Владимир Вернадский - Очерки по истории естествознания в России в XVIII столетии
Кроме литературы, указанной В. И. Вернадским, см.: Библиотека иностранных писателей о России. СПб., 1836, т. I; Н. М. Карамзин. История Государства Российского. СПб., 1818, т. VII; работы советских исследователей: Лебедев Д. М., Есаков В. А. Русские географические исследования и открытия с древнейших времен до 1917 года. М.: Наука, 1971; Казакова, Н. А. Дмитрий Герасимов и русско-европейские культурные связи в последней трети XV в. — В кн.: Проблемы международных отношений. Л., 1972; Рыбаков Б. А. Русские карты Московии XV — начала XVII века. М.: Наука, 1974.
[34]
Первое картографическое изображение Чукотского полуострова, Камчатки и Западной Аляски было дано на карте С. У. Ремезова в его «Служебной чертежной книге» (Государственная Публичная библиотека им. Салтыкова-Щедрина, отдел рукописей, Эрмитажное собрание, N 237, л. 102 об.), частично опубликованной А. И. Андреевым (Очерки по источниковедению Сибири, XVII в. М.; Л.; 1960, вып. I, с. 80). На карте, видимо, нашли отражение данные из «скаски» Атласова; на ней впервые помещены сведения о Курильских островах («земля Курилска на озере и на островах»). Эти сведения были получены Атласовым от казака Луки Морозко, посланного в 1695 г. на Камчатку. Советские исследователи датируют карту 1700-1701 гг. (см.: Ефимов А. В. Из истории великих русских географических открытий в Северном Ледовитом и Тихом океанах. XVII — первая половина XVIII в. М.: Географгиз, 1950, с. 36-39; Гольденберг Л. А. Семен Ульянович Ремезов. М.: Наука, 1965, с. 100-110).
Карта Ремезова была в 1730 г. опубликована шведским офицером Таббертом (Страленбергом), жившим в Тобольске в 1711-171? гг. (Ефимов А. В. Указ. соч., с. 92).
[35]
Советский исследователь А. В. Ефимов обнаружил в рукописном отделе Библиотеки АН СССР две копии (в латинской и французской редакциях) карты якутского казачьего головы Афанасия Шестакова, которые датируются примерно 1676 г. Предполагается, что в их составлении принимал участие С. У. Ремезов.
Иван Львов был в 1710-1714 гг. одним из приказчиков Анадырского острога. Его карта замечательна тем, что является одной из первых по времени карт Америки, составленных с русской стороны. В 1736 г. он передал свою карту в Якутске Г. Ф. Миллеру. Она послужила главным источником «Ландкарты Сибирской провинции...» геодезиста М. Зиновьева, а также карты Иоганна Баптиста Гомана 1725 г., помещенной в его атласе, изданном в 1759 г. в Нюрнберге (Homan P. Atlas geographieus universalis. Norimbergae, 1759, v. 1). Данные карты И. Львова попали к Гоману через Я. В. Брюса, который в 1725 г. по распоряжению Петра I переслал ему карту, составленную в 1724 г. И. К. Кириловым по этим материалам. Карта Ивана Львова найдена А. В. Ефимовым в Центральном Государственном архиве древних актов (Иркутская губерния, N 26, «Карта, изображающая Анадырский острог и Анадырское море») и впервые опубликована в кн.: Ефимов А. В. Из истории русских экспедиций на Тихом океане. М., 1948. Большой интерес представляет карта Якова Агеевича Елчина, якутского воеводы и начальника «Большого Камчатского наряда» — экспедиции, посланной в 1716 г. в Японию и Америку. Основой ее является карта Ивана Козыревского (1713), составленная после его третьего похода на Курильские острова. Подробнее об этих и других ранних русских картах см.: Андреев А. И. Экспедиции на восток до Беринга (в связи с картографией Сибири первой четверти XVIII в.). — Труды Историко-архивного института. М., 1946, т. 2, с. 183-205; Ефимов А. В. Из истории великих русских географических открытий в Северном Ледовитом и Тихом океанах. XVII — первая половина XVIII в., с. 93, 102-126, 168.
[36]
По последним данным, С. И. Дежнев родился ок. 1605 г., вероятнее всего, не в Великом Устюге, а на реке Пинеге — в деревне Осиновской в Волокопинежской волости (Белов М. И. Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах: Сборник документов о великих русских географических открытиях на северо-востоке Азии в XVII веке. Л.; М., 1952, с. 89-90).
[37]
Исследованиями советских ученых на основании документальных материалов бесспорно доказано, что для С. И. Дежнева было совершенно ясно значение сделанного им открытия. Это прямо подтверждается его сообщением якутскому воеводе Ивану Акинфову, что он прошел по «морю-окияну» мимо островов, населенных эскимосами, и что берега «матерой земли» нигде не соединяются с «Новой Землей» (Америкой). Русские картографы правильно поняли С. И. Дежнева и на картах Сибири вычерчивали Азию и Америку раздельно. Эта точка зрения четко выражена уже на «чертеже Сибири» Петра Годунова (1667-1668), а затем на «Большом чертеже» 1701 г. С. У. Ремезова и в других его картографических работах (Белов М. И. Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах, с. 89-90).
