Дмитрий Язов - Маршал Советского Союза
Так Плиев именовал полк. Через полчаса мы прибыли.
– Пройдем в «эскадрон» к зенитчикам, – приказал командующий.
С радостью выслушали в полку, что в середине февраля отправят домой первую партию солдат четвертого года службы.
– А когда нас, офицеров, отправят домой? – поинтересовался кто-то из командиров.
– А вы что, чеховские три сестры? – мягко спросил Плиев. – В столицу захотелось, на балы? Офицеры и полковой духовой оркестр выезжают последними. Сынки, потерпите, вместе отправимся к дамам на танцульки в Сокольники.
При этом Исса Александрович поведал нам историю, как он однажды попал в общество дам с неприличными манерами. «Довелось мне однажды командовать 4-й армией в Баку. И представьте себе, меня, кавалериста, поселили в дом с непристойными картинами: на них красовались голые дамы. Так я пригласил художника и приказал ему одеть распущенных женщин в платья».
Мы знали, у Иссы Александровича день рождения, и пригласили именинника за праздничный стол. Не спрашивая разрешения, налили ему и рюмку «Столичной». А заодно поздравили легендарного командира с награждением орденом Ленина.
С ответным словом выступил и Плиев. Но почему-то он начал свою речь с увлечения Бахусом. Он так и сказал: «Я не о Бахе веду речь, а о Бахусе. Он, по-моему, грек, а вы советские офицеры, и пить вам не пристало, как грекам. Буду зорко следить за вашими возлияниями». И пошутил: «Язов, уволь приказом из полка этого самого Бахуса». Поблагодарив за гостеприимство, Исса Александрович вылетел в Санта-Клару.
10 февраля нам стало известно: в порту Моа встал под погрузку сухогруз «Сретенск». Из опыта мы знали, что кухня, хлебопекарня на корабле рассчитаны только на экипаж 50–60 человек, а мы отправляли 500. Колонна получилась довольно Длинная – более 40 автомобилей. Выехали в назначенное время. К Моа шли вдоль берега, холодный ветер заставил потеплее одеться, только жесткие кактусы стояли неподвижно, выставив свои колючки навстречу ветру. Решили ночью не входить в город и порт. Отдыхали по-походному, в машинах под тентами.
На рассвете въехали в порт. Радушно нас встретили на корабле, капитан сказал, что у команды есть опыт в оборудовании твиндеков для перевозки личного состава, да и кое-что из материалов припасено.
Воспользовавшись пребыванием на корабле, послал телеграмму в Ленинград, поздравил жену и доченьку с праздником весны.
* * *…Утром, как мы и ожидали, прилетел генерал Георгий Павлович Исаков, передал привет от Грибкова, с которым мы вместе служили в штабе Ленинградского военного округа. Исаков не стал интересоваться проблемами обустройства. Он изъявил желание побывать на полигоне, до начала сумерек знакомился с учебным центром. Чем-то генерал остался доволен, что-то вызывало у него усмешку. Поводов было предостаточно: допотопное оборудование для танкодрома больше напоминало реквизит для цирка.
На следующий день в 5 часов утра мы выехали на полигон. В темном небе пробегали зарницы. В смуглой полутьме чернели вершины невысоких гор южнее Ольгина. Когда мы прибыли на полигон, огненный шар солнца торжественно всплыл над приморской долиной. Дождя уже не было два месяца, стрельбище и танковая директриса на фоне голубого моря выглядели серой пустыней, вместо песка ветер гонял кусочки земли, перемолотые гусеницами танков. Командир танкового батальона кубинских РВС лейтенант Суари представился и попросил разрешения начать стрельбу.
– Кубинцев мы учим по нашим курсам стрельб, – доложил подполковник Ширяев.
Он, пожалуй, больше всех волновался за кубинцев. Поехали к мишеням, результаты не ахти какие хорошие, мало тренировались. Как пианист играет, не глядя на клавиши, так и в танке надо, читая «партитуру боя», отыскивать цель мгновенно, учитывая поправки на ветер, нажимать вовремя на клавишу.
Генерал Исаков и сопровождавшие его полковники понимали всю примитивность подготовки. К сожалению, любой совет генерала требовал вложения определенных материальных средств, которыми кубинцы не располагали. Да и в Москве никто не задумывался о наших проблемах, связанных с обучением кубинцев.
Слева на пляже, на почтительном расстоянии от учебного центра, ловили рыбу «пескадоры», и я пригласил Исакова посмотреть, как охотятся на тунцов. Когда мы подъехали, один из «пескадоров» на лодке подплыл к берегу и вытащил тунца, которого поразил тройником из подводного ружья. На наших глазах тунца разделывали мачете, которыми рубят сахарный тростник, здесь же укладывали в холодильную камеру рефрижератора, оборудованного на легковом автомобиле. Волокли по берегу рыбаки и морскую черепаху, плавниками-крыльями она запуталась в сети. Черепаха была довольно крупная, ее, как и тунца, аккуратно разделали, сохраняя панцирь, из него мастера сделают сувениры. «Пескадоры» были довольны уловом, раньше пляж принадлежал американскому латифундисту, рыбаки сюда не имели права и ногой ступить.
