Анатолий Варшавский - Вначале были легенды
Потому что, как отметил Маркс, «под звон мечей в потоках золота, в зловещем зареве костров инквизиции исчезли испанские вольности». Потому что пока рыцари наживы, не щадя ни своей, ни чужой крови, ослепленные видениями сказочной золотоносной страны; Эльдорадо, вторгались в инкские и ацтекские города, прорубались сквозь джунгли Амазонки, устраивали повальные грабежи в Чиапасе и на Эспаньоле — везде, где только ступала нога белого пришельца, испанская корона сумела создать систему казенных привилегий и соответствующего государственного надзора, выгодные для королевской казны, но чрезвычайно стеснительные для торгового сословия, ремесел, земледелия.
Так и не достигнув расцвета, клонится в Испании к упадку мануфактурное производство. Земля, за которой осуществляется скверный уход, не дает урожая. Растут государственные долги — ежегодно тратятся доходы пяти будущих лет на бесконечные войны, на подкупы чужеземных князей и кардиналов, на внешнеполитические заговоры по всей Европе: очень уж хотелось Филиппу стать владыкой мира и насадить на всех известных к тому времени материках единую, разумеется, испанскую веру. И катастрофически падает цена звонкого металла.
Она еще кажется невиданно мощной и удачливой, эта колоссальная империя (к которой в сентябре 1581 года Филипп II присоединил и Португалию со всеми ее колониями), но на самом деле уже начинает утрачивать свои прежние позиции.
Пока этот необратимый процесс только начинается, и о закате Испанской империи начнут говорить позже. Но уже все знают, что испанские войска вынуждены отступать в маленьких, казалось бы, таких слабых Нидерландах. Ничего не могут поделать испанцы и со все усиливающейся островной монархией, с которой уже со времен Генриха VIII (1509–1547) приходится — и чем дальше, тем больше — считаться европейским владыкам.
В отличие от Испании в ней растет производство, все большую роль начинает играть торговля. Англия уже в какой-то степени становится всеевропейской мастерской, а британские купцы бороздят воды Северной Атлантики, торгуют с Московией, добрались до Гвинеи, основали фактории в Вирджинии, проникли в Бенгальский залив.
Первыми начав колониальные завоевания, Испания и Португалия захватили огромные территории и овладели основными морскими путями, преградив своим соперникам доступ в Америку, Африку, Азию.
В Англии понимали: пробиться к богатейшим рынкам мира, захватить колонии, можно только подорвав испанскую монополию. Для этого, считали в Англии, хороши все средства: разбой, грабеж, захват опорных пунктов, пиратские рейды, подкупы, внешнеполитические авантюры, войны — какая, собственно, разница, когда дело идет о том, чтобы сокрушить соперника и пробиться в благодатные земли, откуда целые флотилии из года в год везли золото, перец, мускатный орех, имбирь, сандаловое дерево, когда необходимо прибрать к рукам сулившие огромные доходы территории.
…Как грибы после дождя, растут в Англии, с легкой руки сэра Френсиса Дрейка (он был произведен в рыцари и сама королева опоясала его золотой шпагой!), различные акционерные компании, куда вкладывает капиталы не только купечество, но и многочисленные представители знати.
Верткие, быстроходные, хорошо вооруженные корабли бороздят воды Атлантики, угрожают Золотому флоту Испании, устраивают набеги на испанские колонии. Появляются новые имена: Мартин Фробишер, Томас Кавендиш, Ричард Хокинс, сын знаменитого Джона Хокинса, у которого начинал свою карьеру Дрейк, Уолтер Рэли.
Да, Англия явно становится опасным соперником И в этом, конечно, отдают себе отчет в Испании.
В январе 1584 года из Лондона выдворяют испанского посла: он участвовал в заговоре, направленном против Елизаветы.
Годом позже по распоряжению Филиппа II в испанских гаванях задерживают все находившиеся там английские суда.
Следует контршаг. Флотилия из 25 кораблей под командованием Дрейка выходит в море. Задача — нанести удар по испанским опорным пунктам.
27 сентября 1584 года Дрейк врывается в гавань Виго на северо-западном берегу Испании. Он надеялся застать здесь корабли Золотого флота, но Золотой флот в тот год опоздал. Английский адмирал ведет свою эскадру к островам Зеленого мыса, добирается до Сант-Доминго. Оттуда направляется в Картахену, берет штурмом эту крупную перевалочную базу испанцев; получает «отступные» — 110 тысяч дукатов, наносит у берегов Флориды «визит» еще одному испанскому городу, а затем благополучно возвращается в Плимут.
…Взбешенный Филипп II просит адмирала Санта-Крус, которому за год до этого было приказано разработать общий план вторжения в Англию, представить свои расчеты.
