Дмитрий Яворницкий - История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2
Запорожцы уже давно оповещены были о всем происходившем между жолнерами и казаками. Еще в конце Великого поста к ним отправлены были посланцы Жолкевского с увещанием не приставать к казакам Лободы; но низовые молодцы в ответ на это заковали в кайданы гетманских посланцев, а сами, сев на сто лодок, поднялись от Сечи вверх по Днепру, имея своей целью город Киев. Река к тому времени уже была свободна от льда, и запорожцы беспрепятственно поднимались против ее течения под начальством атамана Каспара Подвысоцкого. Но польский гетман, заранее узнавши о движении запорожской флотилии, расставил по нагорному берегу Днепра пушки и направил их отверстиями на реку. Не предвидя никакой опасности, запорожцы весело плыли на своих чайках при звуках сурьм и бое котлов. Погода, все время благоприятствовавшая им, под конец вдруг переменилась: подул «верховой» ветер и произвел некоторое замешательство между казацкими чайками. Жолкевский воспользовался этим моментом и внезапно отдал приказание стрелять из пушек по запорожским лодкам. Тогда запорожцы, не будучи в состоянии управлять своей флотилией при встречном ветре, лишившись нескольких лодок и гребцов, потеряли надежду соединиться с казацким лагерем и повернули назад, причем едва не потеряли своего атамана, в лодке которого поляки успели сделать несколько пробоин.
Все это делалось в течение недели Светлого воскресения. В субботу этой же недели польские жолнеры увидели на Днепре колоду с воткнутым в нее листом и пригнали ее к своему берегу. Лист был доставлен Жолкевскому и оказался письмом Лободы, который просил польского гетмана о помиловании. Жолкевский был не прочь вступить в переговоры с казаками, и на следующий день, в Фомино воскресенье, в польский лагерь явился казацкий сотник Козловский и стал просить о помиловании. От имени казаков он просил прислать в табор уполномоченных для заключения перемирия, но для этого попросил сперва глейтовый (охранный) лист, а потом, когда такой лист был выдан, потребовал от гетмана заложников. Но Жолкевский нашел последнее требование несогласным с королевским достоинством и известил казаков, что с них довольно и глейтового листа для безопасности их уполномоченных. Казаки с этим не согласились, однако осведомились, на каких условиях мог бы польский гетман даровать им мир. На этот запрос Жолкевский, посоветовавшись с каменецким старостой Потоцким и некоторыми ротмистрами, через своего посланца ответил казакам, что мир может состояться лишь тогда, когда казаки выдадут ему Наливайко с главными виновниками бунта и отдадут всю свою армату и все знамена, подаренные казакам иностранными государями. С ответом на эти требования казаки прислали Жолкевскому на следующий день двух своих есаулов и через них просили гетмана положить гнев на милость, но вместе с тем объявляли, что ни людей, ни знамен они выдать не согласны.
Видя, что переговоры с казаками не могут привести ни к чему определенному и решительному, Жолкевский снова стал готовиться на бой с ними, но прежде всего ему нужно было обеспечить переправу с правого на левый берег Днепра. Для этого, не отпуская еще от себя казацких есаулов, Жолкевский придумал две хитрости. Прежде всего, он распустил слух, будто бы отправил к Острополю часть своего войска под начальством Каменецкого старосты Потоцкого для переправы через Днепр и для похода его в Переяслав с целью захватить там жен, детей и имущества казаков. А для того чтобы уверить казаков в действительности распущенного слуха, Жолкевский приказал Потоцкому отойти на несколько миль от Киева и от себя послать 24 воза с 10 лодками для мнимой переправы через Днепр. Не довольствуясь этим, Жолкевский выбрал из своего стана двух каких-то пахолков, внушил им мысль назваться польскими перебежчиками и сообщить казакам ложную весть о том, будто к гетману из Литвы идет на помощь большое войско, а староста Потоцкий переправляется через Днепр под Гострым, чтобы обойти казаков с тыла и потом двинуться к Переяславу и напасть там на казацкие семьи и имущества. Для того чтобы окончательно убедить казаков в мнимых известиях, принесенных им пахолками, Жолкевский отправил к казакам посланца и через него потребовал выдачи перебежчиков, чтобы казнить их в своем стане, в противном случае обещал задержать у себя присланных казаками есаулов. Тогда казаки, не желая нарушать своего исконного права выдавать из своей среды всякого приходившего к ним и в то же время желая спасти двух своих товарищей, находившихся у Жолкевского, в присутствии гетманского посланца сняли головы несчастным пахолкам, а гетману послали упрек в том, что он наружно затевает с казаками переговоры, а в действительности строит им засады. Послав такой ответ Жолкевскому, казаки тем не менее, боясь засады, очистили левый берег Днепра и тем открыли свободное место для переправы поляков, двинувшись «шумно» вперед табором. У берега остались только Лобода да Наливайко с отрядом конницы, человек в полтораста. Они имели целью еще раз вступить в переговоры с Жолкевским. Севши в лодку, казацкий предводитель Лобода подплыл к правому берегу Днепра и стал «трактоваться» с брацлавским старостой Юрием Струсем. Но трактование и на этот раз окончилось ничем, и Лобода с Наливайко поспешили к своим, а вернувшись к своим, направились с казаками на Переяслав.
