Ирина Карацуба - Выбирая свою историю."Развилки" на пути России: от Рюриковичей до олигархов
Ежегодно, а то и два-три раза в год деревня провожала новобранцев на бессрочную службу в армию. При Петре I в армию ушло около 400 тыс. рекрутов, т. е. каждый десятый-двенадцатый мужик; 200 тыс. из них погибли в сражениях или от болезней, были ранены, искалечены, пополнили ряды бродяг и нищих. Оставшимся дома предстояло содержать войска. Это только в кино «обыватели» радовались входившему в городок полку: у солдат и офицеров не было казарм, и они жили на постое в частных домах; хозяева должны были обеспечить «гостей» помещением и дровами.
К казенным повинностям добавлялся крепостной гнет. В 1682—1710 гг. дворянам было роздано 43 тыс. крестьянских дворов (примерно 175 тыс. чел.). Петровская «ревизия» уравняла в бесправии владельческих крестьян и холопов; по закону имущество крепостных стало рассматриваться как собственность их владельца и могло быть конфисковано за его вину. В 1724 г. были введены паспорта, без которых крестьяне и горожане не имели права покинуть место жительства. Результатом стало массовое бегство, в том числе за границу: в 1719—1727 гг. в бегах числилось почти 200 тыс. «душ». На протяжении петровского царствования постоянно вспыхивали волнения: восстание в Астрахани в 1705—1706 гг., в Башкирии в 1705—1711 гг., движение Кондратия Булавина на Дону в 1707—1708 гг., Тарский бунт в Сибири в 1722 г. По дорогам империи бродили «разбойные партии» беглых и дезертиров. Вообще криминогенная обстановка в стране заметно ухудшилась, и это тоже необходимо включить в «цену» форсированной модернизации.
Но государственное вмешательство и усиление крепостничества — это еще не вся цена экономического скачка. Реформы «пересаживали» на российскую почву передовые формы производства; но, «попадая в нее, элементы нового экономического и общественного порядка прочно «схватывались» сложившейся крепостнической системой отношений и деформировались ею.
В русских городах появились купеческие гильдии и ремесленные цехи (1721), но они стали не самоуправляемыми корпорациями с гарантированными правами, подобными западноевропейским, а группами «регулярных» налогоплательщиков, в которых наиболее состоятельные граждане обязаны были платить за неимущих. Государственное «ускорение» развития промышленности ставило предпринимателя в зависимость от бюрократии. Ликвидация слоя «вольных» и «гулящих» людей и массовый сыск беглых лишали его возможности рассчитывать на рыночную конъюнктуру и вольный найм рабочей силы и заставляли добиваться казенных привилегий и заводить крепостных рабочих.
К казенным предприятиям «приписывались» целые крестьянские волости. На мануфактуры стали принудительно отправлять нищих, бродяг и преступников («виновных баб и девок»). Наконец, в 17 21 г. Петр I издал указ, разрешавший частным владельцам заводов «деревни покупать невозбранно». Потенциальные капиталистические предприятия превращались в «крепостную мануфактуру», ее владелец становился хозяином своих рабочих и мог обращаться с ними по своему усмотрению — например, «штрафовать цепью» за проступки, включая «сварливую жизнь в семействе».
Сами мануфактуристы стремились любой ценой стать дворянами, чтобы получить привилегии и гарантии собственности; так поступали Строгановы, Демидовы, Баташовы и многие другие. Петровские законы намеренно открывали городской верхушке путь в «шляхетство» в обмен на «тщательное радение» в местных органах управления. Даже спустя много лет после Петра предприниматели оставались людьми «второго сорта» и жаловались: «А ныне, принеся казне большой доход, почтения и рангу себе больше не заслужат, как двух имян: первое — мужик сорокоалтынный, второе — подлой человек».
Зависимость предпринимателей от казны (заказы, гарантированный сбыт, монополии, даровой труд «приписных») не стимулировала технический прогресс и конкуренцию. Московские купцы критически отзывались о продукции отечественных шелковых мануфактур: «Против заморских работой не придут, а ценою продаются из фабрик выше заморских». В торгово-промышленную деятельность устремились вельможи, вроде князя Меншикова — хозяина первых в России «доходных домов», винокуренных, кирпичного, хрустального заводов и совладельца шелковой мануфактуры. Такие «предприниматели», как и «одворянившиеся» заводчики-купцы, смотрели па свои предприятия лишь как на источник доходов и не заботились о совершенствовании производства.
