Манаф Сулейманов - Дни минувшие (Исторические очерки)
В молодости Мухтаров работал аробщи-ком, - возил на повозках нефть с промыслов. Говорили, что у какой-то из его лошадей - она была белой масти оказалась "легкая" нога, и он начал постепенно наживать деньги. Белая лошадь, до конца своих дней жила в холе и неге, ела кишмиш, жареный горох. И в арбу ее больше никто не запрягал.
Родился Мухтаров в селении Амираджаны - в роду у него все были батраки да аробщики. До прокладки железной дороги Муртуз и его родственники занимались извозом: осенью, зимой возили на арбах грузы из Баку в Тифлис. В 1870-м году, продав арбу, Муртуз устраивается рабочим на промысле в окрестностях селений Балаханы - Забрат. Некоторое время работал черпальщиком, вы-черпызал вручную нефть из мелких колодцев. Сильный был человек, выносливый, смелости необычайной.
Интересно, что в Баку, как и в Америке, первые миллионеры, разбогатевшие на нефти, были выходцами из самых низших социальных слоев. В лучшем случае они работали на промыслах рабочими, помощниками мастера или мастерами. Такой же путь - от чернорабочего до мастера, а затем и владельца собственной фирмы - прошел Муртуз Мухтаров. Скважины уже перешли на механический способ бурения, а он все месил ногами грязь на дороге от Забрата до Амираджан вместе с младшим братом Бала Ахмедом, выполняя на промысле самую тяжелую и грязную работу.
Способного, трудолюбивого молодого человека заметил владелец промысла Мартов. Он подпускает его к "сердцу" скважины - приборам, машинам, инструментам. Вскоре Мухтаров становится мастером, в его ведение отдаются механические мастерские на промысле. (Через несколько лет хозяин продал ему свою мастерскую бурильного оборудования в Забрате). В те времена скважины на бакинских нефтепромыслах бурили канадскими станками; большая часть этих станков была изготовлена из дерева, в результате чего буровой инструмент, особенно при проходке на глубине, часто выходил из строя. Муртуз произвел в полумеханизированном станке "Молот" кое-какие усовершенствования. Станок стал значительно долговечнее, а Мухтарова стали наперебой приглашать на промысла владельцы - как незаменимого мастера по ремонту и устранению неполадок на скважинах.
Известный азербайджанский нефтяник, уста Пирн Гулиев рассказывал, что Ага Муртуз ехал как-то на фаэтоне к себе на дачу мимо промысла. Прислушавшись, окликнул мастера скважины, что бурили неподалеку, и говорит ему: останови бурение, каждую минуту может произойти авария. "Почему!" удивился мастер. "Потому что бурильные трубы вертятся впустую, дурья башка", - рассердился Мухтаров. Остановили проходку, подняли инструмент и убедились в правоте Муртуза.
По шуму машин, мелодии труб, грохоту инструментов он догадывался о том, что происходит в подземных слоях. Это, конечно, свидетельствовало о высоком профессионализме Мухтарова. К тому же, он не остался самоучкой. Нанял за плату инженеров, которые учили его всему, что знали сами. Научился он и чертежи чертить, и схемы составлять. В сложнейших приборах, станках, оборудовании разбирался не хуже иных дипломированных специалистов.
В 1890-м году он уже открыл частную бурильную контору, которую расширял год от года. Так, например, он взял подряд и успешно пробурил скважину глубиной в 1100 метров. В то время пробурить глубокую скважину в рыхлых, мягких горных породах вообще считалось чудом. В 1895-м году он создает модернизированный станок ударного штангового способа бурения, на который получает государственный патент. Это изобретение он назвал "бакинской бурильной системой". Станок Мухтарова был значительно совершеннее всех, известных ранее. Имелся у него и ряд других изобретений. В конце XIX века Мухтаров вводит в строй целый завод бурильного оборудования в Биби-Эйбате. Это было первое в России промышленное предприятие по производству нефтяного оборудования. Невдалеке от завода он выстроил трехэтажное здание для рабочих и служащих. Это привлекло к нему лучшую рабочую силу и принесло дополнительные прибыли.
Станки, оборудование, выпускаемые на заводе Мухтарова, продавались на российском рынке, экспортировались за границу. Он и сам часто закупал машины и инструменты за рубежом, особенно в Америке. Даже после революции шли контейнеры с оборудованием на имя Муртуза Мухтарова.
Контора Мухтарова заключала договора с нефтепромышленниками всего Северного Кавказа, с владельцами промыслов Майкопа и Грозного. Он имел многосторонние связи со многими заводами, предприятиями, конструкторскими бюро. Часто сам выезжал на Северный Кавказ, ездил по городам России, отправлялся для заключения деловых контрактов за границу. Не сиделось ему на одном месте.
