Павел Загребельный - Изгнание из рая
- А что там понимать? Готовься, подчитай что-нибудь за ночь, а завтра на автобус!
- Могла бы и машиной меня подвезти. Сама бы в области побывала, по магазинам походила, с культурой познакомилась.
- Завтра бычков надо перевозить на новое пастбище. Ни сама не могу, ни машины тебе не дам. Доберешься автобусом!
Все-таки женщина в колхозе великая сила. А еще когда она с высшим образованием - тогда уже спаси и помилуй! Не всегда жена способна проложить мужу путь к власти, но она может сделать его достойным власти, хотя бы для этого пришлось трясти его, как черт трясет сухую грушу.
Но все равно Гриша был счастлив. И когда он, надев новые брюки, садился на рассвете на первый автобус в райцентр, чтобы там пересесть на тот, который идет в область, все в его душе радовалось и пело и казалось, что над полями летает на золотистых ангельских крыльях хор благоприятствования и доброжелательства и напевает:
А мы просо сеяли-сеяли!
Ой, дед-ладо, сеяли-сеяли!
А может, это летал вертолет автоинспекции или рыбоохраны, выслеживая браконьеров? Кто же это знает?
АПОРИЯ
Пусть читатели не пугаются этого слова, напоминающего сокращенное название какого-нибудь нового учреждения. Скажем, мастерской бытового обслуживания, где порют старые брюки, но не шьют новых. Учреждений в наших селах и городах достаточно, не будем выдумывать новых, тем более что наше повествование все же не об организационных структурах, а про рай. А рай это миф, миф - это древние греки, а у греков был прославленный философ Сократ, который обладал свойством иронического отношения к миру, достигал же этого тем способом, что доводил своего собеседника до апории. Вот так: с апории начали, ею и закончили. А что же это такое? Это - знание о своем незнании. То есть когда вам ласково и деликатно вдалбливают в голову, что если вы и знаете что-нибудь, то разве лишь то, что кто-то ест, а вам не дает.
Однако вернемся к нашему герою. Левенец прибыл в институт и увидел, что там его ждут. Такое открытие каждому было бы приятным и каждый бы с удовольствием воскликнул: "Ах, как хорошо, что земля круглая!.." Или: "Ах, какая радость, что вода кипит при ста градусах Цельсия!"
Нетерпеливые сразу же вцепятся в эту воду и начнут допытываться: к чему здесь вода и ее кипение? Терпение, дорогие товарищи, а также апория! Будем помнить про апорию и, если позволительно будет так выразиться, апоризироваться.
Можно вместе с нашим героем, можно и потом, поскольку Левенцу все же в первую очередь придется апоризироваться.
Итак, Гришу ждали. Необыкновенно вежливая и необыкновенно приятная секретарша сразу повела его по высоким и светлым коридорам, привела в еще более высокую и светлую, чем эти коридоры, комнату, собственно и не комнату, а настоящий зал, и там представила четырем необыкновенно симпатичным и необыкновенно солидным мужчинам, в одинаковых серых костюмах, только с неодинаковыми галстуками: у одного галстук был синий, у другого - красный, у третьего - в полосочку, у четвертого - в крапинку. Гриша сообщил, кто он, мужчины сделали то же самое. Трое оказались доцентами, один - тот, у которого галстук в крапинку, - профессором. В таком обществе Гриша оказался впервые в жизни и, естественно, малость смутился. Виду он, правда, не подал, но профессор на то и профессор, чтобы видеть даже невидимое.
- Вы не волнуйтесь, товарищ Левенец, - доброжелательно промолвил он.
- А я и не волнуюсь.
- Тут товарищи хотят у вас кое-что спросить.
- Пожалуйста. Я готов. У меня теперь такая должность, что только и спрашивают.
- Вот и хорошо, - улыбнулся профессор, излучая доброжелательность из каждой крапинки на своем галстуке, а потом обратился к тому, кто с красным галстуком: - Прошу, коллега.
Тот сразу же приступил к делу.
- Скажите, товарищ Левенец, - тихонько произнес он, - вы не могли бы вспомнить, когда была революция тысяча восемьсот сорок восьмого года?
- Революция?
- Именно так.
- Восемьсот сорок восьмого?
- Абсолютно точно.
- А что - разве ее перенесли на другой год?
- Такого сообщения не было.
- Тогда зачем же спрашивать?
- Для проверки, только для проверки. А вот еще один. Не могли бы вы сказать, кто руководил Пугачевским восстанием?
- Кто руководил?
- Именно так.
- Я все-таки за Емельяна Пугачева.
- И не имеете сомнений?
- Ни малейших. Еще могу вам рассказать, что Пугачев, прежде чем поднять восстание, жил у нас на Черниговщине, в селе Добрянке. Я в училище механизации спал рядом с одним парнем из Добрянки, он все хвастался Пугачевым...
