Михаил Мягков - Вермахт у ворот Москвы
Таким образом, ГА «Центр», возобновив наступление на Москву в середине ноября 1941 года так и не смогла выполнить поставленную перед ней задачу взятия советской столицы. В начале декабря она достигла пределов своих возможностей, хотя отдельные ее соединения и части продолжали атаки на советские позиции. Одна из них на короткое время достигла Химок. Наступил кульминационный момент сражений, таящий в себе опасность для немецких войск. Академик А. Самсонов писал, что положение ГА «Центр» характеризовалось тогда следующими факторами: армии фон Бока растянулись одним эшелоном на фронте до 1000 км; над фланговыми группировками ГА «Центр» нависли с севера – войска Калининского фронта, а с юга – армии левого крыла Западного и правого крыла Юго-Западного фронта; коммуникации группы фон Бока подвергались ударам советских партизан и авиации. К тому же началась холодная и снежная зима, к которой Красная армия была подготовлена намного лучше[323]. Все эти факторы в значительной мере предопределили разразившийся под Москвой невиданный кризис германской армии. К тому же в конце ноября советские войска добились больших успехов на флангах советско-германского фронта – под Тихвином и Ростовом. Освобождение этих городов не только сорвало немецкие планы соединения с финнами и выхода к Кавказу, но и способствовало созданию условий для начала контрнаступления Красной армии на центральном участке фронта.
Время для удара по войскам ГА «Центр», 5–6 декабря, было выбрано советским командованием очень удачно. Противник был истощен, и нужно было использовать выгодную ситуацию, пока фон Бок не получил подкрепления из самой Германии и оккупированных стран Европы.
Поворот
«Держаться» за край пропасти
Начавшееся 5–6 декабря 1941 г. контрнаступление советских войск под Москвой продолжалось до начала января 1942 г. и переросло в общее наступление сил Красной армии. ГА «Центр» оказалась какое-то время на краю пропасти, ее поражение грозило катастрофой всем немецким войскам на Восточном фронте. Инициатива перешла к Красной армии, – теперь уже ее командование определяло время начала и направления ударов по противнику. Однако руководство вермахта все же сумело зимой 1941/42 г. избежать полного разгрома своих войск. Помня о судьбе Наполеона, Гитлер и его генералы предприняли в декабре 1941 – в первой половине января 1942 г. ряд жестких контрмер, позволивших ликвидировать угрозу развала всего фронта. Понять, что из себя представляли эти контрмеры и какое влияние они оказали на ход дальнейших событий, не менее важно, чем разобраться в действиях советской стороны. В этом отношении ключевые этапы боевых действий ГА «Центр» в обороне не всегда совпадают с этапами наступления противостоящих ей сил Красной армии (то есть с хронологическими рамками контрнаступления под Москвой и Ржевско-Вяземской операции). Оборонительные действия ГА «Центр» можно подразделить на следующие периоды: с начала советского контрнаступления и до приказа «держаться»; после этого приказа и до разрешения на отход; и далее – до конца апреля 1942 г. Настоящий раздел посвящен первым из двух указанных периодов, то есть событиям с начала декабря 1941 г. до середины января 1942 г. Обратимся к немецким документам, которые отражают действия ГА «Центр» в кризисной ситуации и объясняют причины, почему она все-таки не была разгромлена и сумела стабилизировать свое положение на фронте.
* * *Советское контрнаступление началось для германского командования внезапно. Оно застало войска ГА «Центр» в крайне невыгодный момент, – как раз тогда, когда они переходили от наступления к обороне. Наиболее чувствительными к ударам Красной армии оказались соединения вермахта, находившиеся на флангах группы фон Бока. Они практически до последнего момента продолжали попытки продвинуться к Москве и не предприняли никаких мер на случай отступления.
