Александр Широкорад - Мифы и реалии Полтавской битвы
Петр понимал это и 30 октября 1708 г. сразу после получения известия об измене Мазепы написал в Сечь на имя кошевого атамана Кости Гордиенко грамоту, в которой увещевал запорожцев пребыть верными русскому престолу и православной вере, за что обещал «умножить» к ним свою милость, которой они раньше были лишены из-за наветов на них со стороны коварного Мазепы, обвинявшего их в неверности русскому престолу.
12 ноября 1708 г. царь отправил в Сечь новую грамоту, в которой внушал запорожцам не слушать «прелестей» Мазепы, твердо стоять за православную веру и своего великого государя, слушать нового гетмана Ивана Ильича Скоропадского, о чем он будет по царским указам писать войску. И за это запорожцам посылалось царское жалованье «на каждый курень по 1 500 золотых украинских на каждый год сверх прежнего настоящего годового жалованья».
Грамоту привезли царские стольники Гаврила Кисленский и Григорий Теплицкий. Также они привезли 500 червонцев для кошевого атамана, 2 000 червонцев для старшины и 12 тысяч червонцев для куренных. Как особую царскую милость Петр через своих посланцев обещал прислать запорожцам войсковые клейноты – знамя, бунчук, литавры и трости – кошевому атаману и войсковому судье.
Вместе с царскими стольниками прибыл и посланник от гетмана Скоропадского – сотник Василий Савич, а от киевского митрополита – архимандрит Межигорского монастыря Ирадион Жураховский.
Возник раскол: старые казаки стояли за Петра, молодые же во главе с кошевым атаманом Костей Гордиенко были против. Молодость победила на Раде. Казаки отобрали у прибывших в Сечь царских послов деньги, а самих послов обругали. Архимандрита Жураховского обозвали «шпигом» (шпионом) и грозились сжечь его в смоляной бочке, а остальных посланцев грозились убить или утопить.
Надругавшись таким образом над царскими посланниками, запорожцы написали Петру письмо, в котором, «не щадя государя за прежние его к ним враждебные отношения, чиня досадительные укоризны и угрозы, многие неприличные запросы, с нареканием и безчестием на самую высочайшую особу царя», предъявили к нему следующие требования:
1) Чтобы всем малороссийским полковникам не быть, а быть бы на Украине вольнице, как и в Сечи. 2) Чтобы все мельницы по речкам Ворскле и Пслу, а также перевозы через Днепр у Переволочны, запорожцам отдать. 3) Чтобы все царские городки на Самаре и левом берегу Днепра у Каменного Затона срыть. Таким образом, запорожцы предлагали провести кардинальные изменения в Малороссии, но они непосредственно не задевали интересов России, да и лично царя. Однако личные амбиции Петра не позволили ему принять предложение запорожцев или хотя бы взять его за основу для переговоров. Максимум, на что был готов царь, – на подарки старшине и жалованье Войску Запорожскому. Русские войска начали занимать позиции для борьбы с запорожцами. Понятно, что и Мазепа попытался привлечь запорожцев на свою сторону. Он отправил в Сечь «знатную особу» с универсалом и с листом для всего низового Запорожского войска. В универсале Мазепа извещал «славных молодцов» о том, что «передался на сторону шведского короля с той целью, чтобы защитить Украйну от тирании московского царя, который не раз говорил ему, Мазепе, что сделает все, чтобы истребить войско запорожских казаков, это скопище, на его языке, воров и негодяев. Гетман отлично знает, что москали, отступая перед шведским королем, сами завлекли его на Украйну, но его величество шведский король не имеет никакого дурного намерения относительно запорожского войска. Запорожцы должны воспользоваться таким счастливейшим случаем, свергнуть с себя иго московское и сделаться навсегда народом свободным. По всему этому гетман советует запорожцам разорить [украинские] крепости Каменный Затон и Самарские Городки. Независимо от посылки в Сечь “знатной особы” Мазепа вступил в тайную переписку с Кошем через “писаря войска запорозкаго низового кошового”, Григория Рогулю. Сам же Рогуля отсылал свои листы журавлевскому сотнику Демьяну Якубовичу, которого просил “доложить ясновельможному о сем, як будут в Сечи послы от наияснейших милостей, королей шведского и польского посылати, то щоб писма поруску писали для нашое невместности и для войскового латвейшого вирозумления”»95.
Запорожцы, получив гетманский лист, долго обдумывали предложение Мазепы и выставили ему несколько условий, изложив их в обстоятельном письме: «…велможность ваша панская, с общаго согласия и полного совета с генеральными особами, полковниками и иною войсковою старшиною разсудили и усмотрели отдаться под протекцию, опеку и оборону найяснейших королей их милостей шведского и полского».
