Владимир Шигин - Короли абордажа
Впрочем, невзирая на подобные нюансы, Дориа действует, как всегда, стремительно. Блокировав галеры Монкады со стороны моря, он высаживает десант. Не ожидавшие удара французско-генуэзского воинства испанские солдаты обращаются в бегство, а сам незадачливый Монкада попадает в плен. Вполне вероятно, что на столь быстрый исход событий под Варажио имела основательная работа Дориа со своими земляками в неприятельском стане. В решающий момент боя они-то и создали панику, решив, таким образом, исход боя.
— Сегодня ваш день, сударь! — мрачно произносит Монкада, вручая Дориа свой меч. — Но кажется мне, что придет время, и мы будем стоять с вами на одной палубе!
— На все воля божья! — развел руками Дориа. — Но сейчас вы мой пленник, и потому я прошу вас… к своему столу!
Казалось, что серия блистательных побед генуэзца перевесит чашу весов фортуны на сторону французов, однако все испортил сам французский король. В генеральном сражении с испанской армией при Павии французы были наголову разбиты, а сам Франциск пленен.
— Все утеряно, кроме чести! — эту знаменитую ныне фразу Франциск сказал именно тогда.
Однако Дориа сумел отличиться и в этой, казалось бы, безвыходной ситуации. Вывозя, уже после заключения мира, остатки французских войск из Сан-Стефано, он выследил возвращавшийся к берегам Испании неприятельский флот, перевозивший плененного Франциска. Сблизившись с испанцами, генуэзец начал приготовления к атаке. Не на шутку испугавшийся испанский адмирал Линнуа, торопясь, передал ему записку: «Если не отступите, буду вынужден дойти до последней крайности со своим пленником». Дориа записку порвал, а приготовления к атаке продолжил. Тогда на палубу флагманской испанской галеры вышел окруженный стражей сам король Франции.
— Прошу тебя, мой преданный друг! — кричал Франциск в медный рупор. — Отступи и следуй в Монако! Ты уже сделал все, что мог!
— Я не смею ослушаться вас! — отвечал Дориа разочарованно.
Его биограф пишет: «Адмирал повиновался приказу с великою досадою». Впрочем, часть историков, как испанских, так и французских, считают эту историю просто позднейшей красивой легендой, одной из тех, которыми всегда обрастают имена великих мужей… В точности известно, что, перевезя остатки королевских войск в Монако, адмирал немедленно распустил всех французов, оставив при себе лишь верные генуэзские экипажи и старшего из своих многочисленных племянников Филиппа, который сопровождал дядюшку во всех морских походах. Война с Испанией была закончена, и теперь Дориа предстояло решать, кому и как служить дальше?
Однако долго ждать и скучать адмиралу не пришлось. Его личные качества и подчиненный ему флот по-прежнему оставались прекрасным товаром. Вскоре к адмиралу прибыл посланец испанского короля Карла V. Король звал Дориа к себе на службу, правильно рассудив, что лучше иметь столь талантливого человека слугой, чем врагом.
Дориа некоторое время раздумывал над предложением. Пока он думал, к нему поступило еще одно предложение — на этот раз от римского папы Климента VII. Климент сколачивал в это время антииспанскую коалицию, пытаясь объединить под своим началом Флоренцию, Милан и Венецию. Определенный расчет в своих планах делал папа и на Францию, с которой в последнее время он достаточно сблизился на почве ненависти к Испании.
Взвесив все за и против, Дориа в конце концов согласился послужить и папе. Получив аванс и пенсион в 30 тысяч талеров, он отправляется охранять римские берега. Просчитав все возможные варианты, хитрый генуэзец был уверен, что ни в чем не ошибся, но Дориа на этот раз подвела самонадеянность и ложные сведения об успешной политике папы против испанцев, которые тот сам усиленно и распространял. На этот раз Дориа крепко просчитался, ибо участь Климента была уже предрешена. Вскоре испанская армия принца Филиберта Оранского осадила и захватила Рим. Желая показать, что ожидает противников Мадрида, священный город был отдан на полное разграбление ландскнехтов. Разыскивая драгоценности, немцы и испанцы пытали и убивали людей тысячами. Самого строптивого папу поймали и заточили в замке Святого Ангела. По условиям мира в Камбре французам пришлось отныне полностью отказаться от всех своих притязаний на Италию.
