Сергей Кара-Мурза - Гражданская война в России
В какой обстановке происходило обсуждение документов, видно из множества сообщений. Так, газета «Право» писала о сходе крестьян близ ст. Крюково Московской губ.: «Крестьяне собрались на небольшой поляне и стали обсуждать проект наказа депутату от Москов. губ. Через несколько минут после того, как собрание было открыто, на крестьян налетели стражники — осетины и черкесы, — силою разогнали собравшихся» (1, с. 40).
Наказ трудовикам I Госдумы в с. Медуши Петергофского уезда Петербургской губ. был принят на волостном сходе, происходившем, как пишет газета «Мысль» (22 июня 1906 г.), в такой обстановке: «Он со всех сторон был окружен вооруженными ружьями стражниками, в присутствии урядника, исправника и т. д. Тотчас после схода в лесу был выработан наказ и подписывался на спинах у крестьян» [31, с. 40, 97].
В посланиях крестьян в Государственную думу хорошо видно, какие надежды возлагали крестьяне на эту возможность решить свои жгучие проблемы в рамках монархической государственности. Как будто чувствовали, что эта возможность — последняя. Сельский сход дер. Виткулово Горбатовского уезда Нижегородской губ. написал:
Единственный светлый луч блеснул перед нами — это обещанная Государственная дума и единственная надежда наша на нее. Мы верим, что Дума поможет нам выбраться из лап нужды и позаботится вывести нас из тьмы на путь света [2, с. 221].
А вот приговор Вишнегрунского сельского общества Льговского уезда Костромской губ.:
Приветствуем вас, наши любимые избранники! Трудна и тяжела ваша работа; это не работа, а скорее всего упорная борьба со старым порядком порядка нового… На вас вся наша надежда; все наши взоры и мысли из бедных забытых лачужек устремлены туда, где возвышается пышный Таврический дворец. Ежечасно мы ждем, что воссияет из этого дворца солнце свободы, добра и правды» [2, с. 222].
Думаю, ни один парламент в мире никогда не получал таких драматических и поэтических посланий. «Мы с вами и за вас. Вы умерли, а мы с вами…» (Ивонинская вол. Смоленской губ.). «Государственная дума в нашем представлении есть святыня и заступница всего угнетенного народа…. Требуйте, мужайтесь, иначе и не возвращайтесь к нам» (Ливенский уезд Орловской губ.). «Пока крестьян не ублаготворите, потудово не приезжайте в наше общество» (Новооскольский уезд Курской губ.).
Царское правительство сразу отнеслось к Думе очень агрессивно, и уже через неделю после начала ее работы произошло столкновение. В «адресе» на имя царя, принятом Думой в ответ на его речь перед депутатами, были изложены, в самой умеренной форме, главные пункты программы кадетов. Царь отказался принять делегацию депутатов с этим документом, а в прессе сразу стали публиковать телеграммы с требованием роспуска Думы. Ответную правительственную декларацию огласил председатель Совета министров И.Л.Горемыкин (который о депутатах как-то сказал, что это «грязные подонки населения, сплотившиеся в разбойничью шайку» и что «треть их просится на виселицу»). На все пункты адреса Горемыкин ответил «нет». В ответ кадеты проголосовали за резолюцию трудовиков, выразившую «полное недоверие» правительству.
Крестьяне встретили декларацию Горемыкина с возмущением. Диапазон ответов был очень широк. Из Лужского уезда Петербургской губ. писали: «Стыдно министрам, ответившим на ваш адрес Государю. В отставку их. Разве они не видят и не знают положения измученной страны, или она им не родина?» (2, с. 224). Приговор из Меленковского уезда Владимирской губ. звучит более резко: «Министерство, раз оно не входит в нужды народа, прямо ведет его к восстанию и кровопролитию». Крестьяне Малоярославецкого уезда выразились еще определеннее:
Мы все единогласно постановили, что ответа министров не принимаем и без земли и воли остаться не желаем…. Мы депутатов поддержим всеми мерами и сами все, как един человек, встанем на защиту их заявлений, потому что умирать все равно один раз, что от голода, что от пули, и терять нам, значит, нечего (2, с. 226, 229).
Крестьяне села Ишаки Саранского уезда Пензенской губ. в своем приговоре написали:
Если правительство не удовлетворит наших справедливых требований Государственной думы, и, что избави Бог, попытается разогнать Государственную думу, члены Государственной думы не должны расходиться и объявить себя единым правительством— Учредительным собранием, — а мы обязуемся встать на защиту депутатов и Родины как один человек и исполнять все, что потребует Государственная Дума [2, с. 233].
