Вера Панова - Жизнь Мухаммеда
Так, довольно-таки безобразно, окончилось историческое выступление Мухаммеда перед курайшитами. Никакого чуда не произошло, истина не проникла в черствые языческие сердца, с болью и возмущением расходились немногочисленные мусульмане, ставшие свидетелями унижения посланца Бога. и своей веры перед лицом идолопоклонников.
Как бы то ни было, публичной проповеди начало было положено, на немедленный успех сам Мухаммед вряд ли мог рассчитывать, хотя такого провала он, несомненно, не ожидал. И здравый смысл, и приказания, посылаемые Мухаммеду в откровениях, настоятельно требовали продолжать борьбу.
- Встань и увещевай! - требовал от Мухаммеда всемогущий, милосердный и грозный Бог. - Увещевай твою ближайшую родню. И склоняй свои крылья пред тем, кто следует за тобой из верующих. - Аллах накажет меня, если я ослушаюсь его приказаний, - объяснял Мухаммед тем из своих сторонников, которые пытались отговорить его от дальнейших попыток обратиться с проповедью к многолюдным собраниям курайшитов и советовали вернуться к испытанным методам пропаганды.
Курайшиты знали и любили ораторское искусство, в котором Мухаммед был дилетантом. Мухаммед, очевидно, понял, что он переоценил свои силы, когда дерзнул выступить с проповедью под открытым небом, при ярком свете жаркого солнца, перед случайной и неподготовленной аудиторией. Поэтому от дальнейших выступлений перед огромными толпами соплеменников он отказался и решил следующую встречу с идолопоклонниками провести в более подходящих условиях. Вскоре он разослал приглашение влиятельным представителям своего клана. Обедневшие и утратившие прежнее влияние хашимиты, организаторы и вдохновители Конфедераций Добродетельных, уже давно находились в сильной оппозиции к мекканским верхам; и у Мухаммеда были основания рассчитывать, что ему удастся убедить их не только в превосходстве единобожия над язычеством, но и в целесообразности примкнуть к начатому им религиозному движению.
Около сорока хашимитов, все взрослые мужчины клана, откликнулись на приглашение Мухаммеда и пожаловали к нему в дом. Среди них были и дяди Мухаммеда - Абу Талиб, Аббас, Хамза, - и враждебно настроенный Абу Лахаб, один из виновников провала публичной проповеди.
Сперва гости и хозяин не говорили о делах, они обменивались традиционными приветствиями, взаимными пожеланиями мира и успеха. Потом был пир, во время которого прислуживал Али. Мухаммед потчевал собравшихся родственников бараниной. Когда гости наелись до отвала, так, что никто уже больше не в состоянии был есть, Али подал чашу с вином, и эту чашу наполняли до тех пор, пока все не были удовлетворены.
Только после такого щедрого угощения Мухаммед заговорил о деле, ради которого он собрал сородичей. Но и тут злобный и надменный Абу Лахаб помешал ему довести разговор до конца.
- Наш хозяин околдует нас, - сказал он якобы хашимитам, и по его сигналу все они поспешно простились и разошлись по домам.
Тогда Мухаммед вторично пригласил всех хашимитов к себе и опять обильно кормил и поил их. Опять блюдо с мясом наполнялось до тех пор, пока кто-нибудь еще мог есть, а кубок доливался, пока кто-нибудь изъявлял желание пить. Потом Мухаммед, на сей раз никем не перебиваемый, подробно разъяснил хашимитам и суть новой религии, открытой ему Богом, и свою собственную миссию как пророка и посланника Бога, а стало быть, первого, в глазах Бога, человека на земле, избранника, духовного главы всех, кто встанет на путь предания себя Богу, примет ислам. В глазах всевышнего и милосердного Бога те, кто последует за Мухаммедом, заслуживают всяческой награды не только в загробной жизни, но и здесь, на земле. С помощью всемогущего Аллаха победа истинной веры над жалким идолопоклонством обеспечена, а вместе с тем обеспечена и победа Мухаммеда и его соратников над всеми противниками, сколько бы их ни было, каким бы могуществом они ни обладали в настоящее время. Для него, Мухаммеда, хашимиты - самые близкие на земле люди, это просто удача и перст Божий, что именно из среды хашимитов избран пророк; если хашимиты последуют за ним, торжество и слава Мухаммеда и новой веры станут и их торжеством и славой.
