Александр Вдовин - Подлинная история русских. XX век
Новый нарком внутренних дел Л.П. Берия, назначенный 25 ноября 1938 года вместо отставленного, а затем обвиненного в заговоре Н.И. Ежова, начинал свою деятельность с амнистий. В 1939 году «за контрреволюционные и государственные преступления» были приговорены к смерти 2552 человека (7 человек в день), в 1940 году — 1649 человек (4–5 человек в день), в 1941 году, включая военное полугодие, — 8001 человек (24 человека в день). Масштабы репрессий сокращались. Видимо, есть некоторый резон и в суждениях Молотова и Бухарина. Но очевидно и другое. В результате репрессий, завершивших «революцию сверху», в стране окончательно утвердился режим личной власти Сталина, который умел подчиняться социальным и экономическим реальностям, но и в дальнейшем широко использовал страх и насилие наряду с иными методами управления обществом. Установившийся в СССР в конце 1930-х годов режим без авторитарного и дальновидного лидера сталинского типа не мог быть сколько-нибудь эффективным.
Многие из репрессированных погибли по обвинениям в национал-уклонизме, национализме, сепаратизме, шпионаже, измене родине. Репрессии были напрямую связаны с ощущением надвигающейся войны, со страхом перед «пятой колонной», с представлениями о враждебном окружении, под которым, кроме Германии, подразумевались в первую очередь страны, граничащие с СССР. Идеи национального и государственного патриотизма, военно-государственного противостояния, которые стали все в большей мере определять национальную политику с середины 1930-х годов, отодвинули на задний план традиционные схемы классовой борьбы, и во многом обусловили жестокость репрессий против всех, кто был прямо или косвенно связан с государствами «враждебного окружения». Отношение к немцам и японцам — гражданам стран вероятного противника, было с вызывающей откровенностью выражено в газете «Journal de Moscou», издававшейся в Москве 35-тысячным тиражом и распространявшейся за рубежом. «Не будет ни в коем случае преувеличением, если сказать, что каждый японец, живущий за границей, является шпионом, так же как и каждый немецкий гражданин, живущий за границей, является агентом гестапо».
20 июля 1937 года Политбюро ЦКВКП(б) постановило «дать немедля приказ по органам НКВД об аресте всех немцев, работающих на оборонных заводах… О ходе арестов и количестве арестуемых сообщать сводки (ежедневные) в ЦК». Соответствующий приказ, касающийся всех германских подданных, был издан и введен в действие по телеграфу 25 июля. 30 июля был подписан второй приказ, касавшийся уже советских граждан немецкой национальности. В августе появились аналогичные решения и приказ относительно поляков, а затем и относительно корейцев, латышей, эстонцев, финнов, греков, китайцев, иранцев, румын. Под нож репрессий попали 30 938 советских граждан, ранее работавших на Китайско-Восточной железной дороге и вернувшихся в СССР после ее продажи в 1935 году. Вся эта группа лиц получила нарицательное имя «харбинцы». Из приказа НКВД от 20 сентября 1937 года следовало, что харбинцы в подавляющем большинстве являются агентурой японской разведки и подлежат осуждению в трехмесячный срок. 23 октября был издан приказ, в котором делался упор на то, что агентура иностранных разведок переходит границу под видом лиц, ищущих политического убежища, и предлагалось: «всех перебежчиков, независимо от мотивов и обстоятельств перехода на нашу территорию, немедленно арестовывать». Таким образом предавались суду и профессиональные революционеры, ответственные работники компартий, переходившие на территорию СССР в поисках лучшей жизни. По данным комиссии П.Н. Поспелова, работавшей перед XX съездом партии, в результате выполнения названных выше приказов к 10 сентября 1938 года было рассмотрено дел на 227 986 человек, в том числе осуждено к расстрелу 172 830 человек (75,8 %), к разным мерам наказания — 46 912 человек (20,6 %), передано на рассмотрение судов 3120 и возвращено к доследованию на 5124 человека (Реабилитация: как это было. М., 2000. Т. 1).
Репрессии по национальному признаку не обошли и Красную Армию. 10 марта 1938 года Г.М. Маленков поручил Л.З. Мехлису подготовить списки армейских коммунистов — поляков, немцев, латышей, эстонцев, финнов, литовцев, болгар, греков, корейцев и представителей других национальностей, имевших государственные образования за пределами СССР. Указание было выполнено, и 24 июня того же года была издана директива наркома обороны, согласно которой из армии подлежали увольнению военнослужащие всех «национальностей, не входящих в состав Советского Союза». В первую очередь увольнялись все родившиеся или проживающие за границей, а также имеющие там родственников. Лица командно-начальствующего состава увольнялись из армии по приказам, имеющим особую нумерацию. После номера приказа за косой скобкой следовали буквы «оу» (например: Приказ № 115/оу), означавшие «особый учет». Уволенные с таким шифром (его называли «шифром Б.М. Фельдмана», по фамилии начальника управления по комначсоставу РККА) по прибытии на место жительства арестовывались. В числе уволенных с таким шифром были серб начдив Данило Сердич и поляк комбриг К.К. Рокоссовский.
