Дж. Киддер - Япония до буддизма. Острова, заселенные богами
Среди прочих предметов в гробницах раннего этапа периода могильных курганов встречается множество разнообразных аккуратно вырезанных и отполированных предметов из камня, предназначение которых остается неясным (рис. 53, б-г). Они похожи одновременно на стилизованные фигурки, рукояти мечей, магатаму на сломанном мече, слегка стилизованные фаллические символы и другие предметы — как воображаемые, так и реальные. Следует отметить, что почти все они имеют общие черты, к числу которых относится и наличие двух ножек; последние иногда уменьшаются до небольшого выступа, имеющего форму рыбьего хвоста (изображенный на рис. 53, (в) предмет — исключение из правил). То ли по простому совпадению, то ли нет, но в Кансае эти предметы находят в тех же могильниках раннего этапа, что и «браслеты-мотыги», и также часто.
Р. Моримито считает, что данные изделия из камня объединяет общее происхождение, причем явно японское, однако он не отрицает наличия и определенного континентального влияния. Строя свою теорию на том факте, что вырезанный из рога оленя предмет в форме плектра гитариста был найден в коридорной гробнице, он выдвигает предположение, что эти изделия — сильно стилизованные варианты кобылок, которые подкладывают под каждую струну кото — упоминаемого в ранней литературе музыкального инструмента; за игрой на нем изображены некоторые фигурки ханива. Кстати, в числе изделий ханива обнаружен и плектр для игры на сямисэне — инструменте, напоминающем гитару.
Каменный предмет из гробницы Тяусуяма, датирующейся ранним этапом периода могильных курганов, специалисты признали символом власти (рис. 53, а). Он имеет форму меча, на одном конце у него сделано навершие, а на другом — совершенно бесполезная рукоять; изделие усилено железным стержнем, проходящим по всей его длине.
Должно быть, ценность каменных копий браслетов из раковин и металла заключалась в их количестве: так, в гробнице в Акасаке, префектура Гифу, обнаружено 54 круглых браслета и один «браслетмотыга»; в одной из гробниц княжества Цудзуки в префектуре Киото найдено 11 браслетов четырех разных типов (рис. 54). Каменные браслеты могут встречаться целыми комплектами, состоящими из браслетов разных размеров, часто они покрыты красной краской. Наиболее распространенными являются браслеты в форме кольца. Изделия, похожие на гарду эфеса, встречаются в нескольких вариантах, наибольший интерес из них представляет так называемый «браслет-мотыга» (рис. 54, а). Таинственные легенды связывают его обретение с лисой и с богом риса Инари: судя по всему, первый «браслет-мотыга» был выкопан из земли лисой. Нет сомнения, что это крайне несерьезное объяснение. Скорее всего, данное изделие — это сильно увеличенное в размерах и потерявшее свой первоначальный вид приспособление лучника. Со временем его характерные черты были утрачены, и сейчас его происхождение с полной уверенностью определить невозможно.
Иммигранты из Кореи принесли с собой в Японию декоративные головные уборы и, возможно, именно благодаря корейцам аборигены островов нашли их весьма привлекательными — о таком отношении островитян к этим изделиям свидетельствуют ханива и остатки погребального инвентаря. Небольшой золоченый головной убор из гробницы Фунаяма в префектуре Кумамото, без сомнения, сделан в Корее: на проходящем по краям изделия жестком каркасе закреплено ажурное металлическое полотно со сложным рисунком с изображением животных (фото 85). Считается, что такие головные уборы носили в сочетании с короной — подобно тому, как это делали на юге Корейского полуострова. Высокие вертикальные короны обнаружены в префектурах Гумма, Фукуи, Тиба, Сига, Эхиме и во многих других местах. Одна из найденных корон состоит из удлиненных выступов, напоминающих деревья с тремя ветками, а к ним на золотых проволочках могли подвешивать небольшие магатамы или диски — это изделие очень похоже на те, что делали в корейских княжествах Мимана и Сшит и, соответственно, говорит о наличии непосредственной связи с Кореей. На фигурках ханива представлен великолепный ассортимент головных уборов, в том числе и корон (рис. 64).
Бронзовые туфли с позолотой тоже имеют аналоги в Корее — это наводит на мысль о том, что владельцы этой обуви прибыли на острова совсем недавно, ведь переселившиеся в Японию члены корейской королевской семьи неоднократно упоминаются в письменных памятниках (фото 86). Большинство подвесок на туфлях до нашего времени не сохранилось, а когда-то даже с их подошв свисали миниатюрные рыбки. Ни на одной из фигурок ханива нет подобной обуви, поэтому можно сделать вывод о ее церемониальном предназначении — в первую очередь погребальном. Следует отметить, что такие туфли являлись предметом роскоши и были недоступны ни большинству элиты, ни кому-либо другому, кроме носителей титула.
