Роберт Кондратенко - Морская политика России 80-х годов XIX века
Одновременно в министерской канцелярии подготовили всеподданнейший доклад от 30 апреля, с обоснованием необходимости предстоящей реформы. Оба документа получили высочайшее утверждение 3 июня 1885 года.
Вводившееся с 1 января 1886 года Положение предусматривало заметные изменения в структуре центрального аппарата. Если до этого момента его основу составляли Адмиралтейств-совет, Главный военно-морской суд, Канцелярия, Инспекторский и гидрографический департаменты, Морской технический комитет, Кодификационное управление, Управление генерал-штаб-доктора, комитет морских учебных заведений, то по их завершении — Адмиралтейств-совет, Главный военно-морской суд, Главный морской штаб, Главные управления — кораблестроения и снабжений, гидрографическое, военно-морское судное, Морские комитеты — технический, строительный, ученый, Канцелярия, Управление главного медицинского инспектора флота[324].
Вице-адмирал П.А. Перелешин
Контр-адмирал М.П. Шварц
Параллельно с пересмотром Положения и штатов шла работа по подготовке закона о морском цензе. Толчок ей дала направленная управляющему министерством в начале 1882 года директором инспекторского департамента, вице-адмиралом П.А. Перелешиным записка о мерах по улучшению военно-морского образования, содержавшая мысль о введении поочередных заграничных плаваний балтийских экипажей[325].
И.А. Шестаков отозвался о ней положительно, и в мае месяце приказал образовать под председательством П.А. Перелешина комиссию, чтобы рассмотреть записку, выдвинув на первый план вопрос о морском цензе как критерии познаний офицеров, определяющем прохождение ими службы.
В состав комиссии вошли контр-адмиралы Л.П. Свешников, М.П. Шварц, М.Н. Кумани, капитаны 1 ранга П.П. Тыртов, Н.А. Невахович, полковники Л.А. Любимов и И.К. Клементьев. Она заседала до февраля 1883 года и пришла к выводу, что продолжительное огульное производство офицеров целыми выпусками привело, как бывало и прежде, к чрезмерному накоплению штаб-офицерских чинов, а значит и нерациональным расходам на их содержание. Комиссия предложила установить штат личного состава флота и производить в чины только на открывающиеся вакансии, с учетом опытности претендентов, приобретаемой плаваниями. Определившийся в соответствии с табелями комплектации судов и иными потребностями ведомства, проект штата предусматривал шесть вице-адмиральских, 22 контр-адмиральских, 300 штаб— и 825 обер-офицерских должностей. Ежегодный выпуск из морского училища был определен в размере 51 человека[326].
Комиссия выработала условия ценза: для производства мичманов в лейтенанты — 1,5 года плавания, лейтенантов в капитаны 2 ранга — 4,5 года. Чтобы получить чин капитана 1 ранга следовало некоторое время, не определявшееся точно, прокомандовать кораблем II ранга, причем назначение командиров ставилось в зависимость от «видов начальства». А чтобы надеть контр-адмиральские эполеты, требовалось совершить не менее двух плаваний командиром корабля I ранга. Комиссия предусмотрела чередование командиров, позволяющее «дать возможно большему числу штаб-офицеров выполнить этот ценз», тогда как при существовавшем порядке самые продолжительные, поучительные и, добавим, хорошо оплачиваемые заграничные кампании доставались лишь «некоторым избранным»[327].
Структурная схема организации центрального аппарата Морского министерства
Вместе с тем, обратив внимание на принятый во Франции закон о повышении в чинах вплоть до капитана 2 ранга отчасти, а далее — исключительно по выбору начальства, комиссия отметила, что «и у нас будет встречаться надобность к производству за отличие в мирное время и такому производству будут подлежать лица, заявившие себя особенно выдающимися по познаниям и способностям, которых начальство признает нужным быстро выдвигать вперед для предоставления им высших назначений»[328].
Чтобы упростить выполнение ценза остальными офицерами, предполагалось зачислить все боевые корабли флота в состав первых шести кронштадтских экипажей и отправлять их в заграничное плавание поочередно.