Еще ранним утром 5 декабря 1941 г. на фронте 3-й танковой группы была сделана последняя попытка продвинуться к столице силами 1-й танковой и 23-й пехотной дивизий. Однако из-за сильного сопротивления противника она быстро сорвалась. Не успели соединения 3-й танковой группы привести себя в порядок, как сразу же сами оказались под ударами советских войск. «Утром 5 декабря, – как отмечалось в телеграмме штаба 3-й танковой группы, отправленной в штаб ГА «Центр» в 15 ч 00 мин, – противник предпринял сосредоточенную атаку силами 2 полков против южного фланга 7 тд…»[324] Это было первое упоминание командованием крупного германского объединения о начале советского контрнаступления. Далее в документе говорилось: «…В настоящее время положение крайне напряженное, 7 тд резервами не располагает. Следует рассчитывать на дальнейшее усиление противника и перед северным флангом танковой группы, так как противник подтягивает силы, по всей вероятности, к 9-й армии. Намерение противника: решительное контрнаступление с целью путем наступления против северного фланга наступающего фронта добиться разрядки обстановки в районе Москвы…» Штаб 3-й танковой группы указывал также на необходимость срочного перехода к обороне в связи с трудностями обороны чрезмерно широкого участка фронта и слабой боеспособностью измотанных в боях немецких частей. Подчеркивалось, что в некоторых батальонах осталось всего по 3–6 офицеров и 150–180 человек личного состава (как, например, в 6-й танковой дивизии), и что удержать в таких условиях позиции чрезвычайно трудно, а «о расширении фронта, следовательно, не может быть и речи…»[325]
Одновременно немецкая воздушная разведка установила движение крупных моторизованных колон противника в районе северо-восточнее Рогачево. Немцы начинали понимать, что действия Красной армии имеют далеко идущие цели и выходят за рамки обычных контрударов тактического масштаба.
Следующий день стал для командующего 3-й танковой группой генерала Г. Рейнгардта днем крушения последних надежд удержаться на достигнутых рубежах. В 15 ч 45 мин, 6 декабря 1941 г. он направил донесение в штаб группы фон Бока: «Противник продолжает свои атаки против 14-й и 36-й моторизованных дивизий с центром тяжести на северном фронте… Вследствие перенапряжения войск и из-за глубокого фланга удержание западного берега канала [в районе] Яхрома – Дмитров больше невозможно…»[326]
«Прорыв», «вклинение», «брешь» – эти слова в начале декабря 1941 г. не выходили из лексикона германских полевых командиров ГА «Центр», когда они сообщали о ситуации на своем участке фронта. В полосе 9-й немецкой армии ожесточенные бои развернулись в районе г. Калинин. Штаб армии 6 декабря 1941 г. оценивал положение следующим образом: «…Северо-восточнее Калинина на участке 86 пд противник вел атаки силами 2 дивизий и частью сил кав[алерийской] дивизии; на участке 162 пд противник вел атаки силами 3 дивизий… Кроме известных до сих пор дивизий в этом наступлении, по всей вероятности, приняли участие еще две, неизвестные до сих пор дивизии. Командование армии расценивает это наступление как попытку уменьшить нажим 3 ТГр между Москвой и бассейном (Волжским водохранилищем. – М. М.)… Предпринятые вчера и сегодня сильные атаки противника юго-восточнее Калинина закончились прорывами до дороги Москва – Калинин. Ограничатся ли эти атаки противника местными целями или при использовании новых сил они преследуют более широкие цели – определить пока нельзя…»
Далее штаб 9-й армии доносил о неготовности своих соединений к обороне: «…Пехота большей частью находится в земле и смогла создать только незначительные препятствия, так что при более крупном наступлении, поддержанном артиллерией и авиацией, местные прорывы неизбежны и постоянно придется использовать тыловые резервы…» Указывалось, что снабжение частей оставляет желать лучшего и войскам требуется длительный отдых[327].
Очередная опасность возникла на южном фланге ГА «Центр». 7 декабря оперативная группа генерала Ф. Я. Костенко (5-й кавкорпус, 1-я гв. стрелковая дивизия, 129-я танковая бригада и 34-я мотострелковая бригада), которая была сосредоточена в тылу Юго-Западного фронта нанесла удар по 95-й и 45-й пехотным дивизиям 2-й армии генерала Р. Шмидта. Силы немецкой армии оказались рассечены на две части. Настоящий кризис возник в районе г. Ливны. Поздним вечером 7 декабря генерал Шмидт сообщал в штаб ГА «Центр»: «Наша армия отныне перешла к обороне. На будущее инициатива наступления переходит в руки противника, который получает свободу действий в переброске и сосредоточении сил. Фронт протяженностью в 260 км делает необходимым наши пехотные дивизии располагать на участке в среднем равном 40 км и моторизованные дивизии – 30 км. Этими силами можно осуществлять только охранение, но нельзя организовать защиты… Прорыв фронта армии в одном месте или охват у Курска создает опасность отведения назад всего фронта…»[328]
