Джеймс Брандедж - Крестовые походы. Священные войны Средневековья
Потом Саладин и вся его армия переправились через реку. Саладин приказал войску идти к Тверии и осадить ее. В четверг 2 июля город был окружен лучниками, и бой начался. Графиня[206] и галилеяне, поскольку город не был укреплен, послали гонцов к графу и королю с сообщением: «Турки окружили город. Они пробили стены и входят в город. Немедленно пошлите помощь, иначе нас захватят и возьмут в плен».
Сирийцы сражались смело и победили. Когда галилеяне увидели, что не смогут продержаться, они сдали город. Они бежали от язычников в замок, а город был захвачен и сожжен. Но поскольку царь Египта[207] услышал, что христианская армия уже на подходе, он не смог осадить замок. Он сказал: «Да будет так. Они мои пленники».
К вечеру четверга 2 июля король Иерусалима, получив письмо галилеян, собрал всех своих военных советников, чтобы решить, как быть дальше. Все посоветовали выступить на рассвете с крестом Господним и быть готовыми сразиться с врагом. Люди должны вооружиться и построиться в боевые формирования. Они сумеют освободить город Тверию. Граф Триполийский, услышав об этом, сказал: «Тверия – мой город, и там моя супруга. Никто из вас не испытывает ни к чему, за исключением, конечно, христианства, такой сильной привязанности, как я к этому городу. Никто из вас не хочет помочь Тверии так сильно, как этого хочу я. Однако и мы, и король не должны уходить от запасов воды, продовольствия и других предметов первой необходимости и вести людей на смерть от лишений, голода, жажды и испепеляющего зноя. Все вы отлично знаете, что, поскольку жара воистину уничтожающая, а число людей очень велико, они не смогут прожить и дня, если не будет изобилия воды. Более того, они даже не смогут добраться до врага, не испытывая острой нехватки воды, не теряя людей и животных. Поэтому оставайтесь на месте, здесь, близко к воде и продовольствию, поскольку сарацины определенно настолько возгордились, что, взяв город, не повернут направо или налево, а пойдут прямо через безлюдную пустыню сюда, чтобы вызвать нас на бой. Тогда наши люди, отдохнувшие, не испытывающие недостатка в хлебе и воде, легко дадут им отпор. Мы с нашими лошадьми будем свежими, нам поможет и нас защитит крест Господень. Поэтому мы станем решительно сражаться с неверными, изнуренными голодом и жаждой, которым негде будет отдохнуть и освежиться. Если милосердие Иисуса Христа останется с нами, враги Святого креста, прежде чем они выйдут к морю или вернутся к реке, будут или взяты в плен, или убиты мечами, копьями либо жаждой. Но если, чего Господь не допустит, все пойдет не так, у нас есть бастион, где мы сможем укрыться».
Однако, как говорится, «горе тебе, земля, когда царь твой отрок и когда князья твои едят рано»[208]. Наш молодой король последовал совету, в то время как горожане, в ярости и ненависти, съели мясо своих соседей. Они отступились от совета, который мог спасти их и всех остальных. По своей мелочности и глупости они лишились земли, людей и самих себя.
В пятницу 3 июля они вышли в поход, оставив позади все, необходимое для жизни. Граф Триполийский был в первых рядах, как того требовало его достоинство. Остальные шли справа и слева согласно обычаям королевства. За ними следовали королевский батальон и батальон Святого креста. Последними шли тамплиеры – они были армейским арьергардом.
Они пошли к Саффурийским источникам и собирались оттуда идти к Тверии. В трех милях от города они подошли к деревне, называемой Марескаллия. Они были уже так измучены нападениями врага и жаждой, что не хотели идти дальше.
Им предстояло пройти узкую каменистую территорию, чтобы добраться до Галилейского моря[209], до которого оставалась еще миля пути. И граф отправил весточку королю: «Мы должны спешить и как можно быстрее миновать этот участок, чтобы мы и наши люди оказались в безопасности возле воды. Иначе нам придется разбивать лагерь на безводном пространстве». Король ответил: «Мы отправимся сейчас же».
А турки тем временем атаковали арьергард, так что тамплиеры и те, кто был с ними, не могли двигаться дальше. Неожиданно король (наказание за грехи) велел ставить палатки. Так мы были преданы смерти. Граф, оглянувшись назад и увидев палатки, воскликнул: «Увы, Господи, сражение закончено. Мы преданы смерти. С королевством все кончено».
