Джек Лондон - Дочь снегов
Наконец ему удалось выбраться из свалки и встать около стойки бара. Он совершенно забыл свое отвращение к драке. От его культуры не осталось и следа, едва он почувствовал опасность. Он был таким же, как все остальные. Он поднялся на ноги, держась за перила, и увидел человека в парке из беличьего меха, схватившего пивную кружку "и собиравшегося швырнуть ее в Трезвея, который стоял в двух шагах от него. Пальцы его, привыкшие к пробиркам и акварельным краскам, сжались в кулак, и он с размаху ударил человека в парке по подбородку. Тот уронил кружку и упал на пол. Вэнс на мгновение смутился, но, поняв, что в пылу гнева ударил человека, первого человека в своей жизни, испытал неизведанное наслаждение.
Полковник Трезвей поблагодарил его взглядом и закричал: 88
-- Отойдите в сторону! Пробивайтесь к двери, Корлисс! Пробивайтесь к двери!
Прежде чем удалось открыть дверь, произошла еще одна стычка, но полковник, не выпускавший из рук колченогий стул, буквально разметал противников, и через минуту вся толпа вывалилась на улицу. И лишь когда озлобление улеглось, как это и бывает в подобных случаях, люди разошлись по домам. Двое полицейских, сопровождаемые несколькими добровольцами, вернулись в бар, чтобы окончательно восстановить порядок. Корлисс и полковник вместе с человеком в волчьей шапке и Дэлом Бишопом направились вверх по улице.
-- Ах, черт побери! -- восклицал полковник Трезвей.-- Вот тебе и шестьдесят лет! Вот тебе и конец горячке! Да я себя сегодня чувствую на двадцать лет моложе! Корлисс, вашу руку. Я поздравляю вас от всего сердца. Говоря откровенно, я не ожидал от вас этого. Вы удивили меня, сударь, очень удивили!
-- Я сам себе удивился,--ответил Корлисс. Сейчас, когда возбуждение улеглось, он чувствовал себя усталым.--И вы меня тоже удивили, когда схватили стул.
-- Да! Надеюсь, я хорошо орудовал им. Видели? Смотрите! --И, громко засмеявшись, полковник поднял это средство самозащиты, которое все еще крепко держал в руках.-- Кого я должен благодарить, господа?
Они остановились на углу, и человек, которого они спасли, протянул им руку.
-- Меня зовут Сент-Винсент,-- проговорил он,-- и... -- Как вас зовут? -- с внезапным интересом переспросил Бишоп.
-- Сент-Винсент, Грегори Сент-Винсент... Неожиданным ударом Бишоп повалил Сент-Винсента в снег. Полковник инстинктивно схватился за стул, потом помог Корлиссу удержать старателя. -- Вы с ума сошли, что ли? --спросил Вэнс. -- Негодяй! Я жалею, что не дал ему сильнее,-- был ответ. Потом Бишоп прибавил: -- Ну, теперь все в порядке. Пустите меня, я его больше не трону. Отпустите меня, я пойду домой. Спокойной ночи.
Когда они помогали Сент-Винсенту подняться на ноги, Вэнс готов был поклясться, что полковник смеется.
И впоследствии Трезвей сознался в этом. Уж больно все это было неожиданно и забавно, пояснил он. Теперь же, решив загладить свое поведение, он предложил Сент-Винсенту проводить его домой.
-- Почему вы его ударили? -- тщетно в четвертый раз спрашивал Корлисс Бишопа, вернувшись к себе в хижину.
-- Подлый негодяй! -- буркнул тот, кутаясь в одеяло.--И с какой стати вы меня удержали? Я жалею, что не ударил его сильнее.
ГЛАВА XII
-- Мистер Харни, я очень рад, что встретил вас. Я не ошибся, ведь вы Дэйв Харни?--Дэйд Харни кивнул головой, и Грегори Сент-Винсент обратился к Фроне.-- Вы видите, мисс Уэлз, как тесен мир. Мы с мистером Харни знаем друг друга.
Король Эльдорадо долго всматривался в Сент-Винсента, пока наконец слабый проблеск воспоминания не отразился на его лице.
-- Стойте! -- вскричал он, когда Сент-Винсент хотел заговорить.-- Я припоминаю вас. Тогда вы были моложе. Дай бог памяти. Восемьдесят шестой, осень восемьдесят седьмого, лето восемьдесят восьмого -- вот когда! Летом восемьдесят восьмого я сплавлял на плотах с реки Стюарт лосиные туши и торопился попасть в Нижнюю Страну, прежде чем они испортятся.
-- Да, вы спускались по Юкону в лодке. И мы встретились. Я настаивал, что это случилось в среду, а мой компаньон -- в пятницу, вьт же помирили нас на воскресенье. Да, да, на воскресенье. Подумайте только! Девять лет прошло! И мы обменяли мясо на муку, на питьевую соду и на сахар! Клянусь богом, я рад вас видеть!
