Андрей Еременко - Сталинград: Записки командующего фронтом
Напряженно работали командиры, политработники всех степеней. Росло с каждым днем сопротивление, упорство наших войск; они дрались стойко, с исключительным мужеством. [157]
31 августа обе армии полностью были отведены на средний сталинградский обвод.
62-я армия к этому времени сосредоточилась на рубеже Рынок, Орловка, Западновка, Новый Рогачик. Еще 29 августа в связи с тем, что армия оказалась отрезанной от Сталинградского фронта, она была включена в состав Юго-Восточного фронта. Будучи ослаблена в предыдущих боях, армия находилась в очень тяжелом состоянии. Для ее усиления пришлось использовать последние резервы Юго-Восточного фронта.
64-я армия, став на участок Новый Рогачик, Ивановка, по реке Червленная, не успела еще, как впрочем, и 62-я армия, организовать оборону на новом рубеже, а противник снова нанес удар по ее правому флангу.
Отвод 62-й и 64-й армий на средний сталинградский обвод был крайне необходим еще и потому, что в противном случае зенитная артиллерия, имевшая свои позиции в основном на северной и западной окраинах города, оказалась бы совершенно открытой под ударом противника и бесспорно была бы уничтожена; под прикрытием же своей полевой армии зенитчики сыграли очень большую роль, и не только в противовоздушной обороне, но и в отражении атак наземных войск противника, главным образом его танков. Этим мы сохранили главные силы нашей зенитной артиллерии, которая, как известно, внесла значительный вклад в оборону Сталинграда.
Сложность оборонительных боев в этот период состояла в том, что в Сталинграде у нас не было резервов. Поэтому на направлениях вероятных ударов противника, о подготовке которых мы в большинстве случаев знали, не представлялось возможным сосредоточить войска, создать в глубине оборону, которая приняла бы на себя удар противника и тем самым позволила бы отходившим войскам привести себя в порядок. Этого условия, совершенно необходимого для сохранения прочности обороны, нельзя было создать. Войскам приходилось сначала драться на первоначальном рубеже, затем отходить с боями и вновь драться на новом рубеже. Именно в этом проявлялась небывалая войсковая доблесть.
Враг не унимался. В тот же день, когда 62-я и 64-я армии совершили отход, противник, сосредоточив в районе Нариман, Ракотино группировку из шести дивизий [158] (в их числе были две танковые и одна моторизованная), при содействии крупных сил авиации повел наступление на Басаргино, Воропоново. Три дня на этом участке шли упорные бои. Наши войска не успели прочно закрепиться на новых рубежах. Это дало противнику возможность вновь нарушить нашу оборону. 1 сентября он занял Басаргино. В результате этого 64-я и 62-я армии вновь оказались под фланговым ударом противника (в стыке). По решению Военного совета обе армии отошли на внутренний обвод сталинградских позиций 2 сентября.
Организуя 31 августа наступление, противник ставил себе задачей 1 сентября захватить Сталинград. Враг произвел невиданный по силе нажим, надеясь главным образом на авиацию, танки и самоходную артиллерию (артштурм), которая здесь, по-видимому, была применена впервые. Всякое новое оружие дает эффект, и враг рассчитывал на это, но никакие «артштурмы» не сломили сталинградцев. Лишь на отдельных участках врагу удалось потеснить нас, но это стоило ему больших потерь, а города он не достиг.
Между прочим, в одном из разговоров с И. В. Сталиным по телефону (в конце августа или в начале сентября 1942 г.), давая характеристику напряженных боев на участках обоих фронтов, я доложил, что результаты наших контратак и контрударов были бы более существенными, если бы в ходе их наша пехота имела непосредственную поддержку огневых средств; мной было выдвинуто предложение о необходимости самоходной артиллерии, которая вместе с пехотой штурмовала бы противника; организационно такая артиллерия должна войти в стрелковые полки. Краткое обоснование предложения сводилось к тому, что развитие автоматического оружия в тот период крайне затрудняло движение пехоты на поле боя. Теоретические расчеты количества пуль, осколков и т. п., приходившихся на каждый квадратный метр полосы наступления, показывали, что ничего живого в ней не могло остаться. Тем не менее наши части все же, преодолевая огневое препятствие, выполняли стоявшие перед ними задачи, но несли большие потери. Чтобы избежать их, необходимо было подавлять автоматический огонь врага. Артиллерийское прикрытие и сопровождение пехоты огнем с закрытых [159] позиций не могло обеспечить полностью подавления огневых точек, так как они были рассеяны и довольно подвижны. Артиллерия, сопровождавшая пехоту огнем и колесами, сама была уязвима от огня противника почти так же, как и пехота. Нужна была именно самоходная артиллерия. Наличие мощных боевых машин бок о бок с наступающими войсками весьма положительно сказалось бы на их моральном состоянии.