Созданная в кратчайшие сроки мощная экономическая база позволила догнать и даже перегнать по ряду показателей страны Западной Европы. Но оборотной стороной этого рывка был поворот промышленности на крепостнический путь развития, что привело к прогрессировавшему экономическому отставанию России с начала XIX в. Эта же причина предопределила экономическую и политическую слабость российской буржуазии: до самого начала XX в. она так и не сложилась в особую социальную группу с осознанными интересами.
«Регулярное государство»
В 1708—1718 гг. были намечены контуры нового государственного аппарата. Высшим органом управления стал Сенат (1711), которому подчинялись коллегии (начали работу в 1719— 1721 гг.). К этой реформе царь готовился заблаговременно. Начиная с 1712 г. чиновники и дипломаты получали указания собирать и изучать «права других государств»: законодательство Австрии, Дании и даже основного противника — Швеции. Для работы в коллегиях пришлось привлекать иностранцев — чехов, англичан, мекленбургских, саксонских, эстляндских, лифляндских «немчин» и пленных шведов.
Петр верил, что «лучшее устроение через советы бывает», и потому требовал коллегиального обсуждения и решения дел. Новая система управления имела ряд преимуществ по сравнению с приказной: четкое разделение сфер компетенции, действие на всей территории страны, единообразие устройства. Впервые закон определял рабочее время чиновников, круг их обязанностей, зарплату и даже отпуска; вводились присяга чиновников, единые правила делопроизводства. Все это определялось подробными уставами и регламентами, многие из которых сочинил сам Петр.
В 1708 г. Россия была разделена на губернии, которые ъ свою очередь с 1719—1720 гг. делились на провинции, ставшие основными единицами территориального деления. Провинции состояли из округов-«дистриктов» во главе с земскими комиссарами, избираемыми местным дворянством. При провинциальном воеводе появились камерир (ответственный за сбор налогов), ланд бухгалтер, рентмейстер (казначей), лагщрихтер (судья), контора рекрутских дел, контора розыскных дел и другие учреждения и лица, подчиненные соответствующим коллегиям; так Петр пытался создать местные органы центральных учреждений, т. е. ведомства. Он также впервые попробовал отделить суд от администрации и создал судебные органы, подчинявшиеся только Юстиц-коллегии.
В систему новых учреждений при Петре была включена и церковь, сохранявшая до этого некоторую автономию от государства. В 1721 г. патриаршество было упразднено; высшим церковным учреждением стал Святейший синод — «духовная коллегия» из епископов и других священнослужителей, где руководящая роль принадлежала сторонникам реформ Феофану Прокоповичу и Феодосию Яновскому и назначенному царем чиновнику — обер-прокурору. Как и прочие служащие, члены Синода получали жалованье и приносили присягу царю как главе церкви — «крайнему судии духовной сей коллегии».
Храмы и монастыри получили утвержденные штаты и должны были устраивать за свой счет богадельни для отставных солдат. Утвержденный Петром I основной закон по делам церкви — Духовный регламент — обязывал священников доносить об открытых на исповеди политических преступлениях. Приходским священникам вменялось в обязанность во все недельные праздники после литургии зачитывать вслух воеводские «публикации». Кроме того, от них требовали «подтвердительные сказки» «под лишением священства и под политическою смертью» об отсутствии беглых в приходах. В случае появления беглых священник обязан был доносить властям.
Модернизация государственного аппарата привела к увеличению числа чиновников. В 1715 г. в центральном аппарате было 1396 подьячих, а в 1721 г. — уже 3101; на местах появились коменданты, вальдмейстеры, провиантмейстеры, комиссары. Новая система учреждений вызвала к жизни новый — бюрократический — принцип работы этого механизма взамен старого, служебно-родового: любой чиновник, независимо от его происхождения и статуса, мог быть сменен или назначен на должность по усмотрению начальства.
Отныне продвижение по службе, включая получение дворянского звания, определялось личными заслугами, усердием и опытом. Новый порядок был закреплен Табелью о рангах (1722) — «лестницей» из 14 основных классов-чинов гражданской, военной, морской и придворной службы. Табель о рангах облегчала карьеру неродовитым дворянам, а выходцам из «подлых сословий» давала возможность получить потомственное дворянство (в XVIII в. — с VIII класса). Этот закон просуществовал с некоторыми изменениями до 1917 г. и лег в основу традиций российской бюрократии.
