал меня, и она спросила: «Ты, кажется, плачешь, что с тобой, что это значит?»
И она с материнской лаской прижала мою голову к своей груди и поцеловала меня.
Тут я уже не выдержала и зарыдала.– Ты не любишь меня, – укоризненно сказала мать. – Ты не доверяешь мне, коли не хочешь признаться, о чем плачешь.
– Ах, мамочка! – сказала Мария. – Отто го-то и не решаюсь говорить, что люблю Вас и не хочу Вас оскорблять, особенно ради такого праздника, как завтра.
– Что же такое? – спросила мать, – ты меня пугаешь, скажи скорей.
– Мамочка, завтра нашу Владычицу, Деву Марию, повели и поселили в храме Божием, а меня, бедную, ты не пускаешь идти по Ее стопам, не даешь служить Ей и Сыну Ее… Из послушания тебе, моя родная, я делаю все, что могу, все, чего ты желаешь от меня, но делаю все поневоле, мне трудно жить в мире, я томлюсь, как птичка в клетке, томлюсь, и Бог один видит, как страдает душа моя.
– Машенька, – возразила мать, – перестань, не говори больше.
– Не стану, мама, я и этого не сказала бы, если бы ты не принудила меня; я молчу и буду молча томиться, пока, наконец, не сведут меня в гроб эти постоянные томления духа, эта жизнь вечно вопреки своих стремлений, эта непосильная борьба.
Говоря это, Мария задыхалась от давивших ее слез.
Мать пыталась напомнить ей о семье, которой нужна она и которая нужна ей.
– Скажи же, мамочка, чего же я лишаю семью нашу, удаляясь от нее в монастырь? – возразила Мария. – О, пусти меня, родная, я буду вечная ваша молитвенница.
И тогда мать сдалась.
– Если такова воля Божия, Христос с тобой… – обняв дочь, проговорила она.
«Я не верила своим ушам; я спешила закончить разговор и уйти в другую комнату, опасаясь, что она, раскаявшись в своих словах, откажется от них и снова пуще прежнего станет удерживать меня. С каким, однако, облегченным сердцем молилась я за всенощной в этот вечер; видела, что и матушка со слезами молилась все время.
Вернувшись домой, также и на следующий день, мы не возвращались к этому роковому для обеих нас разговору; с тем она и в усадьбу поехала. Я же поспешила в монастырь к своему отцу игумену Вениамину сообщить ему весь наш разговор, а также и мое опасение.
Опытный старец и на этот раз успокоил меня: «Что же вам до отказа ее (от своих слов), если бы он и последовал? Раз благословение дано, и держитесь за него, вспомните благословение Исааком Иакова, вызванное обманом, но имевшее всю силу святости и нерушимости, несмотря на все последующие просьбы изменить его; а вы не обманом, а слезами вымолили его, и оно почило на вас, и никто не может снять его, даже она сама, если бы вздумала. Конечно, она попытается еще удерживать вас, готовьтесь ко всяким искушениям, но будьте тверды и спокойны; да и что раньше времени тревожиться, – Бог начал. Бог и кончит…»4
Мета…
Река, принесшая в Боровичи льдину с гробом святого праведного Иакова Боровичского.
На Мету, перед тем как уйти в монастырь, смотрела юная Мария Солопова…
Здесь, в домике, стоящем на берегу Меты, в ночь на 1 февраля 1861 года юной Марии Солоповой, еще не знающей своего главного имени, и было даровано удивительное видение Царицы Небесной…
«Виделось мне, что я вместе с матерью моей нахожусь в ее комнате; подошед к окну, вижу толпу народа, по дорогам со всех сторон идут и бегут еще люди всякого возраста и пола и присоединяются к этой толпе. Взоры всех и каждого устремлены кверху, все смотрят на небо, крестятся и молятся. По воздуху несут икону Богоматери, и несущие ее поют в честь Пречистой песни, мне неведомые. (На воздухе, как известно из книг, явилась Икона Богоматери Тихвинская.) Небо голубое, совершенно безоблачное, солнце светит высоко, как в полдень, повсюду звонят во все колокола, звон колоколов сливается с небесным пением.
На земле среди столпившегося народа видны и хоругви, и кресты, точно бы совершается крестный ход и внизу, и на небе, я стала просить матушку, чтобы она и меня отпустила туда же, но она не пустила меня и, указывая на образ Казанской Богоматери, висевший (действительно) в ее киотном угольнике, сказала: «Не пущу никуда, молись здесь, и без того много ханжишь!» (это обычное ее выражение).
Сказав это, она сама вышла из комнаты, заперев меня в ней на замок.
Оставшись одна в запертой комнате, я бросилась на колена пред иконой Казанской Богоматери и горько зарыдала. Вдруг, не знаю, каким образом, чрез дверь ли или иначе, я очутилась среди толпы под самой иконой, несенной по воздуху, и Владычица с высоты сказала мне: «Ну, вот и ты у Меня, – не плачь».
5Через много лет на преподнесенном святому праведному Иоанну Кронштадтскому образе Божьей Матери, именуемом ныне Леушинским, по благословению игуменьи Таисии Леушинской будет начертано «Аз есть с вами и никто же на вы»…
