Николай Шпанов - Поджигатели. Мюнхенский сговор
- Это ложь! - с возмущением крикнул Цихауэр. - Мы знаем, что происходит в действительности: Советы заявили о своей готовности выступить в защиту Чехословакии.
- Это Годжа и Сыровы не пожелали, чтобы за нас заступился Советский Союз, - сказал Ярош. - Сами побоялись, или же не позволил английский дядюшка.
- И правильно сделали, - попробовал вставить Август. - Приди сюда русские, вся Чехия стала бы красной.
Но Цихауэр перебил его:
- Да, министры побоялись заключить трехсторонний договор и ограничились отдельными договорами с Францией и СССР, обусловив советскую помощь выступлением французов.
- Кто же знал, что наши министры окажутся такими подлецами, - заметил Даррак.
- Опять за старое! - недовольно проговорил каптенармус Погорак. Он достал из-под койки банку консервов и большую флягу. - Благословите, отец!
Но прежде чем Август успел сделать движение простертою рукой, в глубине потерны вспыхнул яркий свет ручного фонаря и послышалось звонкое эхо торопливых шагов. Все замерли с вилками в руках. В каземат вошел Гарро.
- Садитесь с нами... - начал было каптенармус, но запнулся, увидев взволнованное лицо француза.
- Чемберлен, Даладье и Муссолини прилетели к Гитлеру в Мюнхен, - быстро проговорил Гарро. - Они открыли конференцию, на которой решают судьбу Чехословакии без участия чехословацких представителей.
- Этого не может быть, - тихо проговорил Даррак. - Они не посмеют... не посмеют!
Гарро опустился на край его койки. Молчание нарушил Август.
- Пансион для нервных барышень! - Он придвинул к себе консервы, отвинтил крышку фляжки и бережно налил ее до краев. Прежде чем выпить, насмешливо оглядел остальных.
Следующим налил себе Каске. Он заметно волновался, но старался делать все, как священник. Глядя на них, ткнул вилкой в банку и каптенармус. Когда Ярош потянулся к фляжке, она была уже наполовину пуста. Он сделал глоток и передал ее телефонисту.
- Может быть, вы и правы, - сказал Гарро. - Иначе действительно тут можно повеситься, пока эти господа заседают в Мюнхене.
Но на его долю во фляжке уже ничего не осталось.
- Жаль, - сказал он. - У тебя, Ярош, ничего нет?
- Нет...
Каске полез в свой ранец и, достав две бутылки коньяку, с торжествующим видом поднял их над головой.
21
Гарро взглянул на часы.
- Странно, должны бы уже быть какие-нибудь известия.
Все, словно сговорившись, поглядели на телефон.
Гарро потянул к себе лежавшую на постели Даррака раскрытую книгу. Пробежав глазами с полстраницы, он сказал с усмешкой:
- Если бы старик знал, что ему придется принять участие в обороне и этих фортов, тоже предаваемых французскими министрами!..
- В этом и сила Гюго, - сказал Луи: - сказанное им сохраняет смысл на долгое время.
Он взял книгу из рук Гарро и прочел вслух:
- "Вы, потомки тевтонских рыцарей, вы будете вести позорную войну, вы истребите множество людей и идей, в которых нуждается мир. Вы покажете миру, что немцы превратились в вандалов, что вы варвары, истребляющие цивилизацию". - Луи торжественно простер руку. - "Вас ждет возмездие, тевтоны. История произнесет свой приговор..."
- И привести его в исполнение суждено нам! - крикнул Ярош. Он был возбужден, его глаза блестели.
- Если бы форт мог передвигаться, подобно танку, он перешел бы сейчас в атаку, - насмешливо проговорил Август.
- Неужели еще ничего неизвестно?
Гарро вопросительно посмотрел на телефониста. Тот, нахмурившись, постучал рычагом, подул в трубку, осмотрел аппарат, проводку, недоуменно пожал плечами и несколько раз крикнул:
- Алло!.. Алло!..
Центральный пост не отзывался.
Гарро провел ладонью по вспотевшему лбу.
- Это не может быть...
Август злорадно ухмыльнулся:
- Все, все может быть там, где люди не знают своего долга.
- Отец мой, вы прекрасно сделаете, если пройдете в другое помещение, резко сказал Гарро.
Ему только сейчас пришло в голову, что не следует оставлять в каземате ни этого попа, о котором давно ходят слухи, не располагающие в его пользу, ни подозрительного Каске, чьи пронацистские симпатии были известны всему заводу.
Гарро отрывисто бросил:
- Рядовой Каске! - В голосе его звучали нотки, заставившие механика вскочить и вытянуть руки по швам. - Вы пойдете со мной. - И пока Каске брал винтовку и надевал шлем, Гарро пояснил Ярошу: - Мы дойдем до центрального поста, узнаем, в чем там дело. Оттуда я позвоню сюда.
