Николай Каманин - Скрытый космос. Книга 4. (1969-1978)
Говорил по телефону с Терешковой. Завтра ей предстоит консультация у А. А. Вишневского. Валя надеется, что врачи разрешат ей поехать на юг. Из Чемитоквадже звонил Андриян Николаев. Там хорошая погода, все ребята довольны условиями для отдыха. В Москве погода отвратительная (мокрый снег) — хорошо, что мы отправили космонавтов в отпуск на юг.
26 марта.
Вместе с Титовым и Горбатко был вчера в Министерстве культуры на совещании, посвященном рассмотрению проектов памятника Ю. А. Гагарину в Москве на площади, носящей его имя.
Из восьми представленных проектов заслуживают внимания только три. Скульптор Чернов представил, пожалуй, лучший проект: громадная дверь в космос, в просвете которой на фоне звездного неба фигура Гагарина в скафандре. В другом, достойном внимания проекте скульптура Гагарина в скафандре расположена в огромном 20-метровом кольце, символизирующем космическое пространство. Автор третьего проекта, менее удачного, чем первые два, изобразил падающего с поломанными крыльями Икара и подымающегося в космос Гагарина.
После совещания я советовался по телефону с Терешковой, Леоновым, Поповичем, Быковским, Шаталовым и другими космонавтами. Все единодушно высказались за проект Чернова. Маршал Кутахов, которому я кратко доложил о всех проектах памятника, одобрил наш выбор. Решили написать письмо Е. А. Фурцевой в поддержку проекта Чернова.
27 марта.
Исполнилась вторая годовщина со дня гибели Гагарина и Серегина. Не верится, что уже два года нет рядом с нами Юры, — у меня перед глазами он всегда живой, жизнерадостный, с обаятельной улыбкой и острым словом. Сегодня Валентина Ивановна, я и космонавты были на месте гибели Гагарина и у Кремлевской стены. К урнам Королева, Комарова, Гагарина и Серегина мы положили красные гвоздики.
Звонил генерал-полковник Н. П. Дагаев. Он сообщил, что маршал Гречко включил меня в состав военной делегации, которая должна 31 марта вылететь в Будапешт для участия в торжествах по поводу 25-й годовщины освобождения Венгрии от фашизма. В составе делегации, возглавляемой генералом армии Ивановым, пятнадцать участников боев за освобождение Венгрии.
Вчера был на ночных полетах в 70-м полку. Замечаний по организации полетов у меня нет. Плановая таблица выполнена полностью (летали Л-29, МиГ-21, Ту-104, Ту-124 и Ил-14 — всего более 20 самолетов). Практику ночных полетов проходили 14 космонавтов. Командир полка полковник М. Н. Лавров работает четко, грамотно, умело. Он много летает сам, проявляет высокую требовательность к себе и своим подчиненным — года через два из него может получиться образцовый командир полка.
30 марта.
Два дня отдыхал на даче. Весна пока не балует теплом: вчера весь день шел снег, ночью было 12 градусов мороза, а днем — около нуля. Учил Олю и Колю играть в шахматы — у ребят очень много энергии и им полезно посидеть за доской, отдохнуть от шумных игр, потренировать сообразительность и внимание. Коля полюбил шахматы, он уже хорошо знает «весомость» и возможности всех фигур и может надежно ставить мат с ферзем или ладьей.
На работе затишье. Главные задачи сейчас — летная подготовка космонавтов и разработка тренажеров для ДОС. Трудностей с созданием тренажеров хоть отбавляй: министерства не хотят добровольно брать на себя дополнительную нагрузку, а решений, обязывающих их строить тренажеры, не было и нет.
Кутахов улетел в Киев, Ефимов улетел в Египет организовывать отпор еврейским наскокам на арабов, Мороз — в госпитале. Мне даже некому доложить о моем завтрашнем отлете в Венгрию, но лететь надо: передо мной лежит список участников делегации, утвержденный маршалом Гречко. Большого желания лететь в Будапешт у меня нет, но приказ есть приказ. Последние две-три недели я чувствую себя хуже, чем обычно, и часто ловлю себя на мысли об отдыхе.
6 апреля.
Сегодня возвратился из Будапешта. В составе советской военной делегации были участники боев за освобождение Венгрии — Иванов, Шумилов, Шарохин, Афонин, Тевченков, Бирюков, я и другие. По 15 военных делегатов было от Румынии, Болгарии и Югославии. Генерал Береговой входил в состав делегации от обществ дружбы во главе с Н. В. Поповой. Главный маршал авиации Голованов возглавлял делегацию от комитета ветеранов. Были и другие советские делегации.
