Луис Ламур - Бендиго Шефтер
Несколько следующих дней мы медленно продвигались вперед. Трава попадалась не часто, а когда по подсказке Урувиши или Фоллета находилось место с хорошей кормежкой - мы задерживались, чтобы коровы могли вдоволь попастись.
Иногда я урывал время, чтобы почитать. Чаще всего я читал Блэкстоуна. И во мне все росло стремление стать чем-то и кем-то. Без усилий здесь не обойтись - это я хорошо понимал. Но куда их направить, к чему приложить и чего же в конце-то концов я сам хочу? Вот тут я всегда терялся, хоть и был уверен, что я уже на пути к осуществлению своих неведомых желаний и этот путь пока совпадает с дорогой, по которой я гоню домой стадо. Нужно делать свое дело и копить знания.
Когда мы добирались до места, богатого кормами, скотина обычно уже была так голодна, что мы сразу же останавливались. Урувиши и Стейси выезжали вперед на разведку, охотились и, напрягая зрение и слух, ловя кожей невидимые и неслышимые сигналы, пытались определить, не таится ли где опасность.
Вечером, когда Коротышка Бык караулил стадо, я откладывал книгу и прислушивался к разговорам Стейси со старым Урувиши.
Уматиллы - родичи племени Проколотых Носов, когда-то их совместные владения занимали огромное пространство от Скалистых до Каскадных гор и от бухты Якима до Голубых гор. Их охотники иногда даже перебирались через Скалистые горы, но, пока у них не было лошадей, это случалось редко.
Урувиши утверждал, что помнит, как появились лошади. У других, южных, индейцев они иногда бывали - они крали их у других индейцев, а те в свою очередь пригоняли их из Мексики. Урувиши был еще совсем маленьким, когда участники одного налета впервые вернулись с тремя лошадьми. А когда он достаточно повзрослел, чтобы стрелять из лука, лошадей было уже много.
Питались индейцы в основном рыбой. Старик вспоминал, как в Колумбию приехала экспедиция Луиса и Кларка и они снабжали ее свежепойманным лососем. Тогда он впервые увидал бледнолицых, но отец его когда-то встречался с ними в Астории, а его дедушка прежде видел белых людей, потерпевших кораблекрушение на южном побережье.
Пока белых было немного, их появление индейцев не тревожило. Они их или привечали, или убивали в зависимости от настроения и готовности белых защищаться. В первое время в глубь страны проникло всего лишь несколько человек.
После Луиса и Кларка Урувиши не видал ни одного белого больше десяти лет.
С запада на них наседали шинуки, с востока - другие племена, и вдруг уматиллы обнаружили, что их охотничьи угодья стали совсем маленькими.
Я много раз слышал и услышу еще и еще, как одни племена теснили других, как совершались набеги, как племена изнуряли себя и противников затяжными войнами и как наконец овладевали чужими землями. Тот, кого вытесняли, начинал теснить других или переселялся на свободные территории.
Огромные пространства до появления лошадей были необитаемы, а люди селились вблизи воды, по берегам рек и озер. И все равно войны не прекращались. Воевали больше всего для куража, добывали скальпы и угоняли лошадей.
Я узнал о нравах разных племен. Одни были энергичными, другие ленивыми. У тех, кто жил в районе Большого бассейна к западу от нас, сложилась интересная культура, возникшая в постоянной борьбе за выживание в условиях, когда мало воды и еще меньше дичи...
Последним я прочел письмо Лорны. Оно было написано на месяц позже других.
"Дорогой Бендиго,
сообщаю тебе печальную новость: уехала Нинон. За ней приезжали Чарльз Перман с женой (он адвокат). Уезжать она не хотела, а мы не хотели ее отпускать, но Каин сказал, что они хорошие люди и там у нее будет больше возможностей. Кажется, ее тетя - очень богатая женщина, настоящая аристократка, и у нее нет своих детей.
Вообще-то хорошо, что Нинон уехала, потому что у нас начались разные неприятности. Все ищут золото, хотя Каин говорит, что его едва хватит на пропитание. Никто не разбогател, даже Нили Стюарт, потому что его обкрадывает мистер Троттер и тот, другой, который у него служит. Так считает Каин. Но Нили боится их обвинить. Мозес Финнерли потребовал устроить выборы и предложил себя в мэры. Очень многие из новых - за него. Еще он выдвинул Олли Троттера в шерифы, а мистера Паппина - в мировые судьи.
Кое-кто хочет, чтобы мэром стал Каин, а сам он предлагает мистера Сэмпсона, большинство наших его поддерживают. Вообще-то пора наводить порядок, потому что уже случались ограбления, а мистера Айлмера, который нашел у себя золото, убили.
