Black Sabbath. Симптом Вселенной - Уолл Мик
— На следующий день, — продолжал Пол, — Гизер приезжает, закрывая платком нос. И у него на зеркале заднего вида висит целая куча этих ароматических висюлек. Буквально несколько десятков. Он говорит: «Увольте его! Найдите мне другого водителя! Я в машине даже дышать не могу!» Мы с Тони чуть не померли, пытаясь не расхохотаться.
Впрочем, как всегда, Билл настрадался от «юмора» Тони больше всего. Перед майским концертом в «Гомон-театре» в Ипсвиче Билл облачился в свои новые «панковские шмотки» — камуфляжные брюки и куртку, купленные в армейском магазине поблизости. Он спросил Тони, что тот думает о его новом концертном костюме, и Тони ответил: «Говно полное». Билл взмолился: «Да ладно тебе, Тони». Тони покачал головой: «Просто ужасно». А потом схватил ведро с водой и окатил Билла. «Как мне теперь на сцену идти?» — закричал Билл, но Тони уже рядом не было — он шел по коридору, шатаясь от хохота…
Впрочем, куда менее забавный случай произошел в Глазго, когда Тони узнал, что на концерт пришел «старый друг» из Melody Maker, Аллан Джонс. Тони так и не простил влиятельного журналиста за ту давнюю резкую статью. Он решил, что пора отомстить. Пол пригласил Джонса за кулисы, «чтобы поздороваться»; Тони в этот момент как раз снимал дорогие часы. Джонс протянул ему руку, а Тони ответил, как он позже выразился, «неплохо просчитанным хуком слева» в челюсть. Естественно, происшествие наделало шуму в Melody Maker и других газетах, и группа еще сильнее испортила себе репутацию среди воинствующей панк-аудитории, но Тони было наплевать. Это же не музыкальный, а личный вопрос.
Вспоминая их предыдущую встречу, Тони объяснил, что встретил Джонса на вокзале, а потом отвез его домой в Лестершир и угостил его ужином.
— Все было нормально, — сказал Тони. Только вот потом Джонс совершил смертельный, по мнению гитариста, грех: стал критиковать и высмеивать его образ жизни.
— Он думал, что я живу в пещере. Стал ругать меня за то, что я коллекционирую антиквариат и картины.
Джонс смеялся над его растущей коллекцией картин, «для которой у большинства людей даже места бы дома не нашлось». Последней каплей, по словам Айомми, стало то, что Джонс стал подтрунивать над его большими немецкими овчарками, которые якобы «напали на него». Вскоре, занюхивая очередную чудовищную дорожку кокаина, Тони решил, что Джонс поплатится за все. И в Глазго в мае 1978 года так и случилось. А потом Тони решил, что поплатиться должны все. И к концу того года они поплатились. Началось все с Оззи, а продолжилось — остальными музыкантами группы и всеми, кто попадался под горячую руку…
К концу года от Black Sabbath осталась лишь выжженная оболочка. Они почти весь год гастролировали с Van Halen, новой группой с лейбла Warner Bros, которые угрожали стабильности Sabbath куда сильнее, чем все лучшие панк-группы, вместе взятые. Семидесятые двигались к своей бесславной кончине, и быстрые как молния Van Halen были лучшим доказательством смены поколений. Фронтмен Дэвид Ли Рот был еще одним клоуном с ограниченными вокальными данными и убедительным образом человека с улицы, но он был на семь лет моложе Оззи и в десять раз атлетичнее: Рот занимался единоборствами и альпинизмом, так что временами казалось, что он просто летает по сцене. Их гитарист, Эдди Ван Хален, впечатлял еще больше. Его манера игры совершенно отличалась от классического блюзового стиля Айомми — Эдди вывел рок-гитару на совершенно новый уровень, популяризировав технику, которая стала доминирующей в роке восьмидесятых: шрединг. Настоящий виртуоз, Эдди имел в своем арсенале множество свежих трюков, в том числе тэппинг (хотя сам он его так и не называл), все эти трюки оказали огромное влияние на целые поколения будущих гитаристов, от восьмидесятых до сегодняшнего дня.
