Игорь Закурдаев - Владимирский централ. История Владимирской тюрьмы
Еще одна грань его кипучей общественной деятельности — работа в качестве переводчика произведений мировой литературы на таджикский язык. Благодаря Саиду Ризо Али-заде появляются на узбекском и таджикском языках «Капитанская дочка», «Борис Годунов», «Дубровский», «Евгений Онегин» Пушкина, «Воскресение» Льва Толстого, «Ревизор» Гоголя, «Поднятая целина» Шолохова, «Цемент» Гладкова, «Как закалялась сталь» Николая Островского. Еще он переводил западноевропейских и американских писателей, ставил на узбекском языке оперетты азербайджанского композитора Узеира Гаджибекова.
Стремясь познакомить российских читателей с классикой Востока, Саид Ризо Али-заде перевел на русский язык творения Ибн-Сины, Фирдоуси, Низами, Физули, Навои. Для русского населения Самарканда он организовал курсы по изучению узбекского языка и фарси, а в 1933–1934 годах подготовил и издал первый полный русско-таджикский словарь в двух томах. Сохранились стихи, написанные им в камере Владимирской тюрьмы на куске материи. Находясь в заключении, Али-заде писал на чем придется. Для курения зэкам выдавали маленькие листочки бумаги. Он не курил, а листки копил, потом склеивал их и писал на них бисерным почерком. Какие-то из этих рукописей окольными путями попадали на волю и оказывались у родных. Другие во время обысков отбирали, и они оказались подшитыми в личном деле.
Из писем, которые приходили из заключения к родным в Самарканд, становится понятно, что Али-заде оставался человеком, не сломленным жизненными обстоятельствами, уважающим себя и даже гордым. Однажды он обратился к тюремному начальству с просьбой выдать ему френч, отобранный когда-то перед тюремным порогом и хранившийся на складе. Зачем? Он объяснил и это: родным разрешили свидание с ним, они уже выехали к нему из далекого Самарканда. И он не хотел бы, чтобы они увидели его в тюремной одежде.
До 1977 года родственники Али-заде не знали, где нашел свой последний приют их отец и дед. В один из дней внук Саида Ризо Али-заде по имени Фархад увидел вещий сон. Ему был указан дом в Самарканде, где нужно было искать документ о месте смерти деда. Он дважды побывал в этом доме и сумел найти между страниц одной книги извещение о смерти своего деда, посланное из Владимирского централа в сорок пятом году. Почему оно оказалось в этом доме, так и осталось загадкой. Фархад Ализаде приехал во Владимир. Он обратился к мэру города Роберту Карловичу Магазину, побывал в централе, где встретился с начальником тюрьмы Виталием Федоровичем Завьялкиным. В итоге гостю помогли найти могилу Саида Ризо. В 1986 году Фархад Али-заде снова приехал во Владимир. Он сумел добиться своего и получил официальное разрешение от городских властей на эксгумацию и перевозку останков Саида Ризо Али-заде в Самарканд.
Ныне в этом городе его имя носят квартал, школа и улица, на которой он жил. Сохранился его дом, где в 1998 году был создан музей. Организатор дома-музея Саида Ризо Али-заде, председатель одноименного фонда — внук просветителя Фархад Тагиевич Ализаде — бережно собирает реликвии, связанные с памятью деда, а также его труды, выходившие в Иране, Турции, Азербайджане и, как недавно выяснилось, в Индии. В 1920-х годах, по имеющимся документальным свидетельствам, Саид Ризо Али-заде передал около десятка рукописей издателю из индийского (позже пакистанского) города Лахор, афганцу по происхождению, Мирмохаммаду Голмони Афгону. Долгое время о судьбе рукописей ничего не было известно. Лишь несколько лет назад удалось выяснить, что все они стали книгами.
В самаркандский дом-музей в качестве дара от правительства Ирана был передан экземпляр третьего издания (1928) сборника публицистики и писем Саида Ризо Али-заде к ученым и писателям Европы и Азии. Название книги условно можно перевести как «Корреспонденция». На ее обложке — впечатляющий список других его книг, выпущенных тем же издательством в Лахоре: «История России», «История Туркестана», «История Японии», «Наука о космосе», «Законы религии», «Культура ислама», «Общая история Европы», роман «Век счастья»… Их еще предстоит отыскать.
Статьи о жизни и творчестве Саида Ризо Али-заде все чаще появляются как на Востоке, так и на Западе. В самаркандский дом-музей с просьбой рассказать о нем пишут из Японии, Америки, Франции, Турции. В России же он практически забыт. А ведь это в недавнем прошлом — наш соотечественник, страстный пропагандист и популяризатор русской культуры на огромных азиатских просторах, разделивший до конца судьбу своей страны, во благо народов которой им было сделано столь много…
На оборудование дома-музея Саида Ризо Али-заде правительство Ирана в свое время выделило десять тысяч долларов. Для музея были привезены два иранских ковра, французская мебель. По решению правительства Узбекистана был отлит бронзовый бюст великого литератора и ученого, а также создан памятный барельеф. Саид Ризо был потомком пророка Мухаммеда. Схема его родословной изображена на металлическом листе и находится сегодня в его музее в Самарканде.