На параде и правительственном приеме в Будапеште я встречался с Брежневым, Щербицким, Захаровым, со всеми руководителями правительственных делегаций социалистических стран, а также с министром обороны, начальником Генерального штаба и начальником Главного политического управления Венгерской армии. Особенно приятное впечатление осталось у меня от встреч с министром обороны Яношем Цинеги. Нашу делегацию сопровождал заместитель начальника Генерального штаба генерал-майор Янош Кардаш, размещались мы в Гранд-отеле на острове Маргит.
Будапешт — один из красивейших городов Европы. Мы с интересом осмотрели достопримечательности города — здание парламента, королевский дворец, театры, музеи, памятник на горе Геллерт, Чепельский комбинат и многие другие. Общее впечатление от организации празднеств хорошее: нет сомнений, что главные руководители Венгрии — Кадар, Фока, Цинеги и другие — верные друзья Советского Союза. Но я убежден, что этого нельзя сказать о венгерском народе в целом или хотя бы о его большинстве.
Мы побывали в Дебрецене, Мишкольце, Хатване, Эстергоме и других городах, где встречались чаще с военнослужащими и реже — с гражданским населением. Мы не наблюдали проявлений неприязни к нам, русским, но и не ощущали горячей любви к освободителям или хотя бы симпатии к партнерам по строительству социализма. В отделе музея Вооруженных Сил, посвященном 25-летию освобождения Венгрии, нет портрета Ленина, имеется одна групповая фотография Сталина, Черчилля и Рузвельта, нет портретов командующих армиями, освобождавшими Венгрию, почти никак не отражена боевая работа советской авиации. Зато много фотографий Гитлера и Хорти, довольно полно представлена фашистская авиация. Я говорил о своих впечатлениях о музее с начальником Главного политического управления генералом Ковачем. Он согласен, что в экспозициях музея имеется много ошибок, но объясняет их недостатком знаний и опыта у его служителей и отвергает намеренное проявление ими какой-либо злой воли. По-видимому, нельзя отрицать доводы генерала Ковача, но надо всегда помнить и о политической бдительности.
7 апреля.
Генералы Горегляд и Фролов, Герман Титов и я более часа докладывали маршалу Кутахову о состоянии дел со «Спиралью».
«Спираль» — очень перспективная тема, направленная на разработку орбитального самолета, то есть по существу на выход авиации в космос. Создание орбитального самолета — принципиально нового типа космических летательных аппаратов (КЛА) многократного применения — позволит отказаться от ракетного старта, неизмеримо улучшит маневренность КЛА, сделает возможным посадку их по-самолетному на обычные аэродромы и резко снизит стоимость пилотируемых космических полетов.
Вопрос о необходимости работ над созданием орбитального самолета я поднимал еще в 1961–1962 годах. В последующие годы я неоднократно докладывал о «Спирали» Вершинину, Гречко, Малиновскому, убеждал в важности этой темы Дементьева, Кобзарева, Строева и других, писал в ЦК и Совет Министров письма за подписями Вершинина, Захарова, Гречко. Но надо признать, что за восемь лет мы мало чего добились: решения правительства по «Спирали» до сих пор нет, а работы, начатые в ОКБ А. И. Микояна в инициативном порядке, ведутся крайне медленно даже по первому этапу темы (на первом этапе орбитальный самолет выводится в космос ракетной системой, на втором самолетом-разгонщиком).
За последний год я несколько раз пытался расшевелить Ефимова, Кутахова, Гречко и Дементьева, чтобы общими усилиями добиться постановления правительства по теме «Спираль». Мы разработали проект такого постановления и написали сопроводительное письмо в ЦК и Совет Министров, которое, по нашему замыслу, должны подписать Смирнов, Гречко, Захаров, Дементьев, Зверев, Калмыков и Афанасьев. На сегодня письмо подписано лишь четырьмя министрами — только на то, чтобы добиться их подписей, ушло полгода. При написании проекта постановления между Дементьевым и Афанасьевым возникли резкие разногласия. Афанасьев подписал документы с замечанием, что при реализации темы «Спираль» нужно строить не только военные, но и транспортные КЛА. Это замечание насторожило Дементьева — он стал тормозить дальнейшее продвижение проекта решения по «Спирали», опасаясь, что заводы авиационной промышленности окажутся перегруженными заданиями по космической тематике. Я просил Кутахова съездить по этому вопросу к Дементьеву или хотя бы позвонить ему. Кутахов не сделал ни того, ни другого, но пообещал при встрече переговорить с Дементьевым.