В очень многих приговорах и наказах крестьяне прямо предупреждают, что их надежда на Государственную думу — последняя. Если она окажется бессильной, то переход к борьбе с применением насилия станет неизбежным. Так, сход крестьян дер. Куниловой Тверской губ. писал:
Если Государственная дума не облегчит нас от злых врагов-помещиков, то придется нам, крестьянам, все земледельческие орудия перековать на военные штыки и на другие военные орудия и напомнить 1812 год, в котором наши предки защищали свою родину от врагов французов, а нам от злых кровопийных помещиков [2, с. 272].
Те наказы, которые крестьяне составляли на сельских и волостных сходах, сослужили неоценимую службу для развития самосознания подавляющего большинства народа и благодаря тому «эху», которое вызывали эти документы. Дело в том, что крестьяне и сами передавали свои наказы в газеты, и просили об этом своих депутатов[23]. Газета «Право» писала в 1906 г.:
Особенный эффект производился, когда получалась газета с напечатанным местным приговором. Это вызывало немедленное составление нескольких приговоров другими деревнями, сходных с напечатанным по содержанию, но имевших всегда и некоторые отличия сообразно с местными условиями и носивших следы оригинального творчества [31, с. 90–91].
Вот, например, приписка к приговору сельского схода из Владимирской губ.:
Мы, крестьяне с. Ратислова, собравшись, решили во всеуслышание через газеты заявить, в чем мы нуждаемся, а вместе и указать, что, по нашему разумению, надо сделать, чтобы жилось полегче, повольготнее. Заявление это пишем не из одного подражания другим; нет, оно все равно, как крик больного человека, когда ему делается уж очень тяжело переносить свою боль [31, с. 91].
Большую известность приобрел приговор сельского схода крестьян с. Маркова Московской губ. Там осенью 1905 г. крестьяне учредили у себя «республику», избрали «правительство» и перестали выполнять распоряжения властей. Приговор этот был напечатан во многих газетах, а потом вышел в издательстве «Колокол» отдельной брошюрой тиражом почти полмиллиона экземпляров. Он попал и за границу и был напечатан в газетах Франции и США под заголовком «Крестьянский манифест» [31, с. 93].
Понятно, что разгон Государственной думы стал переломным моментом в настроениях крестьян, это был еще не осознанный поворот к войне. Причины роспуска Думы крестьяне поняли правильно, хотя и преувеличив радикальность кадетской программы. Крестьян Елховской волости Нижегородского уезда и губ. писали так: «Первая Дума боролась за землю и когда объявила о принудительном отчуждении частновладельческих земель, то правительство разогнало ее» (2, с. 231).
Еще большим потрясением стал разгон второй Думы. Александр Блок 3 июня 1907 г., в день разгона II Государственной думы, написал о «хозяевах» российской жизни:
Тропами тайными, ночными
При свете траурной зари,
Придут замученные ими,
Над нами встанут упыри.
Овеют призраки ночные
Их помышленья и дела,
И загниют еще живые
Их слишком сытые тела.
Их корабли в пучине водной
Не сыщут ржавых якорей,
И не успеть дочесть отходной
Тебе, пузатый иерей!
Довольных сытое обличье,
Сокройся в темные гроба!
Так нам велит времен величье
И розоперстая судьба!..
После разгона I Думы было запрещено вновь избирать ее прежних депутатов. Ни партии, ни другой внепарламентской организации, которая могла бы обеспечить преемственность программы, у крестьян не было. И тем не менее депутаты от крестьян во II Думе вновь образовали фракцию, вдвое более многочисленную, чем в первой. Они вновь повторили все требования трудовиков, проявив полную враждебность по отношению к начавшейся реформе Столыпина.
Существенно, что на II Думу крестьяне уже не возлагали таких надежд, как на первую. Так, резко сократилось число направленных туда наказов и приговоров (1900 против 4000), при этом заявления эти присылались более отсталыми слоями крестьянства из более глухих уголков страны — те, кто еще сохранял иллюзии, от которых освободился авангард.
Новый избирательный закон почти не пропустил крестьян в III Думу. Но и немногие депутаты-трудовики (часто сельские учителя, выдвинутые общинным сходом) повторили в этом «заповеднике консервативных помещиков» главные крестьянские требования — передел земли, выборность государственных чиновников и отмена столыпинской реформы. Все это говорит о том, что у крестьян России имелась невидимая для европейского глаза, не выраженная в партиях, но целостная идеология и система общенациональной организации, способная четко выразить главные требования и поддержать своих депутатов, которые эти требования выдвигали в Думе.
