Александр Дюков - Кто командовал советскими партизанами. Организованный хаос
Пока же можно отметить, что большинство фактов, приводимых в качестве примера репрессий сотрудников линии «Д», представляются малодоказательными. Некоторую ясность в этот вопрос может внести, если можно так выразится, «персональный» подход. Корпорация советских диверсантов была достаточно немногочисленной (И. Г. Старинов впоследствии справедливо замечал: «В нашем деле все решает ас, а не толпа») и, с другой стороны, замкнутой. Эти качества (немногочисленность и замкнутость) облегчают нашу задачу.
Прежде всего, определим численность этой корпорации.
Как уже говорилось, на Украине имелось две специальные школы (разведотдела штаба УВО и ГПУ УССР) с филиалами и два учебных пункта ДТО ОГПУ Юго-Западных железных дорог. В БВО существовала специальная школа, возглавляемая А. К. Спрогисом; по линии военной разведки подготовка проводилась разведотделом штаба округа, который также, по-видимому, имел учебные пункты. В Москве функционировала т. н. «школа Сверчевского». Школы по нашим понятиям это были очень небольшие (одновременно обучались от 6 до 40 чел). Преподавательский состав был опять-таки невелик; одни и те же люди преподавали в различных учебных заведениях. Всего количество офицеров, готовивших партизан в спецшколах, можно оценить примерно в 20–30 человек по всей стране.
Далее. На Украине к 1933 г. было подготовлено и хорошо законспирировано более 50 диверсионных групп численностью от 2 до 6 человек каждая, имелось не менее 30 организаторских групп численностью до 12 человек, более 20 партизанских отрядов по 20–50 человек и более 20 диверсионно-разведывательных групп по 6–8 человек, способных действовать и за рубежом — всего более полутора тысяч человек.
В Белоруссии подготовили шесть партизанских отрядов численностью каждый от 300 до 500 человек; кроме того, в приграничных городах и на железнодорожных узлах были созданы и обучены подпольные диверсионные группы. Таким образом, общее количество комсостава в подготовленных отрядах и организаторских группах можно оценить как 150–200 чел. К этому числу необходимо прибавить и тех офицеров, которые в разведотделах штабов военных округов, в ГПУ республик и в центральных аппаратах Разведуправления и ОГПУ занимались подготовкой по линии «Д». Эта категория в чем-то пересекается с первыми двумя (особенно на местах) и потому особого изменения в наши цифры не внесет.
Таким образом, численность комсостава по линии «Д» можно приблизительно оценить максимум в 200–250 чел. Если же выделить из этого числа всех тех, кто занимался работой по линии «Д» профессионально (а не просто проходил соответствующее обучение, а затем «консервировался»), то мы получим не более 70–80 офицеров.
На настоящий момент собраны различные по своей полноте биографические данные на 41 человека, занимавших те или иные руководящие посты по линии «Д». Такая выборка представляется достаточно репрезентативной и позволяет получить ответы на ряд интересующих нас вопросов.
Рассмотрим, прежде всего, уцелевших диверсантов.
Многие партизанские командиры с подготовкой начала 30-х участвовали в войне в Испании (18 из 41 чел, 44 %); там мы встречаем массу высококлассных специалистов — A. К. Спрогиса, Х. И. Салныня, Х.-У. Д. Мамсурова, С. А. Ваупшасова, К. П. Орловского, H.A. Прокопюка, В. А. Трояна, B. З. Коржа, А. М. Рабцевича, Н. К. Патрахальцева, М. К. Кочегарова, и, конечно же, И. Г. Старинова. Все они в начале 30-х гг. занимали достаточно высокие посты: командиров партизанских «бригад» (С. А. Ваупшасов, К. П. Орловский, В. З. Корж, А. М. Рабцевич), начальников или штатных преподавателей специальных школ (А. К. Спрогис, М. К. Кочегаров, И. Г. Старинов) или же являлись сотрудниками непосредственно осуществлявших работу по линии «Д» структур (Х. И. Салнынь, Х.-У. Д. Мамсуров, Н. К. Патрахальцев, А. К. Спрогис). Здесь необходимо кое-что отметить. В настоящее время, с легкой руки И. Г. Старинова, считается, что «Берзин добился направления в Испанию хорошо подготовленных, опытных командиров и специалистов — выпускников спецшкол в СССР». На самом деле это не так. Воевавшие в Испании советские военспецы-«диверсанты» в начале 30-х гг. были не выпускниками спецшкол, а их начальниками и командирами партизанских отрядов.
Таким образом, если бы имели место целенаправленные репрессии против лиц, осуществлявших подготовку к партизанской войне,[417] все перечисленные пострадали бы в первую очередь. Поскольку этого не произошло, мы можем высказать предположение о том, что работа по линии «Д» сама по себе не преследовалась.