И они снова пожали друг другу руки. -- Заходите ко мне,--пригласил Харни, уходя.-- У меня одна маленькая чистенькая хижина на холме и другая в Эльдорадо. Дверь всегда открыта. Заходите в любое время и не церемоньтесь. Мне очень жаль, что приходится так скоро уходить, но я должен тащиться в бар собирать сахар. Мисс Фрона вам все расскажет.
-- Вы удивительный человек, мистер Сент-Винсент,-- вернулась Фрона к прерванному разговору, вкратце сообщив о сахарной эпопее Харни.--Девять лет тому назад эта страна, вероятно, была совсем дикой. Подумать только, что вы здесь бывали в те времена! ; Расскажите мне об этом!
Грегори Сент-Винсент пожал плечами. -- Рассказывать почти нечего. Все путешествие было сплошной неудачей. В нем множество неприятных подробностей и ничего такого, чем можно было бы гордиться.
-- Ну расскажите. Я обожаю такие вещи. Они более жизненны и правдивы, чем будничные происшествия. Раз была неудача, как вы ее называете, то, значит, было задумано какое-то предприятие. Какое же именно?
Почувствовав ее искреннюю заинтересованность, он ответил:
-- Хорошо. Если уж вы так хотите, я в двух словах расскажу вам самое главное. В интересах науки и журналистики, главным образом последней, я вбил себе в голову сумасшедшую мысль найти новую дорогу вокруг света. Я решил пересечь Аляску, перейти по льду через Берингов пролив и попасть в Европу через северную часть Сибири. Это была блестящая идея, так как большая часть перечисленных стран была не исследована. Но мне не удалось выполнить задуманное. Я без труда пересек пролив, но пережил массу неприятностей в восточной Сибири, и все из-за Тамерлана, так я всегда объясняю свою неудачу.
-- Улисс! -- Подошедшая миссис Шовилл захлопала в ладоши.-- Современный Улисс! Как романтично!
-- Но не Отелло,-- заметила Фрона.-- Удивительно ленивый рассказчик! Он останавливается на самом интересном месте, загадочно ссылаясь на героя прошедших веков. Вы очень нехорошо поступаете с нами, мистер Сент-Винсент, и мы не успокоимся до тех пор, пока вы не объясните, каким образом Тамерлан помешал вашему предприятию.
Он рассмеялся и сделал над собой усилие, чтобы продолжать свой рассказ. -- Когда Тамерлан с огнем и мечом подобно вихрю проносился по Восточной Азии, гибЛи государства, разрушались города, и племена рассеивались по миру, как звездная пыль. Множество людей разбежались по всему азиатскому материку. Спасаясь от неистовства победителей, эти беглецы пробрались далеко в Сибирь, двигаясь на север и восток, и осели на берегах полярного бассейна цепью монгольских племен... Вы не устали?
-- Нет, нет! -- воскликнула миссис Шовилл.-- Это захватывающе интересно! Вы так живо рассказываете! Это напоминает мне...
-- Маколея? -- добродушно рассмеялся Сент-Винсент.-- Вы знаете, я ведь журналист, и Маколей имел влияние на мой стиль. Но я обещаю вам, что буду краток. Вернемся к теме. Если бы не эти монгольские племена, то я не задержался бы в пути. Вместо того, чтобы жениться на туземной принцессе и сделаться специалистом по части междоусобных драк и кражи оленей, я бы тихо и спокойно добрался до Санкт-Петербурга.
-- О, эти герои! Не правда ли, они удивительны, Фрона? Так как же насчет кражи оленей и туземной принцессы?
Жена приискового комиссара не сводила с него восхищенных глаз, и, посмотрев на Фрону, он продолжал:
-- На побережье жили эскимосы. Это был веселый, счастливый и миролюбивый народ. Они называли себя укилионами, то есть людьми моря. Я купил у них собак и пищу, и они обошлись со мной приветливо. Но они подчинялись чоу-чуэнам, или людям оленя, которые жили внутри страны. Чоу-чуэны были дикими кочевниками и обладали свирепостью не тронутых цивилизацией монголов и еще большей жестокостью. Стоило мне немного продвинуться в глубь страны, как они напали на меня, отняли все мое имущество и сделали меня рабом.
-- А там не было русских? -- спросила миссис Шовилл.
-- Русских? Среди чоу-чуэнов? -- Он весело рассмеялся.-- Географически это владения русского царя, но я сомневаюсь, слышали ли они когда-нибудь о нем. Вспомните, что внутренние области северо-восточной Сибири лежат в зоне полярной ночи. Это еще не исследованная странна, куда отправлялись многие, но не возвращался никто.
-- А вы?
-- К счастью, я являюсь исключением. Не знаю, почему они меня .пощадили. Так оно, во всяком случае, было. Сначала со мной обращались очень плохо, женщины и дети били меня, моя меховая одежда кишела паразитами, питался я отбросами. Эти люди были удивительно безжалостны. Каким образом я остался жив, я и сам не понимаю. Знаю только, что вначале я думал о самоубийстве. Меня спасло лишь собственное бесчувствие и то животное состояние, в которое я впал, испытав эти страдания и унижения. Полузамерзший, почти умирая от голода, перенося несказанные муки и жесточайшие побои, очень часто кончавшиеся обмороком, я превратился в настоящее животное.
