Луис Ламур - Там, где колышется высокая трава
- Может быть. Нас таких много. Ты просто начитался дешевых романов, Том. Когда-нибудь ты сам все поймешь. - Он улыбнулся. - Вообще-то, если ты останешься жить с нами, я уверен, то ты быстро всему научишься.
Он неторопливо попивал кофе.
- Женитьба на Дикси удобна и выгодна со всех сторон. Кроме того, что он красива, умна и горда, я получаю преимущество и иного рода: жена не может свидетельствовать против мужа, а раз она станет моей женой, то в случае чего, мой милый Том, вряд ли тебе удастся выдвинуть какие-либо обвинения против меня. Но с другой стороны, я действительно хочу сделать так, чтобы наши родственные отношения приносили бы, так сказать, взаимную выгоду. Не могу же я пустить по миру собственного затя, так я должен буду убедиться, что у тебя тоже все хорошо. - Он улыбнулся. - И ты приобщаешься к делам. В самом деле, не станешь же ты обижаться на меня лишь из-за того, что я немного позаботился и о собственной безопасности.
- Черт возьми! Да я тебя сейчас...! - Том привстал со стула.
- Неужели? Знаешь, Том, я бы на твоем месте не стал бы нарываться на неприятности. Поостерегся бы. Ты ведь уже и так по уши в дерьме. Плохо быть обвиненным в убийстве, а теперь вот еще и контрабанда... О, да! Я смог устроить все так, что в случае чего, вся вина падет на тебя. - Он беззаботно взмахнул рукой. - Тем более что и доказательства имеются. И даже если случится чудо, и тебя не обвинят в убийстве, то даже всего остального будет достаточно, чтобы упрятать тебя за решетку лет на двадцать... Хотя мне, лично, очень будет тебя не хватать, да и сестре твоей тоже. Поэтому на твоем месте я бы просто расслабился и радовался жизни. К тому же, если ты будешь разоблачен как участник шайки торговцев опиумом и дело получит публичную огласку, подумать только, какой эффект произведет эта новость на вашего старого отца с его больным сердцем!
- Если бы не отец, - тихо проговорил Том Винейбл, - я бы убил тебя вот этими самыми голыми руками!
Левит улыбнулся.
- По-моему, ты преувеличиваешь, Том. Я в несколько раз сильнее тебя. Я сильнее любого, кого ты когда-либо знал, или с кем, возможно, еще познакомишься впредь. Знаешь, мне тоже приходилось участвовать в нескольких, так сказать, драках. Но за все время мне ни разу не приходилось пускать в ход сразу обе руки.
- Знаешь, Том, - как бы между прочим заметила Дикси. - Мне кажется, нам и в самом деле нужно серьезно обсудить это. Я не думаю, что выйти замуж за Стара Левитта приятней, чем сесть в тюрьму.
Лицо Левитта было омерзительно.
- Ты мне льстишь! - сухо сказал он. - Хотя и не слишком-то учтиво. Что сейчас было бы с твоим Томом, если бы я в свое время не вступился бы за него и не привез бы его сюда?
Следующие несколько слов Кеневену расслышать не удалось, но затем Стар повысил голос.
- Да, я считаю, что сделал уже достаточно для тебя и поэтому вправе рассчитывать на благодарность. Ты же начинаешь откровенно волочиться за каким-то бродячим ковбоем.
Дикси Винейбл оторвала взгляд от тарелки.
- Я не собираюсь обсуждать это с тобой, Стар. Потому что тебе с твоим самомнением этого все равно никогда не понять. Но только Билл Кеневен, тот самый ковбой, которого ты имеешь в виду, во много раз лучше тебя, и сравниться с ним ты бы не смог даже тогда, если бы не стал вором и грязным шантажистом!
От этих слов у Кеневена радостно забилось сердце, и в тот момент он был готов пройти прямо через окно, стекло и все прочее и с радостью отдать свою жизнь, если бы это от него только потребовалось бы. Но, даже будучи окрыленным ее высокой похвалой в свой адрес, он не мог не восхищаться ее спокойствием и самообладанием. Даже в такой момент и в таком месте, оказавшись зависимой от любой прихоти человека сидевшего напротив нее - и уже в полной мере доказавшего, на какое вероломство он способен - она сохраняла присутствие духа. Оглушенный ударами собственного сердца, он припал к окну. И тут она подняла глаза, и их взгляды встретились!
Какое-то мгновение они глядели друг другу в глаза, и этот миг казался вечностью. Затем она повернулась к брату, передавая ему блюдо, заговаривая с ним о чем-то совершенно постороннем и не обращая никакого внимания на Левитта.
Когда же она заговорила снова, то голос ее звучал несколько громче, как будто она хотела, чтобы эти слова были им услышаны.