Когда Саида Ризо арестовали, его внуку Фархаду было сорок дней. Перед отправкой из самаркандской тюрьмы в Ташкент дед сумел передать родным письмо, в котором попросил свою дочь прийти к нему попрощаться. Она взяла с собой маленького Фархада. Начальство разрешило короткое свидание только через небольшой глазок тюремных ворот. Саид Ризо попросил дочь вставить в этот глазок мизинец внука. Она выполнила просьбу отца. Тот поцеловал пальчик внука, обвел им свои глаза и сказал, обращаясь к дочери: «Прошу тебя, береги его, придет время, и он расскажет правду».
ВАСИЛИЙ ПАВЛОВИЧДень 4 января 1956 года был обычным для сотрудников в Особой тюрьме МВД, но почему-то долго не уходил с работы начальник тюрьмы Тимофей Минович Козик (начальник тюрьмы с 1955-го по 1958 год). Поздним вечером к тюрьме подъехали два черных «ЗИМа», из которых вышли люди в военной форме. Из воспоминаний очевидца этих событий ветерана УИС А.С. Малинина: «…Василия Сталина привезли ночью. Я тогда был на дежурстве. Привезли его из Москвы. Одет он был в ватник и летную кожаную куртку, худощавый такой, с усиками. Мы уже знали, что его должны привезти, числился он под фамилией Васильев Василий Павлович. Это было согласовано с Москвой. Я определил его в камеру во 2-м корпусе на 3-м этаже, в обычную камеру. Там он был около месяца. После этого по распоряжению оперативной части его перевели в 3-й корпус на 2-й этаж, в 31-ю камеру. С ним там сидели еще двое заключенных. А еще через месяц его перевели в 4-й корпус на 3-й этаж, в угловую камеру. Там он отбывал весь срок — до осени 1958 года, когда его опять увезли в Москву, в Лефортово. Официально от всех скрывали, что это сын Сталина, но почти все мы это знали и звали его просто Василий. Раза два он болел, нога у него сохла, с палочкой ходил, лежал в нашем лазарете. По его просьбе ему разрешили работать в нашей слесарной мастерской. В мастерской он вытачивал детали, по его чертежу сделана тележка, на которой и в настоящее время развозят пищу на режимные корпуса. Ничего плохого о нем сказать не могу. Вел себя он спокойно, корректно, и мы относились к нему так же. Где-то читал, что когда вели Василия на свидание с женой и дочерью, то били его прикладом.
Глупости какие, — это ложь откровенная. Никто его не бил. А с оружием у нас во все помещения тюрьмы вход категорически запрещен. Однажды во время моего дежурства ему привезли из Москвы большой чемодан. Начальник тюрьмы Козик позвонил мне и сказал: «Занеси этот чемодан ко мне в кабинет». Я взялся за ручку чемодана, а оторвать его от пола не могу. Такой тяжелый. Позвал еще двух ребят. Втроем дотащили этот чемодан до кабинета начальника тюрьмы. Положили ему на стол и ахнули: чемодан был доверху набит слесарными инструментами».
Из воспоминаний Светланы Аллилуевой об одном из свиданий, предоставленных Василию Сталину: «Этого мучительного свидания я не забуду никогда. Мы встретились у начальника тюрьмы в кабинете. На стене висел огромный портрет отца, под которым в своем кресле сидел начальник тюрьмы, а на диване перед ним Василий… Он был в отчаянии и не скрывал этого…».
Из воспоминаний ветерана УИС Евсеева К.Д.: «В 1947 году я был принят на работу электриком в Особую тюрьму Министерства государственной безопасности, где содержались номерные заключенные. Распоряжением руководства учреждения персоналу категорически запрещалось не то что разговаривать с ними, но даже смотреть в их сторону. Когда вели номерных заключенных по коридору, дежурный стучал ключом по пряжке ремня, и при этих звуках все сотрудники разбегались. Иначе оперчасть застукает. Но однажды в помощники мне определили нового человека. Я штробил стену под проводку, и мне прислали помощника: высокий, стройный, модные штиблеты с лакированными носами, папиросы «Казбек». Он назывался «Васильев Василий Павлович». Это был сын Сталина — Василий. Представляете, я генерала штробить учил. Штробилыцик из него был аховый, кувалдой махал неумело. Но то, что человек он не простой, было видно сразу. Василий попросился в механические мастерские, так как неплохо работал на токарном станке. Да и время в тюрьме за работой быстрей пролетало. Кстати, говорят, что конструкцию поворотного узла тележки, на которой развозят пищу по корпусам, придумал именно Василий Сталин».