После обеда гости выразили желание побывать в гарнизонном госпитале. Вот здесь и набросились на них врачи и медсестры, дескать, мы все уже пообносились. Что привезли с собой – донашиваем, жалованье не выплачивают – нет песо.
– Главное, чтобы чувства не пообносились, – парировал наскоки девушек Исаков. – Заневестились! А может, нам сюда выписать модельеров из Парижа? К сожалению, у нас в этих краях один покрой на всех. Вот вернемся в Москву – там и потанцуем. Потерпите, красавицы, совсем немного осталось ждать. Уходим мы с Кубы…
В заключение генерал напомнил, что от успеха переучивания зависит, как скоро мы вернемся на Родину. Но мы понимали: учебный процесс затянется до осени. Непоследовательность в своих действиях демонстрировал и сам Кеннеди: то старался сгладить остроту проблемы, а то вдруг его заносило, и он потворствовал кубинским наемникам.
Празднование 45-й годовщины Советской Армии мы отмечали совместно с кубинскими товарищами. Единственная радость – девять писем из дома. Дети писали сами, без подсказки, интересно было следить по письмам, как они взрослели, самостоятельно рассуждая. Иногда посмотришь на часы и представишь, что время московское, и в моем доме детишки музицируют для бабушки – на душе такая радость, все невзгоды отступали…
Неожиданно в Ольгин приехал М.Г. Титов, рассказал нам, что в Москве разоблачен американский шпион, некий Пеньковский, в прошлом полковник ГРУ Это он в сентябре 1962 года проболтался американцам, мол, Хрущев размещает ракеты на Кубе.
– А Микоян утверждал обратное: Кеннеди получил информацию от самого Аденауэра, – сказал я.
– Это была попытка замести следы, чтобы наши не искали у себя шпиона. Пеньковского разоблачили перед карибскими событиями. Кеннеди к тому времени уже имел исчерпывающую информацию и о дальности полета ракет, и о времени, которым располагают американцы после их запуска.
Шкурные интересы Пеньковского нам дорого обойдутся, Дмитрий Тимофеевич. Придется менять дислокацию ракет, обустраивать новые шахты. Он же прорубил «черную дыру» в бюджете государства. Не понимаю я Пеньковского. Почему он с такой легкостью сдал Родину? Не по душе ему пришлась Родина с князем Дмитрием Донским, Кутузовым, Пушкиным, Есениным, Гагариным. Отлично сработали цэрэушники. Ты объясни мне, Дмитрий Тимофеевич, почему американцы могут вычислить подлеца и хапугу, а мы лишь руками разводим?..
Вечером выехали с Михаилом Георгиевичем по служебным делам в Сантьяго-де-Куба. Зашел разговор об увлечениях кубинцев. Переводчик с упоением рассказал о петушиных боях. Сначала бойцовых петухов ощипывают, перья оставляют лишь на шее и крыльях. На верхний отросток – палец надевают острый шип, петушиное холодное оружие. Бой длится 3–4 минуты. Зрители, как на ипподроме на скачках, делают ставки. Если петухи до смерти не заклевали друг друга, то «гладиаторов» переносят на малый круг, и там бой идет до последнего вздоха. Официально петушиные бои запрещены, но «петушиная» мафия не дремлет, бои дают приличные доходы.
Сообщил Титов нам также, что США захлестнула антикубинская истерия. Американская пропаганда пытается обвинить Кастро в навязывании своей доктрины странам Центральной Америки. Не бездействует и ЦРУ. От шока с ракетами очухались и сейчас строят козни против Фиделя, ничем не гнушаются.
Как я понял из разговора, выехали мы к Мальцеву в качестве экспертов: посоветовать – оставлять или вывозить ракеты. Политическое решение конечно же примут в Москве.
Мальцев был рад нашему приезду, все похвалялся, что он «первый» на Руси производитель кофе: «Посмотрите, сколько у меня кофе, лимонов в округе, с утра до вечера витаминимся. Ракетчики попали в рай! Один на спор выпил аж стакан лимонного сока. Три дня лежал пластом. Пришлось эти лимонные пирушки запретить, но ребята нашли выход: устроили «грейфовый марафон».
Осмотрев позиции, Михаил Георгиевич встретился с офицерами, проинформировал, как будет проходить вывод Ракетных войск. Он также отметил, что американцы вынуждены выполнять свои обязательства. В Гавану уже прибыл американский корабль «Санто-Серро» с медикаментами в счет уплаты за ущерб, причиненный агрессией на Плайя-Хирон. Американцы зорко отслеживают ситуацию, сенаторы и президент принимают все меры, чтобы сорвать проведение Конгресса солидарности с Кубой. На Фиделя Кастро народы мира смотрят с надеждой, освободительное движение против американской экспансии набирает силу.