[38]
Путь С. И. Дежнева не был забыт или оставлен. Летом 1660 г. из Анадыря к Чукотскому мысу ходил отряд казачьего пятидесятника Курбата Афанасьевича Иванова, в составе которого находились и дежневцы. В конце 60-х годов XVIII в. на шести кочах с Колымы к «Чукотскому Восточному мысу» (ныне мыс Дежнева) проплыл Тарас Васильевич Стадухин. Ему из-за льдов не удалось пройти проливом, в котором побывал Дежнев, но по суше он пересек узкий перешеек и, построив лодки, прошел вдоль берега Анадырского залива.
[39]
В результате исследований, выполненных в течение последних десятилетий, установлено, что честь открытия морского пути на Оленек и Яну принадлежит отряду енисейских казаков Ильи Перфильева и Ивана Ивановича Реброва в 1633-1635 гг. На Яне побывал И. Перфильев, а на Оленеке — И. Ребров. В 1638 г. И. И. Ребров достиг устья р. Индигирки (Белов М. И. Подвиг Семена Дежнева. М.: Мысль, 1973, с. 39-40). В 1736-1741 гг. десятник Елисей Юрьевич Буза завершил открытие низовьев Яны и Янского залива (Магидович И. П., Магидович В. И. Очерки по истории географических открытий. М.: Просвещение, 1983, с. 276-277).
[40]
Имеется в виду Федот Алексеевич (Алексеев) Попов, по прозвищу Колмогорец, участник похода С. И. Дежнева 1648 г. Существует версия, что ему удалось достичь Камчатки, где он и погиб (Белов М. И. Подвиг Семена Дежнева, с. 123).
[41]
Помимо шести кочей, находившихся под началом С. Дежнева, с экспедицией шел еще один коч, снаряженный якутским казаком Герасимом Анкидиновым. Во время прохождения пролива коч Анкидинова разбился.
[42]
В дореволюционной научной литературе кочи традиционно изображались судами низкой мореходности, совсем не имевшими металлических частей. Выявленные советскими исследователями исторические документы, в частности материалы Якутской приказной избы — описания кочей, приемные судовые ведомости полностью опровергают эту точку зрения. Это были настоящие морские килевые суда, длиной 19 м, шириной 4 м. Скорость их достигала 6 узлов. На коче устанавливался один большой прямой парус. Во время строительства коча все наиболее ответственные места его корпуса «прошивались» металлическими болтами и полуаршинными железными гвоздями. Корпус коча был приспособлен к борьбе со льдом, а это достигалось тем, что коч имел двойную деревянную обшивку и выпуклые орехообразные обводы бортов. Овальный корпус позволял кочу при сжатии легко выбираться на поверхность льдов. Коч был первым специальным полярным кораблем, который создали простые русские люди. Ни одна морская западноевропейская держава не помышляла в то время о создании подобного судна, посылая в Арктику громоздкие, неповоротливые корабли, которые гибли при первом же серьезном столкновении со льдами. Точно так же ни одна морская европейская держава, кроме России, не имела своего полярного судостроения и мореплавания (Белов М. И. Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах).
[43]
Павлуцкий Дмитрий Иванович — драгунский капитан, помощник начальника экспедиции Афанасия Федотовича Шестакова, после гибели которого в 1730 г. взял руководство ею на себя. Подробнее об этой экспедиции см.: Алексеев А. И. Судьба Русской Америки. Магадан, 1975, с. 16-20; Его же. Сыны отважные России. Магадан, 1970, с. 34-49.
[44]
Первое название дано Г. Ф. Миллером, второе — В. Берингом. Часть документальных материалов этой экспедиции опубликована в кн.: Экспедиция Беринга: Сборник документов. Подг. к печати А. Покровский. М., 1941, с. 69-80.
[45]
В настоящее время признается, что плавания М. П. Шпанберга и В. Вальтона дали существенные географические результаты. Были составлены карты путешествий 1738-1739 гг., на которых нанесены Курилы, берега Японии и маршруты кораблей. Хотя карты эти и не были своевременно опубликованы, они, как и результаты плаваний 1741 г. В. Беринга — А. Чирикова, нашли отражение в атласе Академии наук 1745 г., на картах Г. Ф. Миллера и некоторых других.
Благодаря им было получено первое, опирающееся на непосредственные наблюдения картографическое изображение района, находящегося между Камчатским полуостровом и островом Хонсю, а также области, лежащей несколько восточнее от них, где ранее помещались несуществующие земли и острова. В 1739 г. флотилия П. М. Шпанберга из четырех судов, пройдя в том месте, где ожидали встретить несуществующую «Землю Гамы», посетила Японию. Шпанберг подходил к ряду пунктов в северной части острова Хондо, на берег острова дважды высаживались члены команды В. Вальтона. Сомнения относительно посещения Японии судами Шпанберга и Вальтона были окончательно рассеяны в 1746 г. Подробнее об этих экспедициях см.: Ефимов А. В. Из истории великих русских географических открытий. М.: Наука, 1971, с. 235-236; Лебедев Д. М., Есаков В. А. Русские географические открытия и исследования. М.: Наука, 1971, с. 206.