- Ну, ладно, - говорила она, - будем считать, что пока все в порядке. По крайней мере, Стар, ты дал мне время до понедельника!
Кеневен поспешно отошел от окна. Эта фраза была адресована ему, и от понедельника его отделяла, казалось, целая вечность... целых три дня!
Три дня, за которые много чего можно будет успеть, время, за которое он мог бы как-нибудь вызволить ее отсюда - три дня, за которые он мог бы убить Стара Левитта.
Итак, теперь он уже не сомневался, что в самом крайнем случае он так и поступит. Вообще-то ему еще никогда не приходилось выслеживать человека специально для того, чтобы его убить. Да и не ставил он никогда перед собой подобной цели. Ему приходилось убивать, защищая собственную жизнь или жизни и имущество тех, кого ему было поручено охранять. Цепляя к ремню кобуру с пистолетом, он никогда не замышлял убийства.
Хотя бывали случаи... Он помнил ту безвыходную ситуацию, когда дилижансу преградили путь трое вооруженных людей, приказавшие всем поднять руки вверх. Возница хотел было подойти к лошадям, чтобы удержать их, но едва он успел сделать всего один шаг, как они выстрелили в него. И в тот же момент раздался выстрел Кеневена. Он выстрели сначала из одного ствола, затем из второго, и двое бандитов оказались на земле. Третьего он уложил уже выстрелом из пистолета с расстояния в восемьдесят ярдов. Двое грабителей дожили до казни, и в тот день, когда их повесили, Кеневен занял место возницы на дилижансе, заменив собой того человека, которого они убили... и винтовка была у него под рукой.
Это было давно, и он никогда не вспоминал о том происшествии. Когда настало время действовать, он не думал, а просто отреагировал, как того требовала от него ситуация. И доставил до места назначения дилижанс, а также пассажиров и все имущество в целости и сохранности.
Пора уходить. Из темноты, царившей под деревьями, он изучал тот путь, который ему теперь предстоит пройти. На улице было совсем темно, и лишь время от времени эту темноту пронизывали яркие вспышки молний. Он направился обратно к конюшне, там где дожидался его конь, и стоило ему лишь выйти из-за последнего дерева - это был огромный старый тополь - как навстречу ему из темноты выступил человек.
- Слушай, Пит, это ты? У тебя спичек не найдется?
Это был Керб Даль.
Они мгновенно узнали друг друга, и Даль, поперхнувшись от изумления, потянулся рукой к пистолету.
Иного выхода не было, быстрой и беззвучной борьбы не получится. Слишком уж большое расстояние их разделяет, и в тот момент, как пальцы Даля сомкнулись вокруг рукоятки пистолета, Кеневен выстрелил.
Он даже не успел подумать о том, как получше выхватить оружие, у него не было даже такой мысли. Ему был нужен пистолет, и реакция оказалась мгновенной. Из дула вырвалась вспышка, затем еще одна. Даль неуверенно шагнул вперед, выстрелы из его пистолета дырявили дно кобуры, а затем он опустился на колени, а затем повалился вперед, падая вниз лицом. И в этот момент на землю упали первые капли дождя.
Дверь дома, где жили работники, с грохотом распахнулась и кто-то закричал:
- Керб! Ты что? Что случилось?
Не теряя времени, Кеневен забежал за конюшню, мигом подобрал поводья и вскочил в седло. Его конь, как будто только и ждал этого, и тут же сорвался с места пускаясь вскачь с резвостью испуганного зайца.
Где-то позади кто-то выстрелил наугад в темноту, потом раздался еще один выстрел. Но он был уже недосягаем и невидим в темноте и за плотной пеленой дождя. Его конь летел во весь опор по раскисшей от грязи дороге. Стремясь выиграть время, он свернул на дорогу, ведущую в Соледад, и к тому времени, как он был уже не окраине города, преследовать его было уже бесполезно. Теперь он старательно заметал следы. Свернув с дороги, он поехал тем путем, по которому недавно прогнали скот. Через некоторое время он свернул в колею, оставленную проезжавшим здесь дилижансом, и уже только после этого окольными путями въехал в город, стараясь держаться дальних улочек и темных проулков - избегая выезжать на улицы, где его могли бы заметить.
Он вовсе не собирался делать остановку в Соледаде, а потому, еще немного поплутав по городу и основательно запутав следы, он выехал на дорогу, что вела к горе Тысячи Родников.
Он похлопал коня по шее.
- Хороший мальчик! Сегодня ты спас мою шкуру!
На обратном пути он ненадолго задержался, чтобы вытащить непромокаемый плащ из скатки, притороченной позади седла, и тут же накинул его на себя. Сверкнула молния, по небу прокатились раскаты грома, а на землю обрушивались бесконечные потоки ливня. Он выругался, но тихо и незлобно, а потом снова пришпорил коня.