По поводу просьбы Мазепы напасть на Каменный Затон и Самарские городки запорожцы отвечали: «…мы, кошевой атаман и все войско запорожское низовое, сим листом нашим войсковым объявляем, что в настоящее время, в виду того, что очень мало войска на Коше и без него не может быть общей войсковой рады, мы отправили нарочно на Низ посланного нашего, чтобы все войско собралось до Сичи и вместе сошлось к предстоящему празднику святителя Христова Николая. Мы просим и желаем, чтобы к тому дню, к празднику святителя Христова Николая [6 декабря], присланы были особы от наияснейших королей их милостей шведского и полского и от вельможности вашей для словесной совершенной умовы [договора] и доскональных прогиворов войсковых, потому что мы, войско запорожское, отдалившись от царя московского, желаем знать, под кем будем жить и кого себе за верховнейшего пана иметь и чтобы нам права и волности и клейноты войсковыве и иныя дачи получить, как за давних королей полских войско имело у себя…».
Замечу, что Мазепа не зря пытался спровоцировать запорожцев на нападение на Каменный Затон и Самарские городки. С одной стороны, эти укрепленные пункты не имели никакого значения в русско-шведской войне, поскольку были крайне удалены от театра военных действий. С другой стороны, для запорожцев эти малые крепости давно были как кость в горле. Для Мазепы же был важен сам факт вступления Запорожского войска в войну с царем.
В конце декабря 1708 г. бунчуковый товарищ Иван Черняк, посланный из Малороссии в Крым с известием о выборе нового гетмана Ивана Ильича Скоропадского, ехал через Запорожье со своими спутниками Семеном Васильевичем Ечемчуком и Григорием Савичем. В саму Сечь они прибыли вечером накануне Рождества и были хорошо приняты запорожцами. Черняк подал кошевому атаману письмо от гетмана, которое кошевой прочел вслух перед всем войском на Раде. В письме говорилось, чтобы запорожцы не верили Мазепе и не соглашались с ним. По прочтении письма кошевой отослал Черняка с Радной площади на постоялый двор, а сам вместе с войсковым судьей бросил свою шапку на землю, на шапку положил войсковую трость и объявил всем, что он отказывается от своего чина и сдает его другому. Войско же стало кричать, зачем кошевой оставил свой чин, или он хочет служить Мазепе, а не царю? Казаки подняли трость с земли и насильно вручили ее кошевому. Тогда кошевой, взяв трость, стал кланяться войску на все стороны и говорить: «Ныне кому мы будем служить, и понеже прежде были письма от Мазепы, а теперь от нового гетмана Скоропадского». На это все запорожцы закричали, что они должны служить царю, как единоверному государю, при котором обретаются их отцы и сродники. Кошевой, продолжая кланяться войску, сказал: «Зело добро, что вере святой православной произволяетесь».
Через два дня запорожцы вновь собрали Раду и, призвав Черняка, потребовали от него письма, которые он вез в Крым от Скоропадского, чтобы узнать, не написано ли там что плохого о запорожцах. Черняк письма казакам отдал, казаки прочли и убедились, что в них ничего противного Войску Запорожскому не содержалось. Тогда казаки запечатали гетманские письма, отдали их Черняку и, дав ему трех провожатых из старых и надежных казаков с собственным письмом к хану, с честью отпустили его в Крым.
Во время пребывания Черняка и его спутников в Сечи там было собрано почти все Войско Запорожское в полной боевой готовности.
Иван Черняк уехал в Бахчисарай, а два его спутника – Григорий Савич и Семен Ечемчук – отправились из Перекопа обратно в Глухов. При проезде через Сечь их «ласково» встретил Костя Гордиенко. Вместе с Ечемчуком и Савичем кошевой атаман отправил двух запорожских полковников с письмами от войска к царю Петру. В них запорожцы повторили свою давнюю просьбу о снесении Каменного Затона и Самарских городков, за что выражали свою готовность, все до последнего человека, идти на службу царского величества, куда приказано будет.
Как видим, запорожцы долго колебались. Спору нет, на Раде в Сечи много говорили о притеснениях царем малороссов и запорожцев. Но на самом деле это была сплошная демагогия. Тон задавали молодые казаки – «гультяи», как их называли. Они 9 месяцев назад порывались идти в поход с Булавиным, и, кстати, многие пошли с Кондратом на Дон. Так может, Булавин и Некрасов тоже воевали за «незалежну Украину»? Понятно, что «молодым казакам» до смерти хотелось пограбить, а кого – это дело десятое.