Август молча поднялся и последовал за ними. Скоро их шаги смолкли в черном провале бетонного тоннеля, и в каземате снова не стало слышно ничего, кроме звонкого падения капель. Четверо солдат, как зачарованные, глядели на молчащий телефон; пятый - каптенармус, - отяжелев от коньяка и еды, клевал носом, сидя на койке, потом приткнулся к изголовью и заснул.
Ярошу казалось, что там, на земле, поверх многометровой толщи брони, изрытой норами казематов и ходами потерн, уже произошло что-то, что решило их судьбу, судьбу страны, народа, может быть всей Европы. Ему ни на минуту не приходило в голову, что молчание телефона могло быть простой случайностью. Маленький аппарат представлялся ему злобным обманщиком, злорадно скрывавшим от них, заточенных тут, важную, может быть роковую, тайну мирового значения...
Цихауэр то и дело подносил к уху карманные часы, словно движение секундной стрелки было недостаточным доказательством того, что они идут.
Прошло с четверть часа. Гарро давно должен был достичь центрального поста. Луи переводил взгляд с телефона на часы Цихауэра и обратно.
Телефонист несколько раз в нетерпении снимал трубку и дул в нее.
Ярош настороженно следил за действиями телефониста. Когда тот в отчаянии бросил немую трубку на рычаг, Ярош спросил Цихауэра:
- Ты думаешь, что уже началось?
Цихауэр сердито повел плечами.
- Если война начинается с того, что в фортах перестает работать связь, то...
- Ну?.. Что ты хочешь сказать? - нетерпеливо спрашивал его Луи.
- ...поздравить нас не с чем.
- А как ты думаешь, Руди, - спросил телефонист, - они действительно такие негодяи или просто дураки?
- Ты о ком?
- Мюнхенские продавцы.
- Мне кажется, что Чемберлен - старый подлец. У него простой расчет: заткнуть Гитлеру глотку за счет Франции.
- А французы! Дураки или предатели?
- А французы?.. Одни из тех, кто согласился на Мюнхен, - дураки, другие чистой воды предатели, - не задумываясь, сказал Цихауэр.
- Господи боже мой! - в отчаянии воскликнул телефонист. - И всегда-то одно и то же: чем больше у людей денег, тем меньше у них совести. Словно золото, как ржавчина, ест человеческую душу.
- Пожалуй, ты не так уж далек от истины, дорогой философ, - сказал Ярош.
- Да, жизнь частенько оказывается неплохим учителем. Какая книга может так открыть глаза на правду, как жизнь? - спросил Цихауэр.
- Тому, кто хочет видеть.
- Таким, как мы, незачем ходить по земле с завязанными глазами, сказал телефонист.
- А именно этого-то и хотели бы те - "хозяева" жизни, - сказал Цихауэр.
- Это верно, - согласился телефонист. - Если бы мы могли на них работать без глаз, они ослепляли бы нас при самом рождении.
- Договорились, - неприязненно бросил проснувшийся каптенармус. - Тебя послушать, выходит, что ежели у человека завелось несколько тысчонок, так он уже вроде зверя.
- А разве не так? Разве все эти типы, там, наверху, не хуже зверей?! Разве они знают, что такое честь, патриотизм, честность?! - гневно воскликнул Ярош. - Разве для них отечество не там, где деньги? Не готовы ли они продать Чехословакию любому, кто обеспечит им барыш? - Ярош кивкам указал на телефониста: - Он верно сказал: всюду одно и то же. Все толстобрюхие заодно с этой шайкой - в Англии, в Германии, у нас. Всюду фабрикант - фабрикант, всюду помещик - помещик. Кровь для них - деньги. Честь - барыш. Наши чешские ничем не хуже остальных.
- И что самое обидное, - проговорил сквозь зубы телефонист, каких-нибудь двадцать жуликов вертят двадцатью миллионами таких олухов, как я. Взяв пример с русских, и мы ведь можем, наконец, стукнуть кулаком по столу: а ну-ка, господа хорошие, не пора ли и вам туда же, куда послали своих кровососов русские?!. Ей-ей, и мы ведь можем, а?
- Это зависит от нас самих, - заметил Даррак.
- Луи, ты становишься человеком! - с улыбкой повторил Цихауэр.
Француз подбежал к рубильнику.
- Пора сорвать пломбу, Ярош! - быстро и взволнованно проговорил он. - Я чувствую, что случилось что-то нехорошее: телефон молчит, и Гарро не звонит, и Каске не возвращается... Что, если наверху уже немцы?
- Не говори глупостей. - Заметив, что Даррак тянется к пломбе, Ярош вскочил и оттолкнул его руку.
- Что-нибудь случилось с Гарро, - встревоженно проговорил Луи. Позволь мне, капрал, сходить на пост.
Ярош одно мгновение в нерешительности смотрел на него, потом перевел взгляд на Цихауэра.
