Холокост и православная церковь - Шкаровский Михаил Витальевич
В своей проповеди, произнесенной 2 августа 1942 г. в храме г. Канны, о. А. Врасский говорил: «Борьба Германии с Россией не есть борьба за уничтожение большевизма и за восстановление национальной Православной России. Цель Германии — ее личные материальные интересы. Отношение Германии к Православию является отрицательным. Им германские власти пользуются только, когда им это представляется выгодным или для борьбы с самим же Православием… Борьбу же ведут, умирают на поле чести, упорно защищая каждую пядь Русской земли, те, которые ясно понимают намерения и желания немцев разделить Россию и поработить ее материально и духовно и видят, что они могут ждать от немцев в духовной и национальной области. Те, которые сражаются, умирают и не сдаются, ведут борьбу за Веру Православную и за Русь Святую — это не большевики, это — русский народ. Таким образом, всякий, так или иначе помогающий немцам, борется против них, против Веры Православной, против своей Родины и является изменником и предателем. Для него навсегда закрыта возможность вернуться на Родину…»311
В июле 1942 г. протопресвитер, ссылаясь на якобы полученное им от митрополита Серафима (Лукьянова) благословение, выпустил листовку, направленную против германских властей, и разослал ее православным священнослужителям и прихожанам312.
В это же время отец Андрей крестил и прятал евреев во Франции, активно участвовал во французском движении Сопротивления, за что 25 января 1943 г. был арестован гестапо и заключен в Компьенский лагерь под Парижем. Здесь он служил в лагерной церкви вместе со священномучеником отцом Димитрием Клепининым, который 18 сентября 1943 г. из заключения очень уважительно писал об отце Андрее митрополиту Евлогию (Георгиевскому): «Объединяющим началом [в лагерной церковной общине] является о. Андрей, который пользуется в лагере уважением, как русских, так и французов. За несколько месяцев
ХОЛОКОСТ И ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ совместной жизни я хорошо его узнал и очень его ценю, как человека, заслуживающего доверия». 16 декабря 1943 г. протопресвитер был депортирован в германский концлагерь Бухенвальд, где и погиб (оказался замучен) в феврале 1944 г. Позднее отец Андрей Врасский был признан «умершим за Францию»313.
Недавно выяснилось, что к спасению евреев на юге Франции был причастен состоявший в юрисдикции РПЦЗ протоиерей Николай Соболев314. В 2015 г. Российский еврейский конгресс и Центр «Холокост» инициировали присвоение великому русскому писателю, лауреату Нобелевской премии Ивану Алексеевичу Бунину и его супруге, Вере Николаевне, звания «Праведник народов мира». Так на съемной вилле Буниных «Жаннет» в Грассе (департамент Приморские Альпы) на юге Франции скрывались евреи — российские эмигранты литературный критик Александр Бахрах и пианист Александр Либерман с супругой Стефани Либерман. Первый из них провел в доме Буниных весь период оккупации Франции. Писатель-прозаик и наследник архива И.А. Бунина Леонид Зуров свидетельствовал в 1965 г.: «Во время войны у Буниных спасался парижский литератор Александр Васильевич Бахрах. Он явился в Грасс после отступления французской армии.
Всю войну провел у Буниных. В самые опасные времена Вера Николаевна его крестила (в маленькой церкви, находившейся в Канн-ла-Бокка)… у священника каннской церкви Соболева. Во время пребывания в Грассе французских эсэсов, которые явились с русского фронта, Бахрах был на улице арестован ими, отведен в штаб, но выданная Соболевым бумага его спасла». Именно Александра Бахраха имел в виду писатель Марк Алданов, который 22 августа 1950 г. в письме еврейскому общественному деятелю и публицисту Илье Троцкому сообщал о Бунине: «Вел себя, как Вы знаете, очень достойно, — не только ни одной строчки при Гитлере не напечатал, но и кормил и поил несколько лет других людей, в том числе одного писателя-еврея, который у него все эти годы жил»315.
Упомянутый в воспоминаниях Л. Зурова протоиерей Николай Соболев с 1933 г. служил помощником настоятеля русской церкви Св. Архангела Михаила в Каннах, а в 1941–1946 гг. одновременно обслуживал Иоанно-Предтеческий приход в Ницце. В биографическом словаре «Российское зарубежье во Франции» также отмечалось, что он «в годы Второй мировой войны укрывал от оккупантов еврейские семьи»316.
