Григорий Турский - История франков
Как обычно, Катон повел себя заносчиво. Он собрал толпу бедняков и велел им выкрикивать: «Почему ты оставляешь нас, добрый пастырь, ты, кто так хорошо заботился у нас. Кто станет обеспечивать нас едой и напитками, если ты уедешь и оставишь нас? Мы умоляем тебя не оставлять нас, остаться и продолжать кормить нас каждый день».
Затем Катон обратился к духовенству, прибывшему из Тура. «Вы видите, дорогие собратья, как сильно толпа бедняков любит меня. Я просто не могу оставить их и отправиться с вами». Получив свой ответ, они вернулись обратно в Тур. Катон снискал расположение Храмна, который пообещал ему, что если король Хлотарь в обозримом будущем умрет, то Каутина сместят с епископства и Катон станет управлять епархией.
Этот человек, относившийся с презрением к престолу святого Мартина, так и не поднялся до той высоты, какую хотел. Верными оказались слова Давида, которые можно отнести и к нему: «Возлюбил проклятие, – оно и придет на него»… (Пс., 108: 17). Он настолько погряз в своем тщеславии, что возомнил, будто никто не является более святым, чем он. Однажды он подкупил женщину, чтобы она в церкви притворилась одержимой и выкрикивала, что он является великим святым и отмечен Богом, в то время как Каутин совершил все возможные преступления и был недостоин даже того, чтобы выполнять обязанности священника.
12. Вступив в управление епископством, Каутин стал вести себя так скверно, что вскоре все возненавидели его. Он начал сильно пить. Он так часто напивался, что требовалось четыре человека, чтобы оттащить его от стола. После, несомненно вследствие своей несдержанности, он часто подвергался эпилептическим припадкам. Все это нередко происходило на глазах у всех. Более того, он оказался настолько алчным, что впадал в великий гнев, если ему не удавалось завладеть хотя бы частично той землей, что соседствовала с его собственной.
Если ее владельцы занимали хоть какое-нибудь положение в обществе, он добивался своего с помощью судебных преследований и клеветы. Но если они оказывались простыми людьми, то он просто силой забирал землю. Как писал Соллий[81]: «Он считал ниже своего достоинства платить за то, что забирал у этих людей, и действительно впадал в отчаяние, если они не удовлетворяли его желания».
Случилось так, что в то время в Клермоне находился священник по имени Анастасий, он родился свободным и владел некоей собственностью, которую пожаловала ему королева Клотильда, оставившая о себе светлую память. Епископ Каутин несколько раз обращался к нему, требуя уступить ему документы о пожаловании королевой Клотильдой титула и собственности, но тот отказывался подчиниться настояниям своего епископа.
Сначала Каутин его уговаривал, воздействовал как мог с помощью лести, затем перешел к угрозам. В конце концов он повелел схватить Анастасия и самым возмутительным образом запер его, хотя это противоречило всем правилам. Он даже дошел до того, что велел избить его и угрожал уморить до смерти, если тот не отдаст ему документы. Однако Анастасий проявил смелость и упорно отказывался отдать документы о передаче собственности, заявляя, что он скорее сам станет голодать, чем оставит своих детей без средств к существованию. Тогда епископ Каутин распорядился, чтобы его тщательно охраняли, заявляя, что если тот не передаст документы, то действительно умрет от голода.
В церкви Святого Мученика Кассия в течение многих столетий существовал склеп, куда никто никогда не входил. В нем находился огромный саркофаг из парижского мрамора, где, скорее всего, лежало тело некоей личности, умершей задолго до этих событий. В том саркофаге над разложившимся телом они живьем и похоронили Анастасия.
Для этого сдвинули каменную плиту, на полу склепа расположились стражники, убежденные в том, что плита раздавит узника насмерть. Тогда стояла зима, так что стражники разожгли огонь, согрели немного вина, и когда выпили его, то заснули.
Тем временем наш священник, подобно Ионе, воззвавшему к Господу, молился из ограниченного пространства своего гроба о сострадании. Как я уже говорил вам, саркофаг был достаточно большим. Анастасий не мог повернуться в нем полностью, но мог вытянуть свои руки во всех направлениях.
И спустя годы он часто описывал зловонный запах, который шел от останков мертвого человека, говорил о том, что пострадало не только его обоняние, но желудок выворачивался наизнанку. Если он натягивал свой капюшон на нос, то, пока сдерживал дыхание, ничего не чувствовал. Но если он отодвигал капюшон, опасаясь задохнуться, то вдыхал тлетворный запах через рот, нос и даже, так сказать, через уши!