1 сентября 1942 года Военным советом был отдан приказ войскам обоих фронтов, который имел целью концентрировать волю и энергию воинов на выполнении задач, стоявших перед фронтами в связи с новым усложнением обстановки.
«ПРИКАЗ
ВОЙСКАМ СТАЛИНГРАДСКОГО И ЮГО-ВОСТОЧНОГО ФРОНТОВ
№ 4
1 сентября 1942 г.
Действующая армия
Товарищи бойцы, командиры и политработники, доблестные защитники Сталинграда!
В течение месяца идет ожесточенная борьба за город Сталинград. Немцы потеряли сотни танков и самолетов. Через горы трупов своих солдат и офицеров озверелые гитлеровские банды рвутся к Сталинграду, к Волге.
Нам наша большевистская партия, наш народ, наша великая Родина поручили не допустить врага к Волге, защитить город Сталинград. Защита Сталинграда имеет решающее значение для всего советского фронта.
Не жалея сил, презирая смерть, не допустим немцев к Волге, не сдадим Сталинград, Каждый из нас должен понимать, что захват немцами Сталинграда и выход их на Волгу будет усиливать наших врагов и ослаблять наши силы.
Ни шагу назад!
Военный совет требует от всех бойцов, командиров и политработников, от всех защитников Сталинграда беззаветной храбрости, стойкости и геройства в борьбе с зарвавшимся врагом. [160]
Враг должен быть и будет разбит на подступах к Сталинграду.
Вперед на врага! В беспощадный бой, товарищи, за Сталинград, за Великую Родину!
Смерть немецким оккупантам!
Командующий Сталинградским и Юго-Восточным фронтами генерал-полковник А. ЕРЕМЕНКО
Член Военного совета Сталинградского и Юго-Ввсточного фронтов генерал-лейтенант Н. ХРУЩЕВ».
2 сентября войска Юго-Восточного фронта заняли оборону по внутреннему обводу: 62-я армия – на участке Рынок, Орловка, Гумрак, Песчанка (два километра южнее станции Воропоново); 64-я армия – на рубеже Песчанка, Ивановка. 57-я армия обороняла ранее занятые рубежи южнее Сталинграда.
Для наших войск, таким образом, обстановка все более осложнялась. Но и противник, понеся огромный урон, не смог реализовать свои планы захвата Сталинграда, хотя Гитлер уже трижды назначал сроки его падения. Гитлеровцы потеряли полтора месяца времени, громадное количество живой силы и техники, но были далеки от своих целей, хотя и находились у стен Сталинграда. [161]
Глава VII.
Уже многие дни непрерывно горит Сталинград. Страшные пожарища в городе видны за десятки километров.
Начиная с 23 августа противник непрерывно днем и ночью бомбил Сталинград, переправы и прилегающие к городу районы. 2 сентября противник произвел еще одну, особенно яростную, массированную бомбардировку города. Одновременно он бомбил переправы через Волгу и пути подвоза – железные и грунтовые дороги, затрудняя материально-техническое снабжение войск, нарушая нормальный приток пополнений, которые шли теперь главным образом через Волгу, так как другие пути были отрезаны. Причалы, паромы, все суда, переправлявшиеся через Волгу, подвергались огню артиллерии, минометов и ударам авиации. Переправа днем стала исключительно трудной, а подчас и почти невозможной. Тогда мы стали практиковать ночные переправы, сгущая их то вечером, то в полночь, то к рассвету. Как бы противник ни стремился превратить ночь в день, все же оставались неосвещенные места, были паузы между освещением: осветительные средства, сбрасываемые с самолетов, выбрасываемые пушками и ракетницами, воспламенялись то ближе, то дальше, то ниже, то выше, зачастую их сносило ветром. Поэтому вражеские наблюдатели нередко получали искаженное представление о целях, а порой и не видели их; естественно, в таких условиях точная корректировка огня очень затруднялась. В связи с этим ночью противник, как правило, вел огонь по площадям, по вероятным причалам и переправам, обстреливая их последовательно (по очереди) или нападая на них одновременно (огневыми налетами). По эффективности такой обстрел, [162] конечно, нельзя сравнивать с прицельным огнем при дневном свете.