После этого Жолкевский стал переправляться за Днепр и в течение двух дней, вторника и среды Фоминой недели, «по милости Божией», успел перевезти свое войско на «татарский» берег реки, «без всякой потери», а в четверг той же недели уже гнался по следам за казаками.
Между тем казаки, оставив левый берег Днепра, в один день доскакали до Переяслава, а чтобы иметь верные сведения о направлении Жолкевского, расставили во многих местах дороги тайные и явные чаты. Но оставленные казаками чаты скоро донесли казацким вождям, что поляки перебрались через Днепр и двигаются к Переяславу. Казацкие вожди, получив эту весть, не знали, на что решиться, то есть оставаться ли им в Переяславе или уходить дальше, в глубь Украины. Идти в степь трудно было, потому что нужно было тащить с собой не только запасы, артиллерию и боевые снаряды, но также жен, детей и имущество. Оставаться в Переяславе было рискованно, потому что в городе нельзя было найти корма для 10 000 лошадей, да и невозможно было защищаться в нем вследствие его обширности, доходившей до мили вокруг. По этому поводу между казаками поднялся горячий спор и явились партии; одни кричали, что надо уходить, другие доказывали, что надо оставаться, а третьи находили, что надо войти в мирные переговоры с поляками. После долгих пререканий и споров решили наконец взять с собой семьи, захватить часть имущества и бежать по направлению к городу Лубнам, там переправиться через речку Сулу по имеющемуся мосту, уничтожить после себя мост и расположиться в открытой, но малодоступной для поляков степи. Тогда повторилось бы то же самое, что произошло у Синих Вод.
Решив отступление, казаки поспешили оставить Переяслав, потому что к нему быстро подвигался Жолкевский со своим войском. Придя к Лубнам, казаки на некоторое время остановились в замке города и стали ожидать здесь известий от расставленных на дороге от Переяслава к Лубнам чат относительно направления польского войска. Решено было переправиться через Сулу лишь в том случае, когда Жолкевский станет приближаться к самим Лубнам.
Узнав о плане казаков, Жолкевский решил перехитрить их: обойти с тыла, задержать у реки Сулы и тут напасть на них. С этой целью он отправил к ним прежде всего старого их знакомого и так называемого «приятеля», галицкого кастеляна Претвича, с видимой целью вступить с ними в мирный договор, но с действительной целью выиграть время и задержать их у реки. Затем, узнав о том, что на 20 верст ниже Лубен, у Горошина, имелась переправа через Сулу, весьма удобная по мелководью реки и оттого известная с давних пор татарам, Жолкевский отправил к Горошину отряд своего войска под начальством Юрия Струся, вместе с Кириком Ружинским и Михайлом Вишневецким, и приказал ему, переправившись через Сулу, обойти казаков и, в случае, если они будут еще в городе, стать с правой стороны реки, против моста, и задержать их переход через мост; в противном случае, если казаки успеют перейти мост, стать им в тыл и не пускать от реки в степь, но в том и другом случае стараться сохранить мост через Сулу. Не довольствуясь этим, Жолкевский отправил и другой отряд жолнеров, всего в 500 человек всадников, под начальством пана Белецкого, некогда учившегося в запорожском войске «рыцарскому порядку и деятельности», и приказал ему идти прямо к Лубнам и быть наготове, чтобы подать помощь, когда окажется в том надобность, пану Струею. Сам гетман с главными силами двигался не торопясь по прямому шляху к Лубнам и в это время, 24 мая, принял под свои знамена в городе Переяславе литовское войско, приведенное к нему князем Богданом Огинским.
