Михаил Мягков - Вермахт у ворот Москвы
Главному командованию сухопутных войск поручалось теперь определить районы для создания новых оборонительных позиций. Тыловые рубежи, которые «предоставляли бы войскам лучшие условия для обороны» должны были быть подготовлены прежде всего на тех участках, где «фронт отодвигается без воздействия со стороны противника»[340].
Безусловно, это был необходимый, но уже во многом запоздалый приказ. Наступление Красной армии проводилось на широком фронте, прорывы немецкой обороны следовали один за другим. Вечером 8 декабря штаб группы фон Бока констатировал очередное вклинение советских частей на участке 95-й пехотной дивизии в районе Юркий и 6-й танковой дивизии в районе Федоровка. Начался отход 41-го армейского корпуса и правого фланга 56-го армейского корпуса 3-й танковой группы. 9 декабря в оценке обстановки, данной штабом ГА «Центр», чувствовалось опасение, что советские войска будут продолжать усиливать нажим юго-восточнее Ливны, севернее и юго-восточнее Клина «так как русские, – отмечалось в документе, – несомненно, установили слабость в настоящее время германских оборонительных сил». Командование ГА «Центр», однако, рассчитывало, что в стороне от участков прорыва придется иметь дело лишь со «сковывающими атаками и подвижной обороной» частей Красной армии[341].
8 декабря, в целях более удобного снабжения и пополнения 3-й танковой группы, фон Бок распорядился подчинить ее командованию 4-й танковой группы. При этом указывалось, что «прорыв противника должен быть остановлен самое большее на линии: северная оконечность Истринского водохранилища, Некрасино, юго-западная оконечность Волжского водохранилища…» Войскам 3-й танковой группы выражалась особая благодарность за упорную оборону каждого населенного пункта[342].
Вечером 9 декабря 1941 г. штаб ГА «Центр» подготовил предварительные соображения по вопросу размещения и обустройства тыловых позиций для основной группировки войск на период зимы и весны 1941/42 г. Намечалось провести рекогносцировку местности для построения обороны по линии: 2-я армия – восточнее Курск – Орел; 2-я танковая армия – восточнее Орел, место впадения реки Жиздра в р. Ока; 4-я армия – по рекам Ока и Угра, западнее Медынь, восточнее Гжатск; 9-я армия – восточнее Гжатск, восточнее, севернее и северо-западнее Ржев, р. Волга. Обращалось внимание на сокращение протяженности позиций (в целях экономии сил) и на то, чтобы они проходили по участкам, обеспечивающим движение транспорта в условиях зимы и весны[343].
Отметим, что как раз в тот момент, когда штабы немецких объединений намечали рубежи для устройства оборонительных позиций, командование советского Западного фронта подготовило специальную директиву относительно того, какой именно тактики следует придерживаться войскам РККА, чтобы осуществлять безостановочное наступление на запад и преодолевать сопротивление противника. Генерал армии Г. Жуков потребовал 9 декабря 1941 г. от всех командующих армиями категорически запретить ведение фронтальных боев. Он приказал шире применять обходы, а для этого формировать ударные группы, которые во вражеском тылу должны были уничтожать склады, артиллерийскую тягу и т. п. Предусматривалось атаковать немцев днем и ночью, обеспечивая войскам защиту от возможных контрударов противника[344].
Через неделю после начала советского контрнаступления, немецкое командование осознало, что удары Красной армии имеют цель не просто ликвидировать опасность столице, но и разбить в ходе дальнейшего преследования основные силы ГА «Центр». Разведсводки отдела по изучению иностранных армий Востока содержали тревожную информацию о развитии событий на фронте (см.: Приложение, док. № 10). Стремление командования РККА достигнуть крупного успеха подтверждалось как характером продолжавшихся боевых действий, так и немногочисленными советскими документами, попавшими в руки германской разведки в тот период. Так, немцев не мог не насторожить боевой листок, распространявшийся в то время среди красноармейцев одной из боевых частей с обращением члена Военного совета Западного фронта к наступающим войскам, где был выражен призыв продолжать операции «для окончательного разгрома фашистов, вплоть до уничтожения последнего солдата»[345].
Во второй декаде декабря обозначился полномасштабный кризис в обороне 4-й танковой группы. Штаб генерала Гепнера, был просто не в состоянии нормализовать обстановку в полосе своего объединения. 10 декабря 1941 г. войска группы начали отход на новый рубеж обороны. Однако потери вследствие непрерывных советских атак и обморожения личного состава превысили все допустимые рамки. Существенным моментом в оценке обстановки штабом 4-й танковой группы было сомнение в возможности удержания обороны и на новом рубеже, хотя на то был строжайший приказ свыше[346].