Тем не менее, возвращаясь из Испании, все они сталкивались с серьезными проблемами; рассмотрев эти проблемы, мы сможем кое-что уяснить для себя.
Секретный уполномоченный спецотделения «А» Разведупра Хаджи-Умар Джиорович Мамсуров в Испании руководил всеми партизанско-диверсионными операциями со стороны Разведупра. Пока он воевал в Испании, его дядя Саханджери Мамсуров был расстрелян как троцкист. Для Мамсурова это, однако, никаких последствий не имело; напротив, по возвращении на Родину он получил должность начальника отделения «А» (диверсии) Разведывательного управления.
Илья Григорьевич Старинов, в Испании доросший до советника XIV специального корпуса (точнее, его отряд вырос в корпус) и ставший вторым по значению советским советником-«диверсантом», по возвращении в СССР был награжден орденами Ленина и Красного Знамени. Через некоторое время его «пригласили на Лубянку и предложили написать все о своей работе с Якиром и Берзиным». После личного заступничества К. Е. Ворошилова его оставили в покое, присвоили звание полковника и назначили начальником Центрального научно-исследовательного полигона железнодорожных войск. Больше проблем с органами внутренних дел у него не возникало.
Артур Карлович Спрогис по возвращении из Испании столкнулся, по всей видимости, с достаточно серьезными проблемами; как пишет В. И. Боярский, «только поступление Спрогиса в академию им. М. В. Фрунзе по личной рекомендации наркома обороны К. Е. Ворошилова да счастливая случайность, как вспоминал он не раз в личных беседах, отвели от него угрозу ареста».[418]
Гай Лазаревич Туманян, с 1935 г. возглавлявший спец-отделение «А» Разведупра, в апреле 1938 г. был снят с этой должности. Высшая точка репрессий в РУ к этому времени была уже пройдена, однако аресты продолжались. Нет сведений, что Туманяна пытались арестовать, однако это вполне можно предположить. До этого, впрочем, дело не дошло, и Туманян всего-навсего был назначен военным комиссаром Военно-инженерной академии РККА.
Сходным образом обстояло дело с диверсантами-сотрудниками НКВД. Константин Прокофьевич Орловский по возвращении в СССР узнал, что брат его жены расстрелян «за шпионско-диверсионно-террористическую работу по заданию польской разведки»; на самого Орловского имелся материал. Орловского, однако, не арестовали. С января 1938 г. по февраль 1939 г. Орловский — студент спецкурсов НКВД, с февраля 1939 г. по март 1940 г. — «пом. директора Чкаловского с/х института». Дивная должность!
Старший советник по разведывательно-диверсионным операциям при штабе XIV корпуса Станислав Алексеевич Ваупшасов также имел серьезные проблемы и даже был исключен из партии. В 1940–1941 гг. мы видим его на разведывательной работе в Финляндии и Швеции; а надо сказать, что Скандинавские страны были в ту пору великолепным убежищем: из-за внешнеполитических соображений работавших там не арестовывали. «Репрессии практически обошли стороной руководителей разведки по Скандинавии, — вспоминал П. А. Судоплатов. — Не был подвергнут репрессиям и аппарат военного атташе, бесперебойно работавший в Финляндии».[419]
Вернувшийся из Испании Николай Архипович Прокошок должен был быть назначен «на пост начальника отделения украинского НКВД, в задачу которого входила подготовка сотрудников к ведению партизанских операций на случай войны с Польшей или Германией. Услышав о нашем предложении, Хрущев тут же позвонил Берии с решительными возражениями. Возражения Хрущева вызваны были, как выяснилось, тем, что в 1938 году брат Прокопюка, член коллегии наркомата просвещения Украины, был расстрелян как «польский шпион»».[420] Прокопюка исключили из партии и понизили в должности; войну Николай Архипович встретил на оперативной работе под прикрытием должности сотрудника хозгруппы полпредства СССР в… — конечно же, в Финляндии.
Невредимыми пережили «Великую чистку» В. З. Корж, В. Л. Троян, А. М. Рабцевич, Н. К. Патрахальцев, М. К. Кочегаров, А. И. Эмильев.
Объективность требует взглянуть и на тех, кто не пережил «Великой чистки». М. Ф. Сахновская, в начале 30-х гг. возглавлявшая в Разведупре отдел по подготовке к партизанской войне, была в апреле 1937 г. арестована и 31.07.1937 г. приговорена к ВМН. Надо, однако, заметить, что еще в 1928 г. она исключалась из партии за троцкизм и высылалась в Сибирь, а потому в 1937 г. уцелеть могла лишь чудом.
