Рафаэль Сабатини - Рыцарь таверны
Сэр Криспин сидел очень спокойно, положив локти на колени, и в комнате воцарилась тишина.
- Значит, так и должно было случиться, - произнес он наконец. - Господь ведает, что я не решался заглядывать в будущее. Я был в безвыходном положении.
Он поднял глаза, и ирландец увидел, что его лицо искажено страданием. Растроганный Хоган подошел и положил ему на плечо свою руку.
- Ну, ну! Ты думаешь, я не понимаю, что ты сейчас чувствуешь? В конце концов, он был твоим сыном. Может, Судьбе было угодно так распорядиться.
- Разве я не знаю этого? - удивил его ответом Криспин и добавил: - Это-то и печалит. Рука Хогана лежала на его плече.
- Встряхнись, Криспин! Мужчина должен с достоинством принимать удары судьбы! Криспин горько рассмеялся.
- В этом-то и вся ирония. - Затем он поднял голову. - Но ты тоже пострадал из-за этого дела. Прости, что мне сразу не пришло в голову...
- О, ерунда! Не стоит об этом вспоминать.
- Но ты в изгнании по моей вине. У меня по-прежнему есть друзья во Франции, которые могут помочь мне. Ты не будешь жалеть, что стал моим другом.
- Стоит ли сейчас так заботиться обо мне? Разве у тебя недостаточно хлопот и без меня? - И мрачно добавил: - Остается еще девушка - вот это проблема!
Криспин поднялся.
- Самая незначительная из всех моих проблем. Священник разрешит ее.
- Священник? Слава Богу! - воскликнул Хоган. - Как, ты говоришь, священник?
- Да, священник. Я слышу ее шаги на лестнице. Гарри, будь добр, оставь меня.
Синтия появилась на пороге. Хоган пропустил ее в комнату и молча удалился.
Улыбаясь, она подошла к Криспину.
- Что случилось? - спросила она. - Плохие вести? Слабая улыбка мелькнула на его бледных губах.
- Плохие вести? Разве можно когда-нибудь с уверенностью сказать, плохие это вести или хорошие? Но это вести, которые заставляют страдать.
Ее глаза были полны нежности, а теплый, мелодичный голос успокаивал и пьянил.
- Я помогу тебе перенести их, любимый! - ласково проговорила она и упала в его объятия.