Не стану распространяться дальше, чтобы не перегружать свой рассказ. Господь наконец сжалился над ним, и я думаю, дальше произошло следующее. Вытянув свою правую руку, чтобы дотронуться до края саркофага, Анастасий обнаружил лом. Когда его прикрыли крышкой, то оставили лом между каменной плитой и концом саркофага.
Анастасий, ухватившись за лом, стал действовать им и постепенно, с помощью Господа, передвигать крышку. Как только она отошла достаточно далеко, чтобы священник мог просунуть голову, он проделал большее отверстие и так выбрался из склепа. Затем Анастасий направился к другой двери склепа, укрепленной тяжелыми замками и огромными гвоздями, так плотно пригнанными друг к другу, что никто бы не смог проскользнуть между гладко оструганными досками.
Священник встал на колени и через щель увидел проходящего человека. Он тихо окликнул его, но тот услышал. Ему не составило труда схватить свой топор, прорубиться через деревянные доски, к которым прикрепили замки, и проделать отверстие для священника. Анастасий вышел в ночь и нашел дорогу домой. Правда, сначала он убедил прохожего никому не рассказывать о случившемся. Только оказавшись в безопасности в своем доме, он достал документы, подтверждающие его правовой титул, которые дала ему королева Клотильда.
Взяв их с собой, он отправился к королю Хлотарю и рассказал, как его заживо похоронил епископ. Окружающие были удивлены. «Только Нерон или Ирод, – заявляли они, – могли совершить подобное преступление, захоронив человека заживо». Каутин предстал перед королем Хлотарем, но когда Анастасий стал обвинять его в совершенном преступлении, то немедленно вышел, потому что не смог ответить. Король Хлотарь дал Анастасию новые документы, подтверждавшие наследственное право на его собственность и передачу земли потомкам.
Для Каутина же не было ничего святого, и он никого не уважал. Каутин ничего не читал, ни духовную, ни светскую литературу. Он находился в приятельских отношениях с евреями, и они сильно повлияли на него. Каутин не старался обратить их в христианство, хотя это входило в его обязанности священника, и делал это потому, что покупал у них товары. Он легко поддавался лести, и евреи знали, как влиять на него, поэтому продавали ему вещи по более высокой цене, чем они того стоили.
13. В то время Храмн жил в Клермоне. Во всех его деяниях он следовал только плохим советам, что и стало причиной его преждевременной смерти. Жители Клермона ненавидели его, и среди них не оказалось ни одного, кто хотел бы дать ему хороший и полезный совет. Храмн собрал вокруг себя шайку молодых и беспутных людей из нижнего сословия. Он ни о ком не заботился и прислушивался только к их советам. Примечательно, что, пользуясь королевским указом, он велел похищать дочерей некоторых сенаторов, чтобы насильственно развлекаться с ними.
Он оскорбил Фирмина и отстранил его от управления городом, назначив на его место Саллюстия, сына Еводия. Фирмин и его теща унесли из собора Святые Дары. Был Великий пост, и епископ Каутин должен был отправиться с крестным ходом в приход Бриуд (Бриу), где находился храм Святого Юлиана, чтобы совершить молебен, установленный святым Галлом, как я описывал в предыдущей главе.
Отправляясь из своего родного города, он находился в смятении, опасаясь, что на него нападут по дороге, ибо Храмн угрожал ему. Пока Каутин двигался по направлению к Бриуду, Храмн отправил Имнахара и Скаптара, первых людей своей свиты. «Идите и выведите Фирмина и его тещу Цезарию из собора», – заявил он им.
Пока епископ двигался во главе процессии, посланцы Храмна вошли в собор и постарались усыпить бдительность Фирмина и Цезарии, рассказывая им разные лживые истории. Они довольно долго расхаживали по собору, разговаривая то об одном, то о другом. Воспользовавшись тем, что беглецы, искавшие в соборе убежище, были поглощены беседой, их постепенно подвели к дверям, которые в это время были открыты. Выбрав момент, Имнахар схватил за руки Фирмина, а Скаптар – Цезарию и вытащили их из храма, где их немедленно схватили люди Храмна.
Фирмина и Цезарию сразу же отправили в изгнание. На следующий день, воспользовавшись тем, что охранявшие их стражники уснули, они сбежали в церковь Святого Юлиана. Таким образом им удалось избежать ссылки, но всю их собственность передали казне. Так как епископ Каутин боялся, как бы и ему не нанесли обиду, он во время вышеупомянутого крестного хода все время держал под рукой оседланную лошадь.