Устанавливался также предельный возраст: для лейтенантов — 47 лет, капитанов 2 ранга — 54 года, капитанов 1 ранга — 57 лет, строевых контр-адмиралов — 63 года, вице-адмиралов — 65 лет, а на административных должностях соответственно 65 и 68 лет. Полные пенсии, как и прежде, предполагалось выплачивать после 35 лет службы. Излишних обер-офицеров комиссия сочла нужным оставить на службе сверх штата, на случай пополнения флота в военное время. Обо всех принятых решениях П.А. Перелешин доложил управляющему 1 февраля 1883 года.
Спустя полтора месяца, 16 марта, Алексей Александрович приказал обсудить выработанный комиссией проект, после чего, избрав на собраниях флагманов и офицеров по семь лиц, свести мнения и представить результаты к 20 мая. Содержание проекта появилось на страницах газеты «Кронштадтский Вестник» вместе с заметками на данную тему. Наконец, 30 марта в здании штаба главного командира Кронштадтского порта состоялось первое общее собрание, под председательством П.В. Козакевича, на котором зачитали предписание генерал-адмирала. Спустя три недели, 22 апреля, флагманы и офицеры Балтийского флота собрались вторично и голосованием избрали редакционную комиссию, в составе контр-адмирала П.П. Пилкина, капитанов 1 ранга С.С. Валицкого, А.П. Мессера, С.П. Тыртова, В.П. Верховского, П.Н. Назимова, С.А. Конаржевского и капитана 2 ранга П.С. Бурачека. Возглавил ее контр-адмирал Ф.К. Крузенштерн. На заседаниях, начавшихся 26 апреля, комиссия рассмотрела 60 записок и 26 мая представила свои замечания по проекту Инспекторского департамента. На следующий день их обсудило очередное общее собрание, постановление которого П.В. Козакевич препроводил управляющему министерством 31 мая. Несколько ранее, 2 мая, А.А. Пещуров прислал из Николаева непосредственно Алексею Александровичу единогласное мнение собрания флагманов и офицеров Черноморского флота[329].
Скорее всего, при обсуждении проекта на собраниях тон задавали старшие офицеры, большинство из которых не блистало особыми дарованиями и не пользовалось сильной протекцией. Показательно, что редакционная комиссия Ф.К. Крузенштерна, ссылаясь на изречения «некоторых весьма замечательных адмиралов прежнего времени», высказалась против производства в чины за отличие как в мирное, так и в военное время, с чем согласился и И.А. Шестаков[330].
При этом она имела в виду постепенное продвижение по иерархической лестнице, регулируемое общим собранием флагманов и офицеров, за которым сохранялось бы практиковавшееся тогда выдвижение кандидатур на должности командиров и старших офицеров судов первых трех рангов, при соблюдении старшинства и с учетом академического образования (последнее встретило возражения И.А. Шестакова, стремившегося устранить всякие привилегии)[331].
Комиссия признала лишь ценз на производство в контр-адмиралы, зато назначение на должности, по ее мнению, требовало цензового плавания, правда, не избавлявшего от аттестации офицеров их начальством. Значение таких аттестаций, особенно при выборе командиров кораблей, подчеркивалось и во мнении черноморцев, подобно балтийцам, предоставлявших этот выбор общему собранию. Сходных взглядов они придерживались и на производство за отличие, решительно отрицая его в мирное время, расходились же в оценке роли ценза при производстве в чины, не вызывавшей у них принципиальных возражений[332].
Весной 1883 года в канцелярию поступил также ряд отдельных мнений, содержавших, помимо прочих замечаний, и вполне обоснованную озабоченность тем, что частая смена командиров ухудшит их отношение к своим кораблям.
Обильный материал по вопросу о цензе требовал систематизации и анализа, но судя по всему, работа над окончательной редакцией проекта Положения шла в канцелярии не очень споро. Видимо, И.А. Шестаков считал более уместным передать ее в то учреждение, которому предстояло ведать личным составом флота, то есть в Главный морской штаб (ГМШ), и вскоре после его создания, в конце февраля 1884 года, заботы о подготовке Положения возложили на чиновников бывшего Инспекторского департамента. Тогда же проект этого документа, а затем и свод мнений послали Н.М. Чихачеву, вместе с табелью комплектации за 1883 год.
Конечно, адмирал занимался пересмотром Положения не в одиночку. Однако предположение Е.И. Аренса, что помощником его в этом деле был В.А. Обручев, якобы загадочная личность, «сыгравшая в судьбах нашего флота роковую роль», едва ли справедливо[333].
