Alexandrov_G - Дверь в стене
Ну и понятно, что британские колонизаторы под это дружное пение от злобы перекашиваются, а американцы, подпевая, удовлетворённо потирают руки. "Верной дорогой идёте, товарищи." Очень умным человеком был Маркус Гарви, свой хлеб он ел недаром, как и недаром ему удалось свести начало речи и её конец вместе, а потом целых пятнадцать лет по этой ленте Мёбиуса очень продуктивно пробегать. Продуктивно для Англии, продуктивно для Америки и очень продуктивно для себя.
А Хо Ши Мин, намотав на то, что у него там на месте уса росло, не только речь, приведённую повыше, но и очень многие другие дозволенные речи Шехерезады, отправлялся восвояси, чтобы на досуге услышанное обдумать. А чтобы подбросить уму пищи побольше, он, кроме Нью-Йорка, посетил ещё и Бостон, а поскольку пищи требовал не только ум, но ещё и желудок, то в Бостоне Хо Ши Мин устроился на кухню отеля Parker House и к навыкам корабельного кока добавил ещё и умение по приготовлению фирменного слоённого теста. А размышляя и тщательного чередуя слои теста и сливочного масла, он успел совершить ещё и краткое путешествие к югу от Бостона, где "изучал случаи суда Линча", что, безусловно, добавило некоторого разнообразия его думам над речами "ведущего чёрного националиста Америки".
В 1913 году Хо Ши Мин (напомню, на всякий случай, что мы его так называем во избежание путаницы, сам себя он тогда называл иначе, и, скажем, письмо, отправленное из Нью-Йорка французскому наместнику в Аннам, он вообще подписал как Paul[3] Tat Thahn) покинул достаточно гостеприимные к нему Североамериканские Соединённые Штаты и отчалил от нью-йоркского пирса к берегам Европы. Прибыл он в Гавр и тут же оказался, не иначе сказалась географическая близость, в Лондоне. Причину указывают биографы - Хо Ши Мин отправился в Англию затем, чтобы выучить английский язык. "He arrived in Great Britain to study English." Такая трактовка событий, безусловно, имеет право на жизнь - если вы хотите выучить английский язык, то куда ж вам и ехать, если не в Англию? По ходу замечу, что у Хо Ши Мина были несомненные способности "к языкам", так он, кроме родного вьетнамского, очень хорошо знал французский, английский, русский и по меньшей мере три диалекта китайского.
В этом месте сделаем зарубку - как-то незаметно, бочком, бочком, но делся куда-то маленький помощник корабельного кока, вербующийся с одного корабля на другой и болтающийся без особой цели по миру от Дагомеи к Рио-де-Жанейро, а оттуда куда-нибудь ещё. А вместо этого появился человек, по собственной инициативе ищущий контактов с политическими активистами и отправлящийся в Англию не за дорожными впечатлениями, а чтобы "выучить язык". Поскольку американцы люди добросовестные, то и Хо Ши Мина они месить тесто выучили на славу, а потому в Англии он пошёл не в помощники кока, а нашёл место в отеле Drayton Court, где некоторое время проработал под началом знаменитого шефа Огюста Эскофье. Согласно легенде, месье Огюст однажды, поймав за пуговицу пробегавшего мимо Ба, с отеческой улыбкой сказал ему: "Мой дорогой друг, выбросьте из головы ваши идеи и позвольте мне научить вас искусству приготовления пищи, это, по крайней мере, сделает вас богатым."
Но Ба, стеснявшийся называть себя в Англии Полом, вырвался и убежал. Он не хотел готовить пищу, он хотел готовить совсем другое.
39
В Англии Хо Ши Мин пробыл недолго, всего несколько месяцев, и, оглядываясь назад и имея некоторое представление о последующих событиях, можно смело сказать, что англичанам Хо Ши Мин не понравился. Не понравился в первую очередь своей шустростью. Прыткостью. Да и то сказать, ну кому понравится человек, который, желая изучить английский язык, прибегает к услугам проживающего в Англии итальянца? А дядюшка Хо, не успев ещё войти в возраст, когда человека называют "дядя", поступил именно так. Ну, а помимо итальянских знакомств он поспешил завести знакомство с фабианцами.
Фабианцы, если совсем коротко, это социалисты-консерваторы, сторонники эволюционного, поступенчатого развития общества и противники "эксцессов". Система взглядов их весьма симпатична и сами по себе они люди спокойные, чуждые радикализма, проблема только в том, что всё хорошо, пока всё хорошо, и по этой причине фабианство как учение не может претендовать на универсальность, так как всем понятно, что хорошо когда ты - Америка и можешь, ощетинившись и не обращая особого внимания на окружающих, эволюционировать туда, куда находишь нужным, но жизнь не всем делает такие подарки как американцам и не все могут, даже подарок и получив, обходиться с ним должным образом, и иногда, хочешь не хочешь, но поневоле приходится лес валить не бензопилой "Дружба", а рубить его топором и рубить с обилием щепок.
