Михаил Петров - Адмирал Ушаков
В середине февраля на остров Корфу неожиданно прибыл английский морской офицер, доставивший Ушакову сразу четыре письма - от короля Обеих Сицилий Фердинанда, командующего английским флотом в Средиземном море адмирала Кейта, а также русских полномочных министров при королевском дворе: по внешнеполитическим делам графа Мусина-Пушкина-Брюса, военным Италинского. Офицер довольно сносно говорил по-русски.
- Где сейчас лорд Нельсон? - поинтересовался Ушаков.
- Насколько мне известно, он собирается отбыть в Англию, - отвечал офицер. - Отныне с вами будет иметь дело адмирал Кейт.
В своем письме, написанном в учтивом тоне, новый командующий английским флотом крайне сожалел, что русская эскадра оставила берега Италии и отказалась от совместных действий по овладению Мальтой. Адмирал очень надеялся уже в скором времени увидеть его, Ушакова, в "общих действиях", просил не отказывать в помощи.
Король писал примерно в таком же духе: сожалел и просил... Только просил уже за свое королевство.
Вопросам совместных "союзнических действий" были посвящены и письма русских полномочных министров, но в них столько было тумана, что Ушаков так и не понял, чего добиваются от него эти господа. С одной стороны, они вроде бы желали участия эскадры во взятии Мальты, продолжения военных действий против французов, но, с другой стороны, давали понять, что этого можно и не делать...
- Что прикажете сообщить моему адмиралу? - спросил офицер после того, как Ушаков ознакомился с содержанием всех писем.
- Передайте адмиралу уверения в моем совершенном к нему почтении, сказал Ушаков. - К сожалению, мои корабли все еще ремонтируются и не смогут выйти в море так скоро, как хотелось бы, тем не менее я очень надеюсь, в случае нашего возвращения к берегам королевства, иметь удовольствие содействовать с ним в военном деле.
Ушаков написал также королю Фердинанду и адмиралу Кейту лаконичные письма. Нет, он не отказывался помочь английскому флоту и королевству Обеих Сицилий. Однако он не стал уточнять характер и размер этой помощи, связывать себя какими-либо сроками выступления эскадры. А что он мог еще написать? Не мог же он объявить, что ему теперь наплевать на просьбы союзников, поскольку в кармане у него лежит высочайший рескрипт, повелевающий ему вернуться с эскадрой в Россию? Рескрипт сей оглашению не подлежал.
Заодно Ушаков написал письма также русским полномочным министрам. Он предложил им самим встретиться с адмиралом Кейтом, чтобы дать ему более или менее убедительное объяснение причин, вынудивших русскую эскадру вместо Мальты плыть к острову Корфу. Пусть. Пусть уж как-нибудь выпутываются сами...
17
После продолжительных зимних штормов море наконец успокоилось. Потеплело. Самое время собираться и плыть домой. Но вдруг выяснилось, что плыть домой нельзя... Через русского представителя в Палермо Италинского пришло правительственное предписание: Ушакову предлагалось воздержаться от отправки домой, а сняться с якоря и плыть на Мальту, чтобы взять ее вместе с англичанами.
Получалась какая-то странная полудетская игра: то делать, то не делать, то домой, то не домой... Попробуй угодить тут императорскому двору, когда его решения меняются, словно перчатки.
Ушаков был в досаде. Предписание поставило его в затруднительное положение. Он не мог теперь дать команду плыть домой. В то же время это предписание, подписанное правительственными чиновниками, не могло быть принято к исполнению, поскольку государем не был отменен его же высочайший рескрипт, коим эскадре повелевалось оставить военные действия и вернуться в черноморские порты. К тому же предписание имело декларативный характер и не разъясняло главных вопросов. В частности, было не ясно, какую долю участия в боевых действиях должна занять русская эскадра. А потом... согласятся ли англичане с учреждением на Мальте (после ее освобождения) русского гарнизона? Откуда брать продовольствие для этого гарнизона и флотских команд?
Обо всем этом Ушаков написал Италинскому. Он просил его постараться ответить на поставленные вопросы как можно быстрее. Но Италинский не ответил. В конце апреля пришло письмо от первого министра королевства Обеих Сицилий генерала Актона. Ссылаясь на сообщение вице-канцлера российского правительства графа Ростопчина, министр уведомлял адмирала, что высочайшее повеление в отношении Мальты ему, Ушакову, уже послано и он, Актон, будет счастлив в скором времени еще раз встретиться с ним во владениях королевства. Ушаков направил копию этого письма Италинскому, вновь задав ему вопросы, что и в предыдущем письме.