В число личных вещей, которые клали в могилу с усопшим в VI веке, входили также серьги и украшения для пояса (рис. 55). Большое сходство с аналогичными корейскими изделиями говорит о том, что с того времени, как К. Хамада и С. Умехара сделали вывод об их корейском происхождении, не случилось ничего такого, что бы изменило данную точку зрения. По мнению этих исследователей, серьги и украшения для пояса, наряду с бронзовыми туфлями, были изготовлены либо в самой Корее, либо в Японии корейскими мастерами. Китайцам рассчитанная на публику демонстрация подвесок для ушей была чужда, а вот в Силле очень любили различные висячие украшения — подвески, бусы, сердечки, диски и прочее — и декорировали ими самые разнообразные предметы, в том числе и серую керамику, которую в качестве погребального инвентаря клали в захоронения. Корейцев в шутку можно назвать создателями «культуры подвесок». Техническое исполнение серег находится на высочайшем уровне, а филигрань на некоторых из них явно указывает на то, что сделаны они были корейцами. Позолоченными подвесками в форме рыб украшали пояс одежды — это особенно любили китайцы времени правления династии Тан. Вероятно, в странах Дальнего Востока вера в то, что эти подвески выполняют функции талисманов, уже тогда насчитывала много столетий. Что касается данных рыб, то обнаруженные в могильниках Кореи и Японии копии этих украшений могут достигать длины 20 сантиметров.
Говоря о древних символах, нельзя не упомянуть о магатаме — бусине изогнутой формы, игравшей такую важную роль в защите потомков богини Солнца (рис. 56). Уже в эпоху Дзёмон к ней относились как к талисману-хранителю, она существовала и в эпоху Яёй, хотя особой популярностью не пользовалась и в крупных поселениях этой эпохи была практически неизвестна. Расцвет магатамы пришелся на период могильных курганов, что, возможно, связано со вновь усилившимся влиянием корейской культуры. Появляется огромное количество новых форм, магатамы изготавливают из практически любого доступного камня и из стекла. В некоторых захоронениях встречаются целые коллекции магатам, насчитывающие сотни экземпляров. Временами попадаются очень крупные изделия, длиной больше 10 сантиметров. При всем разнообразии каждая магатама состоит из двух частей, соединенных по принципу «спина к спине» и «на закорках» (или, по японской терминологии, «мать и дитя»). Отдельно магатамы не встречаются, они используются в сочетании с другими предметами, на которых они закрепляются.
В захоронении Кинреи (город Кисарадзу, префектура Тиба) за саркофагом, среди черепков разбитых керамических сосудов были найдены две плоские бронзовые с позолотой резные пластины. Их местонахождение в погребальной камере указывает на то, что первоначально и они, и керамика находились на деревянной полке. Одна пластина очень сильно повреждена, а вторая почти целая, за исключением сломанных завитков по краю и нескольких утраченных подвесок (рис. 57). Специалисты узнали в них церемониальные веера, к которым прикрепляли перья или что-то в этом роде; опахало насаживали на длинное древко. Медленные движения опахала сопровождались приятным перезвоном, призванным отгонять рыщущих поблизости злых духов. Судя по использованному в ажурном рисунке пластины мотиву труб и по другим свидетельствам, обнаруженным в ходе обследования гробницы, эти изделия, вполне вероятно, были созданы в VII веке. Попутно следует заметить, что еще в 1932 году в этом постепенно открывающем свои богатства захоронении были обнаружены бронзовые с позолотой туфли, а в ходе раскопок 1950 года — саркофаг, конская упряжь (три неполных седла и различные детали из металла), а также амуниция, шлем, железные мечи с круглой рукоятью, многочисленные бронзовые колокольчики, серебряные наконечники стрел для лука, золотая тесьма, два бронзовых сосуда, одно зеркало, первоначально находившееся на груди усопшего, сотни бусин и около 210 керамических изделий в различной степени сохранности.
Однако вернемся к вееру. Изображения церемониального веера сохранились как на стенах гробниц, так и в фигурках ханива; края веера могли быть как круглыми, так и зубчатыми, причем последние сохранились значительно хуже (рис. 38; 58, а). В Японию были принесены два вида церемониальных вееров, придававших особое достоинство высеченным на барельефах китайского государства Вэй фигурам местной аристократии, причем со временем, даже учитывая воображение местных умельцев, ни один из них не претерпел слишком сильных изменений. Стоит отметить, что изображенные в технике ханива веера по крайней мере на столетие старше этих бронзовых экземпляров. Вероятно, веера ханива — это одна из вариаций продолговатого китайского опахала V века, а веера из гробницы Кинреи — другая вариация изделий того же века, изображения которых сохранились на стенах пещерных храмов Лунмынь в Китае.
