Вера Панова - Жизнь Мухаммеда
Вполне допустимо предположить, что накопленный за три года опыт показал Мухаммеду, что проповедуемую им религиозную систему нужно каким-то образом видоизменить, усовершенствовать, сделать приемлемой и привлекательной не только для тех, кто ходом своей внутренней жизни был самостоятельно подготовлен к принятию единобожия и разрыву с идолопоклонством, но и для тех (а они составляли подавляющее большинство мекканцев), кого издревле существовавший в Мекке культ богов вполне устраивал. Трехлетний перерыв в откровениях означал, что почти все, чему учил Мухаммед в этот период, нельзя рассматривать как непреложные и не подлежащие изменению божественные повеления; тем самым путь для усовершенствования и уточнения религиозной концепции оставался не только открытым, но и значительно облегченным. Своевременно ниспосланное откровение могло в нужный момент "узаконить" в глазах верующих (и самого Мухаммеда) всякое целесообразное изменение религиозной теории или религиозной практики, если того потребуют обстоятельства.
Духовный кризис, вызванный внутренними и внешними причинами, протекал у Мухаммеда исключительно тяжело. Как долго продолжалась депрессия, мы не знаем. Рассказывают, что Мухаммед выглядел подавленным и угрюмым, постоянное общение с верующими стало угнетать его, он вновь полюбил одинокие прогулки в безлюдных и диких окрестностях Мекки. Неоднократно уходил из дома на рассвете с твердым намерением покончить с собой, бросившись в пропасть, но как только он поднимался на край пропасти, ему являлся Джибрил со словами: "Ты - пророк Бога", и тотчас мучительное беспокойство покидало Мухаммеда и к нему на время возвращалось самообладание.
Однажды, по словам Мухаммеда, когда он в полном одиночестве бродил в окрестностях Мекки, он увидел ангела - того самого ангела, который посещал его на горе Хира; ангел восседал на огромном троне между тучами и землей, и Мухаммеда при виде его охватил ужас. В страхе вернулся он к Хадидже и попросил укрыть его.
Закутавшись с головой в плащ, лежал Мухаммед в беседке, когда на него наконец вновь снизошло откровение, и он услышал голос, который мог быть, конечно, только голосом Всевышнего:
О завернувшийся!
Встань и увещевай!
И Господа твоего возвеличивай!
И одежды свои очисть!
И скверны беги!
И не оказывай милость, стремясь к большему!
И ради Господа твоего терпи!
Для Мухаммеда и его соратников это было не только концом тягостного перерыва в откровениях, восстановлением живой связи с Богом, подтверждением пророческой миссии Мухаммеда. Полученное откровение содержало прямое приказание начать публичную проповедь новой веры. До этого, по мнению некоторых мусульманских историков, в течение трех лет Мухаммед потому тайно распространял свое учение, что в первом (или в первых) откровении никакого повеления проповедовать веру, собственно, не содержалось. Теперь же Мухаммед получил приказание приступить к публичной проповеди.
Глава 10
"Глаголом жги сердца людей "
Первая проповедь с холма ас-Сафа
Неудача проповеди
Мухаммед обращается к хашимитам
Годы творческого подъема
Высокая поэзия Корана
Клятвы Бога
Мухаммед предвещает воскресение из мертвых и загробную жизнь
Описание ада и рая
Тайная проповедь Мухаммеда, собственно, не являлась ни для кого секретом. Совместные собрания и ночные молитвы в окрестностях города, постоянное общение верующих между собой не могли остаться не замеченными в маленькой, тесно застроенной Мекке. Соплеменники Мухаммеда, несомненно, знали, что он и его сторонники то ли ханифствуют, то ли ударились в сабейство, но жизнь новой секты была окутана интригующим покровом таинственности, возбуждающим естественное любопытство, порождающим самые невероятные толки, подогревающим интерес к Мухаммеду и его деятельности- Тем самым трехлетняя тайная проповедь позволила Мухаммеду не только создать сплоченную общину, не только уточнить кое-какие детали созданной им религиозной системы, но и подготовить общественное мнение Мекки к своему выступлению в роли пророка и посланника Бога.
В вольном городе Мекке не было ни правителя, ни правительства как такового- Город представлял собой федерацию кланов, на которые раздробилось славное племя курайшитов. Порядок надежно поддерживался обычаем кровной мести, свои внутренние дела каждый клан решал самостоятельно, а общегородские вопросы обсуждали сообща главы всех кланов, встречавшиеся по мере надобности в Доме собраний, расположенном поблизости от Каабы. Но и каждый житель города имел право созвать своих сограждан - на деле к этому праву прибегали только тогда, когда возникала острая необходимость срочно оповестить весь город о каком-нибудь событии чрезвычайной важности, например о внезапном появлении в окрестностях города враждебно настроенных кочевников.
Этим правом и решил воспользоваться Мухаммед, чтобы собрать всех курайшитов на свою первую публичную проповедь.
