Сергей Анчуков - Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий
Все не критиканство и водевили, а реальные события и дела. А подумать над этим нужно потому, что хреновыми бумажками ничего не докажешь, и слова в дело не пришьешь. А Мухин пытается бумажками и словами недоказуемое, как будто есть нужда доказывать необходимость прямых указаний И. В. Сталина, который по Мухину говорит с народом прямо и без затей: "в окоп шагом марш!"
Так ли это было просто на самом деле?
"Мне не нужно уважение, хватит одного страха...
Увы, "городов не оставлял и не брал".
Сожалею, не авторитет и приведу совершенно банальный по содержанию случай из своей тридцатидвухлетней службы в ВС СССР и РФ. Некоторое время служил в оперативном отделении штаба дивизии, хорошо был знаком с особенностями и содержанием работы управления и штаба соединения. Ни одно учение за все годы службы в 111 мсд (г. Сортавала, южная Карелия) "мимо меня не проехало".
Однажды на разборе учений, которые проводил командующий ЛенВО, заштатная дивизия, ничем себя особенно не отличавшая ранее, была отмечена в лучшую сторону по исполнению, а главное прохождению в срок разного рода отчетных и боевых документов (приказов боевых распоряжений, донесений и оперативных сводок). Поскольку это были КШУ на местности, то главным и объективным показателем работы штаба были показатели перемещения ПУ, развертывания узлов связи и документооборота. Связисты работали по полной программе сокращенными расчетами. Впрочем, и оперативное управление работало на пределе, т.к. вместо 9 человек по штату было всего трое. Остальные были призваны на время учений из частей. Они "подрабатывали" и невольно создавали хаос, но освобождали штатный состав, например, от несения службы оперативным дежурным.
Более чем лестные оценки командующего ЛенВО с подачи посредников при дивизии и при штабе армии объяснялись просто.
Вместо того чтобы писать пространные портянки на бланках телеграмм ЗАС, мне было разрешено диктовать их прямо с карты и по памяти телеграфисту в аппаратной. Оформлением документально можно было заниматься в свободное время. Например, объем оперативной сводки в штаб армии доходил до 8-9 листов писанины убористым почерком, периодичность отправки один раз в сутки, боевого донесения - 5-6 листов, дважды в сутки и по мере необходимости (например, после принятия решения или при "резком" изменении обстановки). То же происходило с боевыми распоряжениями полкам (оперативные группы которых на учениях выступали в роли "концевиков" в системе управления войсками). Все это фиксировалось посредниками в виде принятых по факту передачи адресатами документов, предусмотренных табелем донесений. Знатоки поставят под сомнение изложенное выше и скажут: "не может быть". Но так было, из этой "счастливой песни слова не выкинешь". И "попы" (командир дивизии Кулинский Е.А. и НШ Полторак Д. Ф.) были хороши и "приход" во главе с начальником оперативного отделения штаба Кононенко Мишей тоже не подкачал. Да собственно управление было сколочено, все работали на доверии и уважении мнений, исполнения приказов, распоряжений и указаний. Основной состав понимал друг друга почти с полу слова, работал не за страх, а за совесть.
Не скажу, что была идилия. Как-то на других учениях упомянутые Кулинский с Полтораком приговорили меня "к расстрелу" за срыв в выполнении задачи. И все же время советское было счастливое.
Не верьте тем, кто говорит, будто бы ему не дала ходу проклятая система. Если ты был не калдырь, не идиот и не самодур, то тебе была открыта дорога и продвижение.
Кстати говоря, через три года после выпуска из училища я беспартийный старший лейтенант был назначен на майорскую должность. Правда, по этому поводу в личной беседе с НШ 6-ой армии генералом В. Панкратовым был удостоен недоуменного вопроса: "Капитан, как ты оказался на этой должности, не имея партийного билета?"
Прошло немного времени, командир, как все неординарные люди от большого ума и "слабой воли", запил, и был снят "за развал боевой подготовки". Дивизия покатилась по наклонной. С прибытием нового комдива подполковника (!) из Киевского ВО "кадры начали разбегаться и изгоняться". Меня Д. Полторак, от греха подальше, выдвинул, отдал в полк на должность комбата.