Однажды ночью на конюшне собралась компания и устроила выборы, не сказав остальным. Они назначили Джейка Робинсона шерифом, и он тут же надел значок и вышел на улицу. А парни из салуна Папаши Дженна сорвали с него значок и побили.
А пару дней назад кто-то пытался ворваться к миссис Макен, а когда она велела ему убираться, тот как засмеется! Стоит за дверью и смеется. И тогда она выстрелила через дверь. Тот человек вскрикнул, заругался и пообещал вернуться".
Дочитав письмо, я задумался, глядя в огонь. Хотелось все бросить и мчаться домой - письмо было трехмесячной давности, а впереди еще недели три пути.
На рассвете Фоллет повел нас через каньоны, продуваемые сквозным ветром, в горную ложбину. Перед нами открылась невиданная красота. Такого яркого солнца, такой зеленой, густой и сочной травы я никогда не видел. Посредине журчал чистейший ручей. Ложбина постепенно поднималась к горам на расстоянии примерно в три мили и соединялась с несколькими узкими ущельицами, окруженными такими высокими скалами, что коровам точно никуда отсюда не уйти. Там, где мы вошли в ложбину, было самое узкое место, и была выстроена ограда, которая, очевидно, часто подновлялась.
- Мое тайное ранчо, - сказал Фоллет. - Чужих следов, кроме звериных, я никогда тут не видел. Затерянная долина, так я ее назвал.
Мы загнали свое стадо в эту долину и оставили там на ночь. Утром мы тщательно отобрали тех коров, которым предстояло остаться, а остальных погнали к выходу. Некоторые одичавшие коровы рванули было назад, но потом, запутавшись в безмятежной и покорной веренице нашей прежней скотины, мирно потекли в общем потоке.
- Ну вот, - сказал я Фоллету. - Оставайся за главного. Иди как идешь. Но, когда будешь вблизи нашего поселка, смотри в оба. Кто-нибудь может попытаться умыкнуть у тебя стадо.
- А ты? - уставился Стейси на меня и задумался. - Ты, парень, опять напрашиваешься на неприятности, так?
- Может быть. Но мне нужно ехать.
- Что ты задумал?
- Пока ничего. Решу все на месте.
Мы пожали друг другу руки, я попрощался с индейцами и вскочил в седло. Со мной был мой жеребец и серая в яблоках кобыла.
Выехал я в прозрачном свете утра и гнал в полную силу. В полдень поменял лошадь. Потом остановился, передохнул пару часов - и снова в путь. За полночь я разбил стоянку, привязал лошадей и закутался в одеяла. На рассвете был на ногах, проглотил кусок вяленого мяса, выпил кофе и снова помчался.
Через четыре дня, вечером, когда мои часы показывали начало одиннадцатого, я въехал на улицу нашего поселка.
Глава 26
Еще в полумиле от поселка я увидел ярко освещенный дом. Как потом оказалось, это был салун. Подъехав поближе, я увидел свет еще в некоторых домах. Но на том конце поселка, где жили Каин и Рут Макен, было темно. Через сотню ярдов я заметил дорогу. Возле нее стоял какой-то знак, но в темноте было не разобрать, что там написано. Я подъехал вплотную и зажег спичку.
ФИННЕРЛИ
ТЕРРИТОРИЯ ДАКОТЫ
Когда я уже отъехал, неподалеку раздался голос.
- Вы что-нибудь поняли из этого? - Голос был странный, а манера слишком мягкая, словно нарочитая.
- Понял. Тут, похоже, какая-то ошибка, - тихо сказал я. - Я знаю всех, кто основал этот город, но никакого Финнерли среди них не было.
- Такие разговоры до добра не доведут, - сказал голос. - На вашем месте я бы вел себя поаккуратнее.
- Вы не на моем месте, - тихо ответил я. - Это поселение закладывали честные люди, они хотели честной и безопасной жизни. Видно, тут кое-что изменилось.
Он подошел ко мне поближе, теперь я мог его разглядеть. Он был ниже меня ростом, крепкого сложения и, как мне показалось, постарше. В руках у него было ружье.
- Те люди теперь в меньшинстве. У них семьи и дома, они хотят мирной жизни. А у новичков нет ничего такого, и мир для них - пустой звук. Они слетелись на золото, они хотят только одного - поживиться. Тихие добродетели не для них.
- А вы?
- А я зритель, сэр. Причем искушенный зритель. Я видел несколько раз, как зарождались новые города. А еще видел, как некоторые из них умирали.
- Отчего же они умирали?
- Думаю, от беззаботности. Не было воли бороться, не было настоящей любви, а было попустительство и страх вмешаться... А может быть, виновата политика "мир любой ценой".
- Где же были вы сами?
- Я только наблюдатель, сэр. Я - ничей. Но, кажется, вы прибыли в самый острый момент, друг мой. Если вы намерены принять участие в выборах, сейчас самое время.