Среди клириков митрополита Серафима (Лукьянова) был российский еврей, сын раввина, перешедший в Православие в 16-летнем возрасте, архимандрит Сергий (Пфефферман). Семь лет он был послушником в Валаамском монастыре, принял монашеский постриг и рукоположение в священный сан в московском Чудовом монастыре, служил военным священником в годы Первой мировой войны в российской армии, затем эмигрировал во Францию. В 1941–1942 гг. пастырь исполнял обязанности настоятеля Свято-Серафимовской церкви в Шелле, а в 1942–1955 гг. служил настоятелем Воскресенской церкви в Медоне под Парижем. В 1940–1944 гг. отец Сергий был лишен немецкой оккупационной властью права проповеди и совершения богослужений, одновременно ему вменили в обязанность ношение желтой звезды Давида, однако Епархиальное руководство спасло его от гибели317.
В этот период с архимандритом произошел удивительный случай: «Отцу Сергию нужно было срочно отправить письмо, но для этого ему недоставало почтовой марки. Он пошел купить ее, но его не пустили на почту, как носящего желтую звезду. Батюшка, всегда твердо переносивший подобные испытания, тут вдруг заплакал. Но что поделаешь? — Отец Сергий отправился восвояси, и вдруг у себя под ногами он нашел нужную ему марку, причем совершенно новую!»318 После окончания войны архимандрит по-прежнему служил настоятелем Воскресенской церкви в Медоне, в 1956 г. ушел на покой и поселился в Леснинском монастыре РПЦЗ в Фурке, где и скончался 2 июня 1961 г.
Следует упомянуть о филосемитской позиции в годы Второй мировой войны князя Ю. А. Ширинского-Шахматова, писавшего в 1930-е гг. об окончательной «иудаизации Запада» и об ее грядущем провале в России, что «готовит еврейству потоки крови», выковывая в то же время «рождающееся в крови тысяч христиан — Русское Мессианство». Во время немецкой оккупации он в виде протеста «хотел зарегистрироваться как еврей и носить желтую звезду. Он мученически погиб в немецком концлагере: эсэсовцы забили его насмерть за попытку вступиться за другого заключенного»319.
Прихожанин римской церкви святителя Николая Чудотворца, находившейся в юрисдикции Русской Православной Церкви за границей, российский эмигрант Алексей Николаевич Флейшер, сражался с немцами в составе югославской армии, после ее капитуляции был интернирован в Албании, где некоторое время после ареста находился в концлагере, а в августе 1942 г. поселился в Риме. В сентябре 1943 г. он устроил в итальянской столице в пустовавшем здании Тайландского посольства — «Вилле Тай» — тайный госпиталь и приют для бежавших из лагерей советских военнопленных, которые затем вступали в партизанские отряды. По некоторым сведениям, А.Н. Флейшер оказывал помощь и евреям (всего из проживавших в Италии в начале 1942 г. 58 тысяч евреев в дальнейшем немецкие нацисты уничтожили 7600, кроме того, 600 погибло в оккупированной итальянцами Албании).
В деле спасения военнопленных и других жертв нацистского режима А.Н. Флейшеру с декабря 1943 г. вплоть до освобождения Рима от немцев 4 июня 1944 г. помогали не только православные, но и русские католики восточного обряда: создавший по решению Восточной конгрегации Ватикана Комитет покровительства русским военнопленным князь С. Оболенский и священник Коллегии Руссикум Дорофей Захарович Бесчастный, добывавший для подпольщиков средства. Через «Виллу Тай» прошли сотни военнопленных, затем их распределяли по сорока конспиративным квартирам в Риме или переправляли в соседние горы, где были созданы три русских партизанских отряда. Свою позицию А. Флейшер определял так: «Не красный, не белый, а русский». После освобождения Рима англо-американскими войсками штаб «Виллы Тай» был преобразован в Комитет покровительства бывшим военнопленным Красной армии, Флейшер некоторое время был его секретарем. Когда в итальянскую столицу прибыли представители советского правительства, для их встречи во дворе «Виллы Тай» выстроились 182 бывших военнопленных320.