Примерно через пол года, будучи дежурным по полку, мне пришлось до часу ночи сопровождать поход нового комдива по расположению части и выслушивать его мудрые указания для передачи командиру полка. Разумеется, часть из них для исполнения к утру. (Принцип "ночь кормить, к утру зарезать" действовал)
Одно из указаний заключалось в том, что к рассвету должны быть перекрыты завалами подъездные пути к казарме и к столовой со стороны штаба. По мнению комдива "в полку проходной двор, все ездят на чем попало и где попало". Из этого следовало, что "бардак с ездой нужно радикальным образом пресечь". Пользуясь личной известностью комдиву, я сделал попытку возразить, основывая это тем, что небезопасно перекрывать подходы к объектам с парадного въезда. Тактично высказал мнение, что такие указания не вызывают энтузиазма по срокам и не прибавляют уважения к начальству ввиду их явной дурости. На это последовала весьма твердая отповедь о вреде перереканий и заключение, что "ему (комдиву) уважение не нужно, достаточно того, что его все боятся".
Самое смешное и вместе с тем трагичное то, что история имела продолжение. Как говорится, "накаркал капитан". Дороги были перекрыты бревнами в виде "надолбов" (закопанных бревен), правда, с участием командира полка майора Гулина, который исполнил все буквально и без возражений. Трагичность заключалась в том, что буквально через две недели сгорела щитовая казарма, высохшая с окончания войны как порох и крашенная внутри бог весть сколькими слоями масляной краски. Занялся деревянный барак в течение 5 минут и сгорел ровно за полчаса, до головешек. Их даже заливать не пришлось, да собственно и залить было нечем. Все полыхало и взрывалось, пожарные машины стояли перед "надолбами", а когда сделанные на совесть с дурацкой исполнительностью завалы разобрали, то оказались перед другими заграждениями, сооруженными на пути теперь уже к пожарному водоему.
Вместе с казармой сгорело практически все имущество и вооружение двух рот. Погибли два пьяных приписника, которые без сил храпели в каптерке. В панике, когда выбирались через окна, о них забыли. По всей видимости, пьянчуги и были виновниками торжества, - "курение вредно для здоровья".
Согласитесь, что подобного рода примеры можно увидеть сплошь и рядом. Не только в Армии, но и на гражданке еще чаще и с большей дуростью.
То, что наших начальников иногда "дучит" от сознания собственной гениальности не секрет. Бывает и хуже, когда с похмелья отдают такие указания, что не то, что трезвый подчиненный не понимает о чем идет речь, но и сам протрезвевший начальник бывает весьма удивлен собственным приказам.
Далек от мысли, что накануне войны НГШ РККА и КВО вместе с ЧВС и НШ были в похмельном состоянии, когда отдавали приказы "своему приходу", то есть РККА и командующим армиями. Но, по всей видимости, вчерашние "унтера", поднаторевшие в "дучизме" сыграли злую шутку с вооруженным народом, который тоже в 41 году не здорово выглядел в отделениях, ротах, батальонах и полках. Не смотря на "высокую обученность приписного состава".
В этой связи к убийственной обостренной до предела по актуальности характеристике командных кадров русской армии, приведенной Колонтаевым, можно было бы добавить сказанное каким то немецким военным авторитетом: "в вермахте не было лучше солдат (и офицеров, - А.С.) чем в 41 году, а у советов не было лучше солдат (и командиров, -А.С.) чем в 45".
Присоединяюсь к мнению авторитетов. Командиры в 45 году были уже не "унтера". Для разгрома "миллионной Квантунской армии Японии" советским маршалам и офицерам с опытом войны на западе потребовалось чуть меньше месяца с помощью армии, личный состав которой на 50% состоял из солдат, четыре года сидевших в УРах .
А что были за приказы?
Думать нечего, "блеск и классика".
Не стоит впадать в крайности и обостренную характеристику русского офицерства, данную Степняком-Кравчинским, принимать за действительность. Но все кроме, быть может, "халатов и тапок" более чем узнаваемо и актуально сегодня.
О кадрах и офицерах Генерального штаба
Изложенное выше, безусловно, несколько обостренное восприятие событий давно минувших дней.
Кстати о тапках, халатах и "разночинцах". При всей его "столичности", МВО, пожалуй, самый удивительный по части указанных предметов и "разночинных кадров". Лапидарная деловитость офицерского корпуса МВО в части приобретений и угождения доведена до предела, а в "тапках и халате" офицер мог появиться в строю части. В ДВО другая болезнь - "долампизм" и одновременно высокая способность к выживанию в скотских условиях.
Разночинцы - двухгодичники поразили душу сухопутных войск еще в 60-е годы. На сегодняшний день шестой за восемь последних лет начальник Генштаба не кто иной, как бывший разночинец из двухгодичников. Не хочу оценивать его деятельность, эту тему следует отложит на 5-6 лет. Но то, что он перед всем миром без суда и следствия назвал "негодяем и преступником" своего однополчанина и, между прочим "первого офицера, награжденного "Орденом Мужества" на второй чеченской войне, командира 160 тп Ю. Буданова, кое о чем говорит.