«Необходимы, — отвечает адмирал, — флот и десантные части. Семь тысяч моряков, 55 тысяч солдат, 130 орудий, 596 кораблей. Необходимы 1600 лошадей, 1400 мулов. Необходимы мука, мясо, обувь, порох, ядра, оружие, амуниция».
Но прежде всего нужны деньги.
План рассматривается, обсуждается и соответственно несколько видоизменяется. Нет, общая посылка остается: вторжение. Меняется кое-что в тактике. Вместо того чтобы вести всю массу войск из дома, считает король, следует усилить флотилию (перед тем как она атакует Англию) воинскими частями из армии, находящейся в Нидерландах. Командует армией испанский наместник Александр Фарнезе, герцог Пармский, одержавший в 1585 году ряд побед во Фландрии и Брабанте. Ему вменяется в обязанность самому позаботиться о десантных средствах для своих войск: пусть строит их на месте, пусть реквизирует. Армада (такое наименование получает гигантская эскадра, которая пойдет к берегам Англии) I уничтожит или оттеснит английский флот, а затем совместно с десантными частями герцога Пармы нанесет удар. Основное направление — Лондон.
Филипп II даже назначает срок: 1587 год. Но, во-первых, при кажущейся логичности принятого решения ударная мощь Армады как таковой ослабевала. Новый план расчленял ее силы, вводил промежуточную «соединительную» операцию. Успех всей операции в целом теперь в значительной мере зависел от того, удастся ли соединить флот и армию. Конечно, Армаде оставили значительное число морских пехотинцев — 19 тысяч, но все-таки это не была подавляющая все и вся (как мыслилось вначале) армия, которая самостоятельно могла бы осуществить вторжение в Англию. Нелегко было обеспечить четкую координацию соединения, нелегко было наладить «мост» и охранять его от наскоков врага.
Во-вторых, хотя вышеизложенный план и выглядел более или менее гладко на бумаге, он страдал еще и тем существенным недостатком, что не хватало кораблей, амуниции, боеприпасов — короче, многое еще надо было построить, создать, собрать, а это тоже было не так просто. Не хватало времени, не хватало средств.
В-третьих, Англия, которая через своих агентов была прекрасно осведомлена о том, что Испания начала лихорадочную подготовку к большой войне, тоже, разумеется, предприняла контрмеры. Елизавете необходимо было выиграть время для собственных военных приготовлений, необходимо было и максимально ослабить ударную силу врага.
И то и другое было выполнено довольно успешно. Прежде всего, Елизавета великолепно использовала финансовые затруднения испанской короны: денег теперь требовалось, в связи со снаряжением Армады, особенно много, приходилось прибегать к иностранным займам, расплачиваться векселями. С помощью английских дельцов и биржевиков, тесно связанных со всеми денежными воротилами Европы, кредиторы Испании в один отнюдь не радостный для Филиппа день предъявили к оплате эти векселя.
Экономическая диверсия удалась на славу. Испанский король был чуть ли не повсеместно объявлен банкротом а отсутствие денег, разумеется, неблагоприятно сказалось и на темпах подготовки всей операции.
Но сводная сестра бывшей жены Филиппа II нанесла ему еще один удар.
…И на этот раз английской эскадрой командовал Френсис Дрейк. Первоначальное задание заключалось в том, чтобы блокировать испанское побережье, мешая подвозу необходимых Армаде грузов. Но Дрейк сделал больше. Хотя Армада снаряжалась в различных гаванях Испании и Португалии, наиболее значительным центром подготовки операции был Кадис. Вот в сей центр и ворвался английский флотоводец. Испанцы не досчитались нескольких десятков судов.
И хотя герцогу Парме удалось захватить во Фландрии еще один порт, расширив тем самым плацдарм для нападения, сроки вторжения в Англию пришлось перенести на год: Испания не была готова. Но все шло к большой войне. И это знали в обеих столицах.
В январе 1588 года скончался адмирал маркиз Санта Крус. Его преемником Филипп II назначает одного из самых знатных вельмож Испании — герцога Медину-Сидонию. Как ни доказывал герцог, что он ровным счетом ничего не смыслит ни в вопросах навигации, ни в морских сражениях (он так и писал королю: «Я невежда и в том и в другом»), как ни убеждал, что задуманная операция («столь грандиозная и столь важная») ему не по плечу, как ни ссылался на скверное состояние здоровья и на то, что страдает морской болезнью, король остался при своем мнении. Не потому, что переоценил способности герцога (в помощь ему он назначил двух опытных капитанов). Просто он считал, что возглавлять такой поход, быть его, Филиппа, личным представителем может только человек очень знатного рода.