Дни проходили за днями, а ответ от Италинского не приходил. Не было пока и высочайшего рескрипта, о котором извещал Актон. Он поступил только 2 июня.
Наконец-то все прояснилось! Павел I подтвердил: надо брать Мальту... Император предписывал Ушакову высадить на острове пять батальонов сухопутных войск - три под командой генерал-майора князя Волконского и два под командой генерал-лейтенанта Бороздина. По согласию союзных дворов, князь Волконский должен был остаться на острове с русским гарнизоном в качестве коменданта, в то время как генерал-лейтенанту Бороздину предписывалось сразу же после взятия Мальты погрузиться на корабли эскадры и вернуться с оными в Россию.
Высочайший рескрипт вносил ясность относительно представительства русских войск на Мальте. Однако Ушаков не нашел в нем ответа на один вопрос, о котором почему-то все забывали: чем кормить людей, которые будут сражаться за Мальту и стоять там гарнизоном? С кого ему, главнокомандующему, требовать провианта?
Но Ушакова тревожило не только отсутствие провианта. Пока фельдъегерь добирался до него с государевым рескриптом, на театре военных действий произошли резкие изменения. Французские войска, предприняв новое наступление в Северной Италии, наголову разбили австрийцев. Северные провинции вновь оказались в их руках. Но это не все. Овладев инициативой, они повели наступление на юг, угрожая королевству Обеих Сицилий.
Если смотреть на вещи здраво, теперь надо было уже думать не о Мальте. Надо было думать о том, как остановить наступающих французов, не допустить их во владения союзного королевства Обеих Сицилий.
Ушаков вновь обратился к Италинскому с надеждой найти в нем единомышленника. Он писал: "Вашему превосходительству известно намерение и желание его императорского величества о взятии Мальты и о расположении войск наших в оной. При теперешних обстоятельствах, ежели его королевское величество непременно будет требовать войск и кораблей на его вспоможение, действия наши на Мальту будут уже уничтожены, да, кажется, и сомнительны уже будут они на таковой случай, ежели французы успехами своими будут подвигаться ближе к Нижней Италии..."
Очень хотелось услышать от Италинского: "Да, я на вашей стороне. Махните рукой на Мальту. Лучше помогите, чем можете, королевству". Но Италинский молчал. Было похоже, что он боялся делить с главнокомандующим ответственность за принятие самостоятельного решения. В царствование Павла I многие вели себя подобным образом. Зачем брать на себя ответственность? Вдруг не угодишь принятым решением императору, что тогда?..
Ушаков решил созвать военный совет. В кают-компании флагманского корабля собрались адмиралы, старшие офицеры. Все они уже знали о потере союзниками завоеваний в Северной Италии, о поражении австрийцев при Маренго, результатом которого явилось подписание ими унизительной капитуляции.
Докладывая об изменении военной обстановки, Ушаков высказал опасение, что Бонапарт, "привыкший поступать военными хитростями и пользоваться изменами", после захвата Северной Италии постарается покорить и королевство Обеих Сицилий, находящееся в союзе с Россией. Сознавая эту опасность, король обратился к главнокомандующим русской и английской эскадрами с призывом оставить Мальту и помочь ему защитить его владения.
- Король прав, сейчас не до Мальты, - сказал Пустошкин, едва Ушаков кончил говорить.
- Но если Мальта отпадает, то стоит ли тогда нам тут оставаться? подал голос Сенявин.
- Вы хотите сказать, что надо домой?
- А куда же еще? В Севастополь.
- А как же с защитой королевства?
- Чтобы защититься от французов, королю нужны не корабли, а сухопутные войска. Если так уж нужно, оставим ему солдат и несколько судов, а сами двинемся в путь.
- Правильно, домой! В Севастополь!
- Матросы устали, страдают от худой пищи. На кораблях только и слышишь разговоры, как бы домой скорее.
- Тут и сомневаться нечего. Мы выполнили долг свой, можем плыть с чистой совестью.
- Домой! Домой!
Командиры были единодушны в своем мнении. Ни одного голоса за продолжение пребывания в Средиземном море, все были за то, чтобы плыть к родным берегам. Молчали только вице-адмирал Карцов да генерал-лейтенант Бороздин, не сводившие глаз с главнокомандующего, который стоял перед всеми в спокойной позе и, казалось, был доволен ходом шумного совещания. Но вот Карцов не выдержал, спросил;