Внимательно слушали хашимиты вдохновенную, дышащую полным убеждением и искренностью речь Мухаммеда. В божественные откровения, в то, что Мухаммед пророк, они не поверили. Но у Мухаммеда уже было несколько десятков последователей, и среди них мужчин почти столько же, сколько во всем клане хашимитов, а это была немалая сила. Движение, начатое Мухаммедом, явно было направлено против мекканских верхов, давних врагов большинства хашимитов и их союзников по Конфедерации Добродетельных, в этом отношении, каким бы провалом ни кончилось начинание Мухаммеда, особого вреда хашимитам оно не принесет. Но в том, что начинание Мухаммеда, несмотря на все его пророческое вдохновение и на временный успех среди людей незначительных, непременно окончится провалом, сомнений у хашимитов не было. И если они, хашимиты, примкнут в открытую к Мухаммеду, его неизбежное поражение обернется и для них окончательным крахом.
- Бог повелел мне призвать вас на истинный путь, - закончил Мухаммед, по свидетельству преданий, свое обращение к хашимитам. - Кто же из вас последует за мной, кто станет моим братом, моим душеприказчиком и моим наследником?
Хашимиты ответили на призыв Мухаммеда полным молчанием, никто из них не захотел связать свою судьбу с судьбой начатого им религиозного движения. Тогда вперед выступил Али, самый младший среди присутствовавших, и, по его собственным словам, пылко воскликнул:
- О пророк Бога! Я буду твоим помощником! - а Мухаммед обнял его и, обращаясь к собравшимся, сказал:
- Вот мой брат, мой душеприказчик и мой наследник! Слушайтесь его и повинуйтесь ему!
Таким эпизодом закончилась якобы вторая встреча с хашимитами, вторая, заметим, и последняя, ибо, несмотря на всю любовь преданий к троекратному повторению важных событий, о третьей встрече Мухаммеда с хашимитами не упоминается. Уходя, гости посмеивались над Абу Талибом - не забыл ли он, что теперь ему следует повиноваться не только племяннику, но и малолетнему сыну?
Тем не менее встреча имела важные и благоприятные для Мухаммеда последствия - хашимиты убедились, что его проповедь не вредит их клану, и обещали не лишать Мухаммеда покровительства. Об этом ему вскоре сообщил Абу Талиб. Таким образом, Мухаммеду была обеспечена личная безопасность, он заручился косвенной, но чрезвычайно действенной и важной поддержкой своего клана и мог безбоязненно идти на риск обострения отношений со своими потенциальными противниками.
Впрочем, на первых порах открытая проповедь новой веры никакой опасной реакции со стороны курайшитов не вызывала - в Мекке господствовала широкая веротерпимость, и никому не возбранялось, в сущности, призывать в том числе и к единобожию. Мухаммед прославлял всемогущего и милосердного Аллаха и призывал курайшитов порвать с идолопоклонством; он "увещевал" их, как ему было приказано самим Богом, и напоминал им о вечных мучениях, которые ждут в загробной жизни всех идолопоклонников, всех, кто не повинуется божественным заповедям, требующим молиться, творить милостыню, относиться с братской любовью друг к другу, быть справедливым и очиститься от скверны греха, и признавать Мухаммеда пророком и посланником Бога, ибо "свидетельствую, что нет никакого божества, кроме Аллаха, и свидетельствую, что Мухаммед посланник Аллаха". Материал для своих проповедей Мухаммед черпал из разных источников - из древних арабских преданий, из христианских апокрифических текстов, из ветхозаветных легенд, из персидских, близких к зороастризму, сказаний.
Но весь этот пестрый материал Мухаммед часто переосмысливал до неузнаваемости, он брал из него лишь то, что соответствовало и отвечало своеобразной религиозной системе, созданной им самим. Главную же основу проповедей Мухаммеда составляли послания самого Бога, получаемые им в откровениях, послания частые и поэтически вдохновенные.
Для самого Мухаммеда, как мы уже говорили, эти послания не являлись плодом его собственного творчества, он" Мухаммед, не имел к их созданию никакого отношения, это были отрывки небесной, написанной самим Богом книги - Корана. Поэтому в них все время говорит Бог, и только Бог, художественное и религиозное новаторство, которого не знали ни священные книги яхуди, ни писания насара. Все изложение ведется от лица Бога, и нигде, ни разу монолог Бога не прерывается словами Мухаммеда. Трудности, создаваемые подобным литературным приемом, были, конечно, громадными, зато верующие могли, что называется, из первых рук получить все сведения о Боге и его законах - неизвращенные, изложенные на чистом арабском языке, ясные и понятные, как считал Мухаммед, для каждого, чьи ум и сердце не уклонялись безнадежно ко злу. Но над стихами Корана до сих пор ломают головы почтенные арабисты и не менее почтенные мусульманские богословы - увы, многие, очень многие места темны и непонятны, и были они темными и загадочными, допускающими различное толкование, по-видимому, уже тогда, в самый момент своего создания. Не стоит забывать, однако, что у поэзии свои законы, и там, где исламоведам и биографам пророка трудно докопаться до точного смысла коранических текстов, нередко ощущается наиболее мощный подъем поэтического вдохновения Мухаммеда.