Итак, в тоске и печали они поставили палатки на сухом, безводном участке, где в течение ночи было пролито больше крови, чем воды. <…>
Сыны Исава[210] окружили людей Господа[211] и подожгли пустыню [кустарник] вокруг них. Всю ночь голодные и измученные жаждой люди испытывали невыносимые страдания от вражеских стрел и жара. <…> В ту ночь Господь дал им отведать хлеба из слез и испить вина сожалений.
Наконец… когда тучи смерти рассеялись, свет снизошел на день печали и бедствий, горя и разрушения. Когда рассвело, царь Сирии покинул город Тверию и со всем своим войском вышел, чтобы дать бой христианам. Он готовился напасть на наших людей.
Наши люди построились и поспешили покинуть этот район, надеясь, что когда они выйдут к воде и освежатся, то смогут энергичнее противостоять врагу. Граф хотел занять место, к которому уже подходили турки.
Когда наши люди сгруппировались в боевые формирования, пехоте было приказано занять позиции, в сторону которых летели стрелы противника, так чтобы пехота была защищена от вражеских атак копьями рыцарей. Когда каждый защищает другого, все оказываются в безопасности.
К этому времени сарацины уже подошли. Пехота, построенная клином, на полной скорости забралась на самую вершину высокой горы, предоставив армию своей судьбе. Король, епископ и другие послали им просьбу вернуться, чтобы защитить Святой крест, наследие Распятого, воинство Господне и себя. Они ответили: «Мы не придем, потому что умираем от жажды и не будем сражаться». Снова был отдан приказ, и снова они упорствовали в своем отказе.
Тем временем тамплиеры, госпитальеры и туркополы вели тяжелые арьергардные бои. Они не могли одержать победу, потому что врагов было слишком много. Враги появлялись со всех сторон, стреляли и ранили христиан стрелами. Продвинувшись немного вперед, рыцари призвали короля и попросили помощи. Король и другие сказали, что пехота не вернется и что они сами едва противостоят турецким стрелам. Соответственно, милостью Святого креста они приказали поставить палатки, чтобы блокировать стрелы сарацин и чтобы им было легче устоять. Боевые формирования распались. Отряды собрались вокруг Святого креста, где они в сумятице метались туда-сюда. Люди, бывшие с графом Триполийским в первой группе, увидели, что госпитальеры, тамплиеры, король и многие другие сгрудились и перемешались с турками. Они также видели, что между ними и королем много варваров, так что пробиться обратно к кресту невозможно. Они крикнули: «Те, кто может пробиться, может идти, ибо сражение развивается не в нашу пользу. Теперь у нас даже нет шанса отступить». А тем временем тысячи и тысячи лучников атаковали христиан, выпуская стрелы и убивая наших людей.
В это время епископ Акры, несший Святой крест, был смертельно ранен. Он передал крест епископу Лидды[212]. Большая группа язычников напала на пехоту и сбросила ее с вершины горы, где те скрывались. Других они или уничтожили, или взяли в плен.
Увидев это, граф и его люди, продолжавшие двигаться вперед вместе с Балианом Неапольским, Рено Сидонским и другими полукровками[213], повернули назад. Их лошади в давке топтали христиан, создавая своего рода мост, по которому и скакали всадники. Так они вырвались из узкого пространства, ступая по своим же людям и по туркам. Им удалось спасти свои жизни.
Сарацины собрались вокруг деревянного креста, короля и остальных и уничтожили церковь. Что еще можно сказать? Сарацины победили христиан и могли делать с ними все, что пожелают. <…> Что тут можно сказать? Можно лишь стенать и рыдать, а не говорить. Увы! Должен ли я описывать нечистыми губами, как драгоценное дерево креста нашего Спасителя было схвачено грязными руками проклятых? Горе мне, если в дни своей жалкой жизни мне доведется увидеть что-нибудь подобное…
На следующий день князь Рено[214] был убит. Тамплиеры и госпитальеры были выкуплены у других турок и тоже убиты. Саладин приказал, чтобы графиня и ее люди, которые оставались в крепости Тверии, покинули форт и отправлялись на все четыре стороны. Им была гарантирована жизнь. Так и было сделано. Город был оставлен. Саладин въехал в него. После того как цитадель была укреплена, он направился к Саффурийским источникам. На площадке, где перед этим стояла христианская армия, он приказал разбить лагерь. <…> Он оставался там несколько дней, празднуя победу. Он разделил добычу не между наследниками, а между проклятыми эмирами и командирами, дав каждому должную долю.
