Артур Конан-Дойль - Сэр Найджел
- Отправляйся, Найджел. А твоего коня и доспехи я вечером доставлю в Кале.
- Жди меня там, мой благородный господин. И с божьей помощью я привезу туда Рыжего Хорька.
- На борт! На борт! Время не ждет! - нетерпеливо кричал Бэддинг, а его матросы уже ставили парус. - А ты еще кто такой?
Обращался он к Эйлуорду, который проталкивался по сходням следом за Найджелом.
- Куда мой господин, туда и я! - крикнул Эйлуорд. - Посторонись, шкипер, а то как бы тебе не пожалеть!
- Клянусь святым Леонардом, лучник, - буркнул Кок Бэддинг, - будь у меня время, я бы тебя проучил. А теперь попяться, не загораживай дорогу другим!
- Нет, уж лучше ты мне дороги не загораживай! - воскликнул Эйлуорд, обхватил Бэддинга поперек живота и бросил в воду.
Толпа угрожающе взревела, потому что Бэддинг был героем Пяти Портов и ни разу еще не встречал соперника, равного себе. По сей день сохранилась эпитафия, указывающая, что он "утихомиривался, лишь подравшись всласть". И потому, когда он как утка вынырнул, ухватился за канат и вскарабкался по нему на пристань, все благоговейно замерли, чтобы в подробностях увидеть, какая ужасная судьба постигнет дерзкого чужака. Но Бэддинг, вытряхивая соленую воду из волос и протирая глаза, оглушительно захохотал.
- Ты честно заработал свое место, лучник, - сказал он. - Тебя-то нам и надо. А где Черный Саймон из Норича?
Вперед вышел смуглый молодой человек с худощавым суровым лицом.
- Вот я, Кок, - сказал он. - Спасибо, что берешь меня.
- Еще ты, Хью Бэдлсмир, и ты, Хэл Мастерс, и ты, Дикон из Рая. И хватит. А теперь, во имя Божье, отчаливаем, не то нам их до темноты не нагнать.
Большой парус и передние паруса были поставлены, и десятки ретивых рук принялись шестами отталкивать "Мари-Роз" от пристани. Паруса наполнились ветром, и, накренившись, вся содрогаясь от нетерпения, словно гончая, рвущаяся со сворки, она пронеслась через выход из гавани в пролив. "Мари-Роз" из Уинчелси была знаменитым корабликом, и много раз ее дерзкий владелец, полуторговец-полупират Кок Бэддинг, приводил ее в порт с богатым грузом, взятым где-то в Ла-Манше и оплаченным не деньгами, а кровью. Хоть была она невелика, но ее быстрота и свирепость владельца превратили ее в пугало всего французского побережья. Да и купцы из Фландрии или балтийских портов, входя в Па-де-Кале, боязливо вглядывались в отдаленный берег Кента, не появится ли на фоне меловых обрывов зловещий лиловый парус с золотым изображением святого Христофора. Теперь, когда суша осталась позади, "Мари-Роз" неслась под всеми парусами, разрезая высоким острым носом пенные волны.
Кок Бэддинг с небрежным видом прохаживался по палубе и поглядывал то на надутые паруса у себя над головой, то на наклонный белый треугольник, четко выделявшийся на фоне ясного синего неба. Позади виднелись кэмберские болота, холмы Уинчелси и Рая и цепь береговых обрывов за ними. Слева вздымались огромные меловые утесы Фолкстона и Дувра, а вдали на горизонте серой дымкой маячил французский берег, куда устремлялись беглецы.
- Клянусь святым Павлом! - воскликнул Найджел, жадно всматриваясь в даль над пляшущими волнами. - Сдается мне, мастер Бэддинг, что мы их нагоняем!
Шкипер оценил расстояние опытным взглядом, а потом перевел глаза на клонящееся к западу солнце.
- У нас до темноты есть еще четыре часа, - сказал он. - Но коли мы их за этот срок не захватим, они ускользнут. Ночи теперь черней волчьей пасти, и гнаться за ними, не видя, куда они поворачивают, никому не по силам.
- Но разве ты не можешь догадаться, в какой порт они направляются, и перехватить их там?
- Неплохо придумано, маленький сквайр! - воскликнул Бэддинг. - Коли они везут вести французам под Кале, то ближе всего к Сент-Омеру будет Амблетез. Но моя девочка бежит в полтора раза быстрее этой лохани, и, если ветер не переменится, мы управимся задолго до сумерек. Э-эй, лучник! В море-то ты меня бросил, чтобы с нами пойти, а теперь и сам не рад?
Эйлуорд сидел на привязанном к палубе перевернутом ялике, зажимал в ладонях позеленевшее лицо и жалобно постанывал.
- Я бы хоть сейчас опять скинул тебя в море, шкипер, - ^ ответил он, лишь бы убраться с твоей чертовой посудины на берег. А может, хочешь поквитаться? Так я только спасибо тебе скажу, коли ты мне пособишь перевалить за борт, потому что я тут лишний груз. Кто бы мне сказал, что Сэмкин Эйлуорд от часа на соленой воде всех сил лишится? Будь проклят тот день, когда я покинул красные вереска Круксбери и твердую землю!
Кок Бэддинг зычно захохотал.