- Я удовлетворен вашими ответами, - заявил доцент с красным галстуком, и тут за Гришу взялся тот, что с синим.
- Товарищ Левенец, разрешите спросить: у вас в колхозе кони есть?
- Немного, но есть.
- А как вы считаете: сколько конских сил в колхозном коне?
- В живом?
- В натуральном. Не в теоретически-условном, а именно в натуральном.
- Теперь такие кони, что и по полсилы не наскребешь, - не стал скрывать Гриша. - За исключением разве той пары, на которой ездит наш фуражир Петро Беззаботный. А так - хлипкие и закормленные. Район снял коней со статистики, корма на них не планируются, откуда же тут силы? Вот, рассказывают, до войны у нас в колхозе было две кобылы - фонд Красной Армии. Ухаживал за ними дед Утюжок. Мазурка и Баронесса. Так эти каждая тянула по две силы. Я вам еще не такое скажу. Вы думаете, в тракторах и комбайнах моторы в самом деле с теми силами, которые значатся в технических паспортах? Не всегда! Все зависит, какой завод, в каком квартале и в какой половине месяца выпускал мотор. Счастье, если не заклинивает коленчатый вал или в блоке дырок нет. А уж эти силы - собирай их от самого завода! А еще горючее. Одно вроде бы и прибавляет сил, другое - все пускает дымом. А называется одинаково.
- Так что же: в сельхозмашинах хронический недостаток мощности?
- Как понимать написанное. А так - почему же? Хватает, еще и остается. К-700 загонишь на поле, так он своими огромными колесами до самого Черного моря чернозем разворачивает! А если на пересыщенное влагой поле запустят десяток агрегатов? Хоть кричи: спасайте!
- Это почему же?
- А потому что смешивают все грешное с праведным. К каждому методу еще голова нужна!
- Говорят, вы теперь председатель сельсовета? - осторожно подключился тот, у которого галстук был в полосочку.
- Да вроде бы, - скромно потупился Гриша.
- Можно вас поздравить с избранием, - улыбнулся профессор.
- Если не жаль.
- Как же это случилось? - обратился снова тот, что с полосатым галстуком. - Вы ведь механизатор?
- А как вы думаете - откуда берутся председатели сельсоветов? Выращивают их в рассадниках или привозят из города? В колхозы председателей привозили. Рабочий класс. Тысячники. У Шолохова Давыдов от путиловцев кем приехал к казакам? Председателем колхоза. А председатель сельсовета в Гремячем Логе свой - Разметнов.
- По литературе я поставил бы вам пятерку, - сказал тот, что с галстуком в полосочку.
- Вот и поставьте! - добродушно посоветовал Гриша.
- Я бы поставил, - повторил тот, и Гриша не стал допытываться, почему же он этого не делает, он почувствовал, что тут скрывается какой-то подтекст, как это всегда водится в хитроумной литературе.
- Оценки не нужны, - заявил профессор уже без подтекстов, то есть напрямик. - Нам поручено провести с вами беседу, и мы это сделали.
- Беседу? - удивился Гриша.
- Да.
- А экзамены?
- Назовите это экзаменами. Лично я не против. Могу сказать, что вы себя проявили. Ваш уровень меня удовлетворяет. Думаю, что мои коллеги тоже не имеют к вам претензий.
Коллеги покивали, поулыбались, поблагодушествовали. В самом деле: претензий никаких.
- А теперь мне как? - ничего не мог понять Гриша.
- Теперь вам надо пройти в кабинет ректора. Там тоже хотят с вами иметь... гм... беседу...
- Сам ректор?
- Вполне возможно. Со своей стороны, мы вам желаем.
Снова улыбки, взаимопонимание и доброжелательность.
В кабинете ректора Левенца ждал человек вроде бы и солидный и почтенного возраста, однако на ректора как-то не похож. Слишком уж въедливыми были у него глаза. Да еще все время шуршал бумагами. Как только Левенец в дверь, тот уже и зашуршал. И не переставал шуршать, хоть ты плачь.
- Товарищ Левенец?
- Да.
- Из Веселоярска?
- Точно.
Человек кивнул, дернулся, будто хотел подать руку, но не подал, сказав только:
- Недайкаша.
- Не понял про кашу, - простодушно взглянул на него Гриша.
- Это моя фамилия, - объяснил человек. Так вы из Веселоярска?
- Да вроде бы.
- Это новое село?
- Как вам сказать? Вновь построенное. После затопления старого. Вновь построенное и дважды уже переименованное. А так - ему свыше трехсот лет.
- Но теперь это не отсталое, а образцовое село?
- Можно сказать и так.
- И люди в нем должны быть какие? Образцовые?