Ранним утром, когда город еще только проснулся и жители не успели разбрестись по своим делам, Мухаммед поднялся на вершину невысокого холма ас-Сафа, расположенного почти в центре Мекки, и стал выкрикивать оттуда традиционный призыв к общему собранию.
- Сыны Абд аль-Мутталиба! Сыны Абд Манафа! Сыны Курайша! - кричал Мухаммед с вершины ас-Сафы так громко, что голос его в утренней тишине разносился по всему городу; он перечислил все кланы и вызвал полный переполох среди ничего не подозревающих мекканцев.
Поспешно выбегали курайшиты из своих домов и спешили на его призыв; некоторые захватывали с собой оружие и на ходу перепоясывались мечами. Вместе с мужчинами к холму ас-Сафа-направились и многие женщины, горя желанием поскорее узнать о грозящей городу опасности.
Лишь немногочисленные единоверцы Мухаммеда знали, что под видом чрезвычайного сообщения посланник Бога намерен перед всем племенем курайшитов произнести проповедь, и, наверное, они верили, что с помощью всемогущего Бога в этот исторический день произойдет чудо: закосневшие в невежестве и идолопоклонстве, сердца курайшитов очистятся, и они здесь же, у подножия холма ас-Сафа, предадут себя единому истинному Богу, станут мусульманами. Однако те из курайшитов, которым были хорошо известны религиозные увлечения Мухаммеда, увидев его на вершине ас-Сафы, прекрасно поняли, что никакая опасность городу не грозит и речь пойдет, по-видимому, о вещах не столь уж важных.
Впрочем, всеобщее внимание было велико, и собравшаяся огромная толпа стала внимать Мухаммеду в напряженном молчании.
Мухаммед говорил о едином Боге. Он называл его всемогущим, Аллахом это имя курайшиты хорошо знали, они даже почитали Аллаха наряду с другими богами, в некотором смысле и Кааба была домом в том числе и этого самого Аллаха, которому, кстати сказать, весьма полезно было молиться во время путешествий по морю, здесь же, на суше, особого проку от Аллаха не было. Мухаммед называл своего единого Бога также рахманом, милосердным, - это слово было совершенно незнакомо курайшитам. "Что такое рахман?"- в недоумении спрашивали они друг друга. В целом то, что Мухаммед говорил о Боге, страшном суде и бессмертии в загробном мире, не было неожиданным, все это сильно напоминало местами учение сабиев, местами - учение христиан и иудеев. Курайшиты, широко, хотя и поверхностно знакомые с различными религиями, не усмотрели в словах Мухаммеда о Боге ничего нового и оригинального: Мухаммед ударился в сабейство - был почти единодушный вывод курайшитов.
Чисто теоретическая часть проповеди Мухаммеда показалась собравшимся малоинтересной. Внимание толпы стало рассеиваться уже после первых же его слов, то тут, то там стали раздаваться возмущенные голоса - мол, нечестно и неблагородно ради подобной болтовни созывать весь город, воспользовавшись сигналом тревоги. Когда же Мухаммед сообщил курайшитам, покрывая шум толпы, что он является не кем иным, как посланником и пророком всемогущего Аллаха, общее раздражение и негодование нашло наконец выход - на Мухаммеда посыпались насмешки, каждый наперебой изощрялся в остроумии, толпа стала свистеть и улюлюкать, голос Мухаммеда потонул в общем шуме.
Возмущение курайшитов, обманным путем собранных на проповедь, было вполне оправданным, и все же следует отметить, что взрыв народного негодования произошел не совсем стихийно. Богатые мекканские купцы, по-видимому, хорошо знали, что за невинной теоретической частью должна последовать часть, так сказать, практическая, отнюдь для них не безразличная - всеобщее равенство и братство всех людей, восхваление бедности и осуждение богатства, идущее от Бога требование освобождать рабов, принявших новую веру, и творить милостыню - жертвовать значительную часть своего богатства в пользу бедняков. И богатые мекканские негоцианты сделали, конечно, все от них зависящее, чтобы сорвать проповедь Мухаммеда и натравить на него толпу, и так уже достаточно недоброжелательно настроенную по отношению к нему. Особенно усердствовал, по словам преданий, родной дядя Мухаммеда, надменный Абд аль-Узза: вместе со своей женой Ум Джамиль он первый под бурное одобрение толпы начал выкрикивать в адрес Мухаммеда насмешки и оскорбления. В ответ Мухаммед, лишенный возможности продолжать проповедь, также перешел к личным выпадам и угрозам, Абд аль-Уззе, в частности, он пообещал вечные и ужасные мучения в аду - его будут жечь на костре, а его любимая жена Ум Джамиль своими руками будет подкладывать в костер дрова. Из-за этого Абд аль-Уззу мусульмане прозвали Абу Лахабом ("Тот, кому уготовано место в аду"), и это прозвище утвердилось в истории.