В общем, как бы то ни было, но особого вреда от ознакомления заезжего вьетнамца с идеями фабианцев не было и англичане посмотрели на это сквозь пальцы. Но вот то, что он полез знакомиться с членами так называемой Overseas Workers Association, понравилось им уже гораздо меньше. "Ассоциация" была чем-то вроде профсоюза иностранных рабочих в Англии, состояли в ней главным образом китайцы, а любая организация, где заправляют китайцы, немедленно приобретает мафиозные черты, так что человек, пытавшийся не так рекрутироваться в Ассоциацию, как что-то там вынюхать, не мог не вызвать настороженного внимания англичан, которые своих мафиозников желали пользовать исключительно для своих собственных нужд и конкуренты им были не нужны. Но хуже всего было то, что Хо Ши Мин в те короткие английские месяцы искал знакомства не только с китайскими "профсоюзниками", но ещё и с ирландскими националистами. А вот это уже никуда не годилось. Какой-то азиат без роду, без племени, в Англии он без году неделя, прикатил он туда прямиком из Америки и лезет со своей акупунктурщиной, целя иглой в самый болевой узел. "Ишь ты, какой борзой выискался!
Так что в Англии Хо не задержался и очутился вновь во Франции. Ну, а там, суд да дело и нате вам - война. И не какая-нибудь, а - Великая. А к войне - блокада, рейдеры, подводные лодки, все дела. Путешествовать стало опасно, хоть коком, хоть кока помощником, хоть как. Так что во Франции Хо Ши Мин застрял надолго. Но самое интересное тут то, что он умудрился залечь так глубоко, что французские власти о его существовании несколько лет даже не подозревали, хотя им не только подозревать, но даже и немножко почесаться следовало бы. Дело в том, что годы Первой Мировой это время, когда "лилейная" Франция начала терять не только белость, но и пригожесть. Случилось это потому, что Франции не хватало людей. Я уже писал. что из всех основных участников Первой Мировой именно во Франции, а вовсе не в Германии, сложилось самое тяжёлое положение, тяжёлое во всех смыслах, в том числе в том смысле, что Франция потеряла больше всех мужиков. А их отстутствие следовало чем-то компенсировать, а компенсировать можно было, завозя солдат и рабочих из колоний. Ну так вот их и повезли, невзирая ни на какие блокады. Немцы даже тут же принялись использовать это обстоятельство в пропагандистских целях, глумливо распространяя в прифронтовой полосе похабные картинки, на которых француженки, тяготясь отсутствием призванных в армию мужей, находили утешение в объятиях всяких там сенегальцев.
Так что нет ничего удивительного в том, что во Франции тут же образовалась вьетнамская "диаспора" в добрую сотню тысяч человек. И Хо Ши Мин принялся в этой толще плавать, как рыба в воде. Поскольку у него не было вида на жительство и, как следствие, разрешения на работу, то он занимался тем, что продавал на улицах кулинарные изыски вьетнамской кухни, изготавливал свечи и даже раскрашивал чёрно-белые фотографии, что было очень популярным в те годы. Подобную жизнь трудно назвать лёгкой, но зато она давала возможность иметь много свободного времени и это время Хо отдавал не развлечениям, а - чтению и обретению навыков письма. Выяснилось, что помимо способностей к языкам у него имеются и кое какие литературные способности. Хо начал публиковаться. Набивая руку, он писал о чём угодно, так он под очередным псевдонимом Ги Н'Куа написал статью для киножурнала Cinegraph. Помимо статей он от нечего делать вымучил пьесу под названием "Бамбуковый Дракон" и пьеса эта даже была поставлена. Всего один раз, но тем не менее. Теперь он мог смело называть себя писателем. Он как будто знал, что ожидает его в будущем и принялся развивать навыки к публичным дискуссиям. И если в Англии он больше помалкивал да, сидя в Гайд-Парке, поспешно записывал в блокнотик удачные мысли и обороты речи, то во Франции он смущаться перестал и взял быка за рога, став завсегдатаем Club du Faubourg, тогдашнего салона, где с целью почесать в политических дебатах языки собирались парижские интеллектуалы.
Именно в эти годы Хо взял себе псевдоним, на довольно продолжительное время, а именно на следующие тридцать лет ставший его именем - Нгуен Ай Куок или Нгуен Патриот.
