Макс Мюллер - Египетская мифология
Календари удачных и неудачных дней [623] явно больше относятся к категории полезного религиозного знания, чем к колдовству. Они устанавливали, какие дни благоприятны и какие настолько неудачны, что в эти дни не рекомендовалось человеку вообще покидать свой дом, или в какие дни следовало избегать определенных занятий, например заново разводить огонь, что всегда считалось особенно важным действием [624]. Рекомендациям давалось суеверное объяснение. Дети, рожденные в определенные несчастные дни, умрут жестокой смертью. Рождение, например, в какой-то особый день обрекает человека на проклятие быть убитым крокодилом. Счастливые даты рождения приносят долгую жизнь и богатство, самой завидной считалась, по предсказанию, смерть от отравления. Астрологические предсказания и гороскопы, с другой стороны, были известны только в самый поздний период и следовали вавилонским образцам [625].
Рассматривая широкое применение магии и не забывая о ее религиозном характере, нет оснований удивляться, что боги также правят миром при помощи магии, то есть тайной мудростью (некоторых из этих божеств называли «колдунами» или «искусными в магии»). Главный колдун среди мужских божеств Тот. Среди богинь его двойником являлась не суровая «богиня письма» Сешат, как можно было бы ожидать, но скорее Исида. Согласно мифу, Исида, прибегнув к жестокому обману, вырвала тайное имя и, таким образом, всеведение (практически означавшее высшую власть) у престарелого и ослабевшего бога-солнца, что лишний раз доказывает, что честность не являлась необходимой характеристикой божеств.
Если сами боги не отличались особой скрупулезностью в приобретении и использовании такой власти, следует ли удивляться, что египетские теологи не соревновались в изучении воли богов или в мольбе их о помощи, но часто стремились заставить богов одолжить им свое могущество для колдовства. От обещаний жертвоприношений колдуны переходили к угрозам, что приношений не будет, так что боги останутся голодными [626]. Если колдун говорил от имени определенного божества или объявлял себя идентичным с ним, другие боги не могли отказать в его требовании, не ставя под угрозу весь божественный порядок вещей. Так, песнопения могли предупредить богов, что будет остановлен весь ход природы. Солнце и луну покроет мрак, а Нил высохнет. Небо обратится в ад, и божества утратят всю свою силу и перестанут существовать. Когда волшебник мог говорить от имени более высокого бога, более низкий пантеон должен повиноваться, и потому волшебник постоянно желал усвоить тайные, подлинные имена самых главных богов. Эта тайна так глубока, что никто никогда не слышал о ней. Один владелец имени знает его, и даже его мать может находиться в неведении. Когда божество открывает свое удивительное имя, это означает власть над всем мирозданием для того, кто произнесет чудесное слово. Так в истории об Исиде и древнем правителе вселенной, боге-солнце, раскрытие имени лишает прежде таинственное божество его силы и отдает его во власть колдуна. В целом имя являлось самой сутью всего. Многие материалы или предметы в обычной жизни имели скрытую силу, которая попадала под контроль того, кто мог назвать их настоящим именем, неизвестным обычному человеку. Соответственно высочайшая цель посвященных – узнать настоящее имя всего в целом мире, в первую очередь сверхъестественного существа и затем всех сил природы. Стремление добиться этого заставляло мудреца соприкасаться с каждым отделом науки. Так слово и мысль человека были способны управлять вселенной и совершать больше, чем могли сделать некоторые боги, возможно даже выходя за пределы могущества самых великих божеств.
Такое желание превзойти сами божества не являлось неблагочестивым, и если посвященный приобретал такое удивительное знание, он без колебаний применял его. Как мы уже видели, сами боги правили миром скорее благодаря своему могуществу, а не благочестию, хотя часто подчеркивали противоположную концепцию божеств, как представителей абсолютной нравственности.
Раздел «Текстов пирамид» [627] описывает апофеоз царя и его продвижение к высшей власти среди богов в следующем фантастическом гимне, чрезвычайно важном для понимания взглядов Нижнего Египта на богов и религию.
Небо потемнело от облаков,
Звезды закрыты дождем (?) [628];
Созвездия пришли в беспорядок,
Дрожат кости бога-земли [629].
Перевозчики (?) закрывают рты,
Когда видят царя?.?.,
Когда (его) [630] душа восстает, как бог,
Питаясь его отцами, Угощаясь его матерями.
N. N. владыка мудрости,
Даже мать не знает его имени;
Его слава на небе,
Его могущество на горизонте,
Как Атума, его отца, который породил его.