11 декабря штаб ГА «Центр» разрешил начать рекогносцировку отсечной позиции для 4-й и 9-й армий по линии Нарские Пруды – Теряево – Ошейкино Гнездово – Спас-Дары – Подол. Указывалось, что «планомерный отход на отсечную позицию можно будет осуществить до того, как ляжет глубокий снег (до начала января 1942 г.). Отход будет осуществляться исключительно по приказу штаба группы армий, который поступит своевременно…» Было также разрешено начать эвакуацию имущества из г. Калинин[347].
На южном фланге ГА «Центр» отход немецких дивизий местами стал превращаться в бегство. Оборона 2-й танковой армии Гудериана не выдержала натиска 1 гв. кавкорпуса генерала Белова. 11 декабря вслед за кавалерийскими частями в прорыв были введены свежие советские силы. Командование 2-й армии отмечало, что на боеспособность 45-й и 134-й пехотных дивизий (34-го армейского корпуса) теперь уже вряд ли возможно было рассчитывать. Директивой № 39 предусматривалась защита и удержание дороги Орел – Курск, однако, немецкому командованию нечем было закрыть брешь шириной 30 км на участке 34-го корпуса; обещанные резервные соединения пока не прибыли, а потери все возрастали. Например, германская 95-я пехотная дивизия потеряла к этому времени более трети личного состава[348].
К середине декабря Западный, Калининский и Юго-Западный фронты достигли линии, с которой войска ГА «Центр» начали свое ноябрьское наступление на Москву, а местами и продвинулись еще дальше на запад. Столь быстрое советское наступление грозило крахом всего фронта группы фон Бока. Складывающаяся для нее кризисная ситуация заставляла немецкое командование осуществлять беспорядочное отступление. Чтобы предотвратить катастрофу были предприняты ряд мер, которые, однако, не сказались немедленно на обороноспособности германских сил. В частности, было приняты решения готовить новые тыловые рубежи и объединить командование войсками соседних объединений под началом одного военачальника. Остановимся более подробно на событиях, произошедших в полосе ГА «Центр» до 16 декабря 1941 г.
12 декабря 1941 г. советские войска освободили города Солнечногорск и Истра. Фронт подошел вплотную к Истринскому водохранилищу. Соединения 30-й армии Западного фронта охватили г. Клин с северо-запада, севера и востока, а 1-й уд. армии с юго-востока. Чтобы обеспечить отвод главных сил 3-й и 4-й танковых групп на рубеж Волоколамск – Руза немецкое командование продолжало удерживать этот город. Его потери боялся и штаб 9-й армии, поскольку тогда осложнялась задача удержания Калинина, где уже обозначился перелом в пользу советских войск. «Последние атаки русских, – отмечалось в телеграмме генштаба ОКХ в штаб ГА «Центр», – попали в самое слабое, с точки зрения снабжения, и самое опасное место на фронте 9 А. Это объясняется отсутствием необходимой железнодорожной связи с Калининым… Поэтому в настоящем положении правому флангу армии угрожает большая опасность в отношении снабжения и в течение зимы он вряд ли продержится…». Предлагались два варианта возможных действий: первый – перенести фронт вперед восточнее железнодорожной линии Калинин – Вышний Волочек (что было абсолютно нереально в тех условиях) и второй – отвести фронт армии к линии Вязьма – Ржев – Старица[349].
12 декабря 1941 г. начальник штаба 9-й армии отдал приказ на рекогносцировку и оборудование тыловых позиций по линии Теряева – Гнездово дорога – Старица – Лотошино. Намечалось широко использовать при строительстве новой обороны население, живущее вблизи расположения немецких войск (то есть заставлять мирных советских граждан расчищать снег, рыть окопы, рубить дрова и т. п.). Подчеркивалось, что «впереди позиций на глубину до 20 км необходимо подготовить создание «полной пустыни». В этой зоне русские не должны найти ни одного жилого дома, ни одного сарая, ни одного пучка соломы, ни одного домашнего животного и ни одной картофелины. Для этого в более поздний период должны быть сожжены все поселения до последней избы…»[350] Отметим, что этот приказ подготовлен офицерами вермахта. Их отношение к мирному населению было отнюдь не лучшим, чем у эсэсовцев. Тысячи советских крестьян были обречены на голод и холод, грозившие быстрой смертью.