Дебютный одноименный альбом Van Halen тут же назвали классикой, и он уже был на пути к платиновому статусу, когда в музыкальные магазины Америки довезли недоделанный, недолюбленный альбом Never Say Die. После того как пластинка Sabbath едва-едва добралась до Топ-100, не только критики начали сравнивать Black Sabbath с их новой крутой разогревающей группой (естественно, в пользу последних). Фанаты тоже видели сильнейший контраст между старым поколением, утратившим былую силу, и мощным, блестящим новым.
Четверка, что естественно, стала ворчать по поводу «выскочек» на разогреве. Пол Кларк пытался их утешить, сказав, что «за Van Halen просто заплатили, чтобы они стали знаменитыми». Но за кулисами Тони Айомми отлично знал правду. Очарованный потрясающей новой техникой Эдди Ван Халена, он подружился с молодым гитаристом и стал часто водить его к себе в номер, где они всю ночь нюхали кокаин, запасы которого у Тони казались бесконечными. Словно, подружившись с ним, Тони покажется всем его наставником, и это поможет улучшить репутацию Sabbath. Словно они — просто две стороны одной медали. На самом деле всем давно уже было все понятно. Sabbath не просто полностью зависели от разогревающей группы в вопросе продажи билетов — их еще и затмевали на сцене. Раньше они бы просто отказались играть с Van Halen, но сейчас не могли себе этого позволить. Если, конечно, им не хотелось отменить турне и снова играть по театрам и клубам.
Впрочем, никто, и прежде всего — Оззи, не подружился с чудаком Дэвидом Ли Ротом. Рот был сыном офтальмолога-миллионера, бросившим колледж, с огромным IQ и излишне буйным и нестабильным нравом. Собственно, он был полной противоположностью всем четверым музыкантам Sabbath: умным, из богатой семьи и высшего класса. И, что хуже всего, он выглядел счастливым.
— У нас в самом деле начались проблемы, — сказал Тони, — и из-за них, наркотиков и всего остального группа начала разваливаться. Наверное, нужно было остановиться раньше, чем мы это сделали.
Black Sabbath же упрямо шли вперед до самого горького конца, который наступил после двух концертов в непритязательно названном «Тингли-Колизее» в Альбукерке, штат Нью-Мексико, за две недели до Рождества 1978 года. Они еще не знали, что это был последний концерт Оззи.
Когда гастроли наконец-то закончились, группа отправилась домой в Англию, но надежды на долгий отпуск оказались перечеркнуты, когда Дон Арден, окончательно переселившийся в Лос-Анджелес после оглушительного успеха ELO в Америке, настоял, чтобы Sabbath тоже переехали к нему в Голливуд. Во-первых, это снизит налоговую нагрузку, а во-вторых, им не придется лишний раз контактировать с британской музыкальной прессой, которая стремилась добить старых «динозавров» рока семидесятых. И, что важнее всего, группа будет ближе к Дону, чья империя разрослась настолько, что он всерьез считал, что сможет исправить что угодно — даже провальную альбомную карьеру Black Sabbath.
Дон теперь жил в огромном особняке, когда-то принадлежавшем Говарду Хьюзу [26] — «Я купил его за наличные!», дружил с главным нью-йоркским мафиози Джо Пагано, вкладывал деньги в Республиканскую партию вместе с другим хорошим приятелем, Тони Кертисом, и греб деньги лопатой как менеджер ELO, Air Supply, Black Sabbath и нескольких других групп, которые переподписал на собственный лейбл Jet Records. Арден уже не считал себя размахивающим пушкой гангстером британского музыкального бизнеса, он был крупным игроком американской индустрии развлечений. Он понимал, что Тони и Sabbath в очень плохой форме. Не проблема! Он поселит их в один из больших домов на территории своих угодий и все исправит, вот увидите. Все началось с нового, невероятно огромного аванса на следующий альбом от Warner Bros.; Тони и группе оставалось сделать лишь самую малость — написать его.
Была и иная, более мрачная причина, по которой Sabbath вдруг снова стали любимым детищем Дона: у Тони недавно завязалась не слишком тщательно скрываемая интрижка с его дочерью Шэрон.
— Это было просто сумасшествие, — рассказывал мне Дон много лет спустя. — Она была безумно, страстно влюблена, по крайней мере, мне так казалось. Но он не хотел ничего знать. Он был музыкантом. Дома его ждали жена и ребенок. Это был просто романчик на стороне. Когда она поняла, что чувства не взаимны, то просто с ума сошла.