После того как он породил?.?.,
N. N. стал сильнее, чем он.
N. N. бык неба,
Жестокий в своей душе,
Питающийся субстанцией каждого бога
И поедающий их кишки,
Когда они приходят, наполнив свои животы
Магией от острова пламени [631].
Он выносил приговор словам вместе с тем, чье имя
сокрыто,
В день убийства старейших. N. N. владыка жертвоприношений,
Чьи подношения приготовлены (?) им самим.
N. N. тот, кто поедал людей и питался богами,
Владыка дани,
Кто захватил (?) дары, посланные гонцами.
«Схвативший за волосы» [632] в Кехау,
Он заарканил их для N. N.
Змея «далеко (вытягивающая) голову» – та,
Что сторожит их и возвращает их (в загон) для него.
«Тот, что на ивах» (?) [633] связал их для N. N.
«Тот, кто охотится на всех носящих ножи (духов)» [634]
задушил (?) их для?.?.;
Он вынул их внутренности,
Он гонец, которого N. N. послал для наказания (?).
Шесемтет [635] разрезала их на куски для?.?.,
Она приготовила часть их
В своем котле как ужин (или: в своем котле на ужин).
N. N. съел их волшебные свойства
И сожрал их сверкающие души.
Их большие части для его утренней порции,
Их средние части для вечерней еды,
Их малые части для ночной трапезы,
Их старые части, мужские и женские, для его сожжения.
У северного столба неба великие [636]
Разложили костер, чтобы наполнить горшки
Ногами своих старейших [637].
Те, что живут на небе, бесцельно бегают (?) [638] ради?.?.;
Ногами их женщин горшки наполнены для него.
N. N. опоясал два неба,
Он путешествовал по двум областям (то есть по Египту).
N. N. велик, он могуществен,
Тот, что могущественный среди могущественных
(или превзошел силой могущественных);
N. N. велик, он силен.
Кого бы ни нашел он на своем пути,
Он немедленно съест их (?).
Его надежное место впереди всех знатных (умерших),
Которые есть на горизонте.
N. N. бог, старее всех старейших.
Тысячи (жертвоприношений) поступают для?.?.;
Сотни предлагают ему (как жертвоприношения).
Положение «великого, могущественного»
Дано ему Орионом, отцом богов.
N. N. поднялся вновь на небо,
Он сиял, как звезда (?), как владыка горизонта.
Он сосчитал сочленения (?)…
Он отобрал сердца у богов;
Он съел красную (кровь);
Он проглотил свежий (сок?);
Он пировал легкими (?);
Жертвоприношение N. N. к его удовлетворению
Означало питаться сердцами и их магической силой.
Их волшебство в его брюхе.
Его мудрость [639] не отнята у него.
Он поглотил знание каждого бога.
Время жизни N. N. вечно,
Его конец есть бессмертное время в этом его величии
Того, кто делает, что он пожелает,
И не делает того, чего он не желает,
Тот, кто жил в границах горизонта
Всегда и вечно.
Их (душевная) сила в его животе,
Их души с ним;
Еще изобильнее его доля, чем у других богов.
Его топливо из их костей;
Их (душевная) сила с?.?.,
Их тени находятся с их спутниками.
Те трудности, которые этот странный гимн явно представлял для ученых V династии, и его многочисленные повторяющиеся дополнения, похоже, свидетельствуют об его древности. Он обращается вновь и вновь к жестокой фантазии нового божества, которое демонстрирует свою силу над старым пантеоном варварским способом, дерзко лишая богов их волшебной власти. Гимн, действительно, выглядит пережитком древнейшего века, чисто анимистической религии, чьи божества были скорее потаенные духи, чем боги, религии, которая придерживались весьма пессимистических взглядов на души умерших [640]. С другой стороны, стоит заметить, что этот древний текст все еще взывал к египетскому разуму после 3000 г. до н. э., факт, который вновь показывает нехватку нравственной основы у богов египтян, и примечателен их склонностью к магической концепции религии, как мы уже заметили выше. Другие отрывки этих древних погребальных текстов в пирамидах в чем-то параллельны, как тот, который желает, чтобы царь имел неограниченную власть на небе, «так что по желанию своего сердца он может забрать любую женщину от ее мужа». Царская власть фараона на земле, вероятно, была достаточно деспотичной, но надписи едва ли хвастают этой особой возможностью. Когда такие желания воспроизводят в письменном виде, их предпочитают скрыть в темной погребальной камере и, вероятно, рассматривают их как почти магические.