Однажды, во время остановки поезда в Беслане, прогуливаясь по перрону, Мухтаров увидел любопытную картину. Два лейтенанта в черкеске расстелили на земле ковер, развернули джанамаз*. Благообразного вида генерал, тоже в черкеске, стал делать намаз. Муртуз Мухтаров осведомился у служащих станции, кто этот генерал, и узнал, что перед ним мирно свершает намаз не кто иной, как прославленный генерал из Владикавказа Туганов. Они познакомились, понравились друг Другу. Генерал пригласил состоятельного бакинца посетить его дом во Владикавказе. Там Муртуз и познакомился со своей будущей женой средней дочерью генерала, Лизой.
______________ * Джанамаз-специальная молитвенная ткань в форме четырехугольника, расшитая и предназначенная для свершения намаза.
Сватовство и свадьба прошли очень пышно, торжественно. На обручение тридцать джигитов в белых черкесках, с кинжалами и саблями на боку, в белых бухарских папахах внесли в дом невесты тридцать роскошных хонча* . Свадьбу гуляли семь дней и ночей. А увозили невесту на фаэтоне, разукрашенном серебром, опять же в сопровождении почетного эскорта всадников на белых скакунах и в сказочно-белых нарядах.
______________ * Поднос со сладостями, фруктами, подарками, золотом и драгоценными украшениями, который вносят в дом невесты во время обручения или свадьбы.
Проезжая станцию, где он познакомился с генералом Тугановым, Мухтаров велел хозяину пристанционного ресторана кормить всех желающих в этот день за его счет. А во Владикавказе Ага Муртуз выстроил величественную мечеть с двумя минаретами и двумя балконами.
Прослышали об этом старики Амира-джаи, родного селения Мухтарова, и пришли к нему делегацией: "Спасибо тебе, Ага Муртуз, что выстроил школу для ребятишек. Теперь бы не грех и о нас, аксакалах, подумать, мечеть построить. Это и аллаху будет угодно, и нам приятно. А мы за упокой души твоих усопших родителей будем возносить молитвы. Да и память о тебе в селе останется. "Слушаюсь", - сказал Ага Муртуз, поднеся руку к глазам. И сдержал обещание: отстроил в Амираджанах мечеть не хуже владикавказской.
Отправился он с молодой женой в турне по Европе. Архитектура Венеции очаровала Мухтарова. И вернувшись, всего за один год (1911-1912) построил он в Баку дворец в венецианском стиле. Архитектурное решение дворца подтвердило незаурядный талант зодчего И. Плошко, автора прекрасного здания "Исмаилийе". Дворец задуман и выполнен в духе "французской готики", каждая его колонна, окно, дверь, каждый элемент архитектурной композиции представляют собой подлинное произведение искусства. В первые послереволюционные годы здесь помещался Клуб освобожденной тюрчанки, а затем Дворец бракосочетания.
Однажды, будучи проездом в Беслане, Мухтаров сидел в пристанционном ресторане и обедал в ожидании поезда. Внезапно поднялся переполох. "Залим-хан едет..."*, "Конница Залим-хана напала на станцию..."
______________ * Залим-хан - боролся против колонизаторской политики царизма на Северном Кавказе.
Собеседник Ага Муртуза побледнел от страха: "Ага, у меня и карета наготове, и лошади в упряжке, поедем от греха подальше!"
Мухтаров и бровью не повел: "Никуда я не поеду. И тебе не советую".
Вскоре станция опустела, а на привокзальную площадь въехал отряд вооруженных всадников. Внимание грозного предводителя привлекли два человека интеллигентной наружности, сидевшие в пустом ресторане за столиком и о чем-то беззаботно беседовавшие. Он посылает гонца, мол, приведи-ка их ко мне. Нефтяной магнат отказывается идти на поклон к Залим-хану. Члены отряда просят у Залим-хана разрешения пристрелить их обоих. Цыкнув на них, Залим-хан сам идет к столику Мухтарова. Ага Муртуз придвигает к нему стул: "Садись, будешь моим гостем!" Слова незнакомца приходятся Залим-хану по душе. Сел он, разговорился. Распрощались они друзьями. А затем посылали друг другу подарки. Залим-хан, например, прислал Муртузу Мухтарову серебряный кинжал и башлык с золотыми кистями в знак признания его мужества и отчаянной смелости.
После того, как царь казнил Залим-хана, Мухтаров перевез его сына и дочь в Баку, содержал их как родных детей, а затем отправил обоих за свой счет учиться в Петербург. Юноша стал агрономом, а девушка врачом.