- Ничего, лучник, не кручинься, - сказал он. - На этой палубе охали люди почище тебя и меня. Как-то довелось мне везти во Францию самого принца и десять лучших его рыцарей, ну в жизни я не видывал одиннадцать таких зеленых лиц! А ведь и месяца не прошло, как под Креси к ним все силы вернулись. То же и с тобой будет, когда настанет время. Уткнись-ка крепкой своей головой в настил, и скоро тебе полегчает. А мы их нагоняем! С каждым порывом ветра.
И действительно, даже неопытный глаз Найджела замечал, что "Мари-Роз" настигает тяжелое тупоносое судно с широкой кормой, которое тяжело взбиралось на волны. Быстрый хищный маленький кораблик из Уинчелси летел за ним под шипение пены, точно сокол, настигающий жирную утку, которая еле взмахивает крыльями. Еще полчаса назад "Ла Пусель" была лишь белым пятнышком на горизонте. Теперь они уже ясно различали черную корму, нижний край ее парусов и планширь. На палубе было не менее десяти человек, и блеск оружия доказывал, что сдаваться они не намерены.
Кок Бэддинг прикинул, какие силы есть в его распоряжении. Во-первых, семь дюжих проверенных в деле моряков, которые побывали с ним во многих переделках. Вооружены они были короткими мечами, а он полагался на свое особо любимое оружие - двадцатифунтовый кузнечный молот. (В Пяти Портах все еще живет память о "бэддингской колотушке".) Далее пылкий Найджел, приунывший Эйлуорд, Черный Саймон, мастер рубиться на мечах, и три лучника Бэдлсмир, Мастере и Дикон из Рая, все трое ветераны французских войн. Если они и уступали французам численностью, то ненамного, но Бэддинг, обводя взглядом смелые суровые лица людей, ожидавших его распоряжений, не сомневался, что в любом случае преимущество на его стороне.
Однако, поглядев вокруг, он обнаружил помеху, по его мнению куда более серьезную, чем сопротивление врагов. Ветер, который последние минуты дул прерывисто и все более слабел, вдруг совсем? стих, и паруса разом обвисли. До горизонта протянулась полоса штиля, и пляска волн сменилась пологой, словно маслянистой зыбью, равномерно покачивающей оба суденышка.
При каждом соскальзывании вниз и подъеме гик "Мари-Роз" погромыхивал и скрипел, а узкий высокий нос то задирался в небо, то опускался, исторгая новые стоны у злополучного Эйлуорда. Тщетно Кок Бэддинг ловил парусами каждый легкий ветерок, порой морщивший гладкую поверхность зыби, французский шкипер тоже был опытным моряком, и его гик тоже поворачивался при каждом движении воздуха.
Но затем воздух обрел полную неподвижность, и безоблачное небо гляделось теперь в зеркальное море. Солнце уже почти касалось горизонта, за мысом Дандженесс, по западному небосклону разливался пожар заката, превращавший и небо и море в одно багряное сияние. Зыбь накатывалась в пролив из океана валами расплавленного золота. На величественном фоне мирной красоты вечной природы две темные скорлупки с белым и лиловым парусами, качающиеся на необъятном лоне вод, выглядели крохотными, но были вместилищем неуемных и буйных страстей человеческих.
Шкипер по опыту знал, что до сумерек ветер не поднимется. Он поглядел на француза всего в какой-то четверти мили по носу и корявым кулаком погрозил головам, торчавшим над кормой. В ответ чья-то рука насмешливо помахала ему белым платком, и Кок Бэддинг злобно выругался.
- Клянусь святым Леонардом Уинчелсийским! - крикнул он. - Я еще притрусь своим бортом к вашему! Спускайте ялик, ребята! Двое на весла. Уилл, привяжи конец к мачте покрепче! Прыгай в ялик, Хью! Я сяду с тобой. Если поднатужимся, то доберемся до них засветло.
Ялик был быстро спущен на воду, второй конец каната надежно привязан к его корме, Кок Бэддинг и его товарищи навалились на весла, и маленькое судно медленно поползло вперед по зыби. Но минуту спустя с борта француза на воду плюхнулась лодка побольше и на весла село четыре матроса. Если "Мари-Роз" продвигалась на ярд, француз продвигался на два ярда. Вновь Кок Бэддинг в ярости потряс кулаками и влез обратно на палубу, весь мокрый от пота и черный от злости.
- Будь они прокляты! Верх за ними остался! - кричал он. - Я больше ничего не могу. Не видать сэру Джону своих бумаг. Ночь близка, а я не знаю, как до них добраться.
Все это время Найджел, прислонясь к борту, внимательно следил за моряками, моля по очереди святого Павла, святого Георгия и святого Томаса о крепком порыве ветра, который позволил бы им догнать врага. Он молчал, но его горячее сердце пылало, а дух воспарял над неприятностями, чинимыми морем, и он был настолько поглощен мыслями об успешном выполнении данного ему поручения, что не обращал внимания на качку, уложившую Эйлуорда на палубу. Он не сомневался, что Кок Бэддинг так или иначе добьется своей цели. Когда же он услышал вырвавшийся у шкипера вопль отчаяния, то одним прыжком очутился перед ним, горя отвагой.