И снова Дориа оказался не у дел: куда идти и кому служить? Ситуация складывалась явно необычная — на европейские торги снова и снова с завидным упорством выставлялся первоклассный флотоводец вместе с первоклассным флотом. Монархи морщили лбы: купить или не купить, а если купить, то как бы не переплатить. А поэтому неудивительно, что после разгрома папы к Дориа почти сразу последовало два предложения. Одно от испанцев, все еще не терявших надежды приобрести себе адмирала с галерами в придачу, второе — от короля Франциска, отпущенного к тому времени из плена. Дориа, подумав и поторговавшись, согласился идти к Франциску. Едва сделка была заключена и королевский казначей отсыпал в мешки с вензелем «AD» изрядное количество золота, как последовал приказ идти в море. Франциск денег зря не платил, а за заплаченное золото требовал полной отдачи. Возглавив французский флот, базирующийся на Тулон, Дориа двинулся на этот раз не куда-нибудь, а на… свою родную Геную. Что ж, наемнический хлеб не сладок и деньги всегда требуется отрабатывать сполна.
Под испанским штандартом
Тем временем по другую сторону Средиземного моря медленно, но неумолимо восходит звезда братьев Барбаросса. Пока старший из них, Арудж, всего лишь простой капитан-реис, а младший, Хайраддин, и вовсе помощник при старшем брате. Но братья отважны, предприимчивы и хитры. Кроме этого они еще и удачливы, а это привлекает к ним охотников за легкой добычей. Уже не раз они приводят в африканские порты захваченные африканские суда, завоевывая популярность и авторитет среди пиратов Магриба.
Не сидит сложа руки и Андре Дориа. Генуя к этому времени уже находилась под властью испанцев. Во главе ее стоял верный мадридскому престолу дож Антоний Адорно. С сухопутья город осаждала французская армия маршала Лотрена. Блокировав гавань, Дориа вскоре довел своих земляков до полного голода. Здесь же Дориа ждала и первая серьезная неудача: высаженный им десант во главе с племянником Филиппом был наголову разбит испанцами, а сам племянник попал в плен. Впрочем, это не помешало адмиралу прорваться в родную гавань и сжечь все, что он только смог там найти. Спустя несколько дней испанцы все же оставили город, и в Геную торжественно вступили французские войска маршала Лотрена. Вот как описывает ход событий под Генуей историческая хроника: «…Тогда Дориа напал на неприятельский флот, забрал его весь, кроме одной трехбаночной галеры и одного грузового корабля. Потом вошел в генуэзский порт, чтоб осадить его с моря… Арно приказал Спиноле (один из генералов Генуи. — В. Ш.) сделать вылазку, но его разбили, взяли в плен и разменяли на Филиппа Дориа. Антоний Адорно, видя невозможность более защищаться и боясь, что с ним худо поступят победители, сдал город. Маршал Лотрен принял город именем французского короля, поручил исполнение Феодору Тривюльсу (ставленнику Андре Дориа. — В. Ш.), которого и назначил губернатором». Сам Дориа тем временем заглаживая вину перед земляками, лихорадочно снабжал их хлебом, наказывал мародеров и раздавал деньги нищим. И Генуя простила.
Один из историков адмирала так длинно и пространно объясняет и оправдывает эту самую неприятную страницу в жизни Дориа, когда он не за страх, а за совесть сражался против родного города, исполняя волю своего сюзерена: «Можно сказать, что Дориа сражался против Генуи для самой Генуи. Он хотел освободить ее от рабства, в котором Адорны содержали ее. Его поступки с жителями во время блокады порта доказывают, что он не имел ни малейшего намерения вредить им. Он содержал солдат и матросов в самой строгой дисциплине и, опасаясь, что они, рассеявшись по деревням, не причинили б там вреда, не дозволял им удаляться от порта даже и тогда, когда выходили на берег, чтоб освежиться воздухом. Граждане, удалившиеся в свои загородные дома, жили спокойно, как в мирное время. Когда случалось захватить грузовые суда с хлебом, то он приказывал продавать хлеб и отсылал деньги к хозяевам груза. Когда город сдался, он старался доставить ему все жизненные продовольствия за самую низкую цену, а чтоб хлебники, пользуясь обстоятельствами, не подняли цену на хлеб, то Дориа принял на себя звание инспектора над жизненными припасами в городе. Такие попечения приобрели ему сердца всех жителей».
Что касается действий Дориа в Генуе, то они были на редкость расчетливы и грамотны. В начале, доведя своих сограждан до голода, он затем предстал пред ними как главный кормилец. Что касается освобождения адмиралом родного города от испанской тирании, то пройдет совсем немного времени, и Дориа с таким же успехом будет доказывать своим землякам, что для их блага нет ничего лучше, чем покровительство Мадрида, и не существует ничего хуже, чем тирания Парижа. Политика во все времена была вещью сложной для понимания простых смертных…