По неполным сведениям (без данных по Киевскому и Забайкальскому округам, по Тихоокеанскому флоту и Дальневосточной флотилии), особыми отделами было выявлено 13 тысяч подлежащих увольнению «националов», 4 тысячи из которых уволены, 2 тысячи из числа уволенных арестованы. По директиве Наркомата обороны от 21 июня 1938 года из армии были уволены 863 политработника польской, немецкой, латышской, литовской, эстонской, китайской национальности. В июне — июле 1938 года производилась чистка армии по анкетным признакам (рождение, проживание или наличие родственников за границей). Из армии были уволены (и почти сразу в большей части арестованы) не только практически все военнослужащие и вольнонаемные «иностранных национальностей», но и немалое число представителей «национальностей Советского Союза». Согласно «Справке о числе уволенного начсостава РККА (без политсостава) в 1938 году по национальности», составленной в ноябре 1939 года в Управлении по командному и начальствующему составу РККА, всего за год было уволено 4138 командиров. Наибольшую часть уволенных составляли поляки (26,6 %), латыши (17,3 %), немцы (15 %) и эстонцы (7,5 %). Далее шли литовцы (3,7 %), греки (3,1 %), корейцы (2,9 %), финны (2,6 %), болгары (1,2 %). Среди уволенных были также венгры, чехи, румыны, шведы, китайцы — представители наций, «не входивших в состав народов СССР», и 710 человек (17,2 %) родившихся за пределами СССР русских, украинцев, белорусов, евреев и представителей других национальностей Союза ССР (Военно-исторический архив. 1998. № 3).
Аналогичным образом начиналась чистка другой силовой структуры. Н.И. Ежов, назначенный на пост наркома внутренних дел 26 сентября 1936 года, отмечал: «Придя в органы НКВД… начал свою работу с разгрома польских шпионов, которые пролезли во все отделы органов ЧК». В мае 1938 года ЦК партии дал указание об удалении из органов всех сотрудников, имеющих родственников за границей и происходивших из мелкобуржуазных семей. Массовая чистка органов госбезопасности была произведена после утверждения наркомом Л.П. Берия (25 ноября 1938 года). В 1939 году из органов госбезопасности были уволены 7372 человека (каждый пятый оперативный работник) и взято на оперативные должности 14,5 тысячи человек. Из руководящего состава НКВД (наркомы внутренних дел СССР и их заместители, начальники управлений и отделов центрального аппарата НКВД, наркомы внутренних дел союзных и автономных республик, начальники УНКВД краев и областей общей численностью 182 человека) исчезли поляки, латыши и немцы, значительно сократилось число евреев (с 21,3 % на начало сентября 1938 г. до 3,5 % к концу 1939 г.), места которых были замещены преимущественно русскими, украинцами, грузинами (Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД. М., 1999). Среди сотрудников центрального аппарата НКВД, насчитывавшего к началу 1940 года около 3,7 тысячи человек, русских было 3073 человека (84 %), украинцев — 221 (6 %), евреев 189 (5 %), белорусов — 46 (1,25 %), армян — 41 (1,1 %), грузин — 24 (0,7 %), а также представители татар, мордвы, чувашей, осетин и др.
Военными соображениями были продиктованы и решения об «очищении» приграничной полосы от проживавшего там населения, этнически родственного народам сопредельных стран, и других неблагонадежных граждан. В апреле 1936 года СНК СССР принял решение о переселении из Украины в Казахстан 15 тысяч хозяйств (45 тысяч человек) поляков и немцев. В 1937 году из районов Дальнего Востока были депортированы в Казахстан и Узбекистан 172 тысяч корейцев, несколько сот поляков, 11 тысяч китайцев. В этом же году из пограничной полосы Армении, Азербайджана, Туркмении, Узбекистана и Таджикистана вглубь страны переселялись 1325 граждан курдской национальности. Продолжалась очистка западного пограничья Украины и Белоруссии. В ноябре 1938 года началось переселение иранцев из приграничных районов Азербайджана. В последующие годы (особенно с включением в СССР Западной Украины и Западной Белоруссии, республик Прибалтики и Молдавской ССР, увеличившим население страны на 22 миллиона 599,8 тысячи человек и заметно изменившим национальный состав ее населения) политика депортаций получила дальнейшее развитие.
