Сергей Капков - Эти разные, разные лица
Но в целом первый курс прошел замечательно. На экзамене мы делали очень смешной этюд с Петей Фоменко - он давал мне деньги в долг, а потом приходил их требовать обратно. Хохотали! На экзамене по манерам я изображала великую певицу, а он профессора, и мы должны были показать, как эти люди должны садиться, как ходить, как есть. Петя был тогда безумно смешным молодым человеком. А где-то на втором курсе меня спросили: "Что ты хочешь играть на экзамене?" Куда меня тогда тянуло - не знаю. Можно сказать, я всю карьеру себе испортила. "Я хочу сыграть мать семейства! Благородную женщину!.." И мне дали что-то из Шолохова. Я напудрила себе голову, чтобы казаться седой, и рыдала-плакала над каким-то трупом. Конечно, кроме хохота, не вызвала никаких эмоций. На одном из самых последних экзаменов я снова играла мамашу - на этот раз Бальзаминову. Так что я в Школе-студии МХАТа не раскрылась как актриса. Все время играла что-то скучное, а не то, что даровано мне Богом,- не гротеск и не каскад. Да и сейчас я не раскрыта. Могла бы стать хорошей клоунессой, но уже поздно. В театре я работаю прекрасном, очень его люблю, люблю все свои роли, но я все равно не на своем месте. Мне бы в Театр сатиры, в Театр комедии.
- С какого года вы в Александринке?
- Ну, будем считать, с 80-го. Закончив московский институт, в Ленинграде я была, конечно, дамой неизвестной. Я показывалась во многие театры. Это было ужасно. Игорь Владимиров как-то мне сказал: "Знаешь, деточка, приходи ко мне лет через... тридцать. Ты будешь Корчагиной-Александровской. Я тебе это предсказываю. И вот тогда ты мне будешь нужна. А сейчас у меня нет для тебя ролей".
Ну, он был прав. Кому нужна характерная девица? Ролей таких, действительно, почти нет.
- Ну и как сейчас вы себя чувствуете? Корчагиной-Александровской?
- Ой, нет. Я слишком скромный человек. Я себя никем и ничем не чувствую. И даже эта штука, которую вы мне подставили под нос, меня крайне смущает, вот я и несу всякую чушь. Я была и останусь самой собой. Так что нет у меня таких поползновений.
- После долгих скитаний вы оказались в Театре юного зрителя. Как принял вас легендарный ленинградский ТЮЗ?
- Прекрасно. Члены худсовета были все молодые, талантливые, без всякой заносчивости и напыщенности, смеялись, реагировали, в конце даже обняли меня. Так что они приняли меня довольно сердечно и взяли к себе в театр. Но потом эти семнадцать лет прошли... Не то что в пустую... Ну там же ролей совсем не было. Я, конечно, с удовольствием и пень играла, и ворону, но росла-то я мало. Что там сыграешь? Просто любишь театр, любишь коллектив.
- А первый опыт работы в кино вы помните?
- Первый опыт помню. Неудачный опыт. Начинали снимать фильм "Свадьба в Малиновке". Меня пригласили на Горпину Дормидонтовну. Это была моя прямая роль! Танцевать, петь, "Битте-дритте, фрау мадам!.." Я была так счастлива! Меня нарядили, я вроде всем понравилась, все хорошо. И в этот момент в Ленинграде появилась знаменитая Зоя Федорова. Конечно, они ее взяли. В общем, я не могу сказать, что мне в кино везет. Я и там не сыграла ничего путевого. Да что я, Раневскую вон не снимали! Уж как ее могли использовать. Так и идут эпизодики, эпизодики, эпизодики. Я и не обижаюсь, потому что понимаю, что ничего и не будет. Для этого надо своего режиссера иметь.
Я тут недавно участвовала в новогодней елке, играла, естественно Бабу-Ягу. И за два дня до генеральной репетиции композитор Амосов принес нам песни - целые арии! Мы их должны были записать на пленку, потому что живьем это спеть было бы невозможно. Это была настоящая современная музыка, всякие хип-хопы и так далее. Мы пришли в тон-студию, стали записывать, и я поняла, какой это кайф! Когда я надела эти наушники и почувствовала себя Аллой Пугачевой, я пришла в такой восторг! Я вложила всю душу! Это было изумительно! Такой потенциал в себе ощущаешь! И вот что я хочу сказать теперь есть всякие конкурсы для молодых актеров, их снимают на телевидении, их видят. А у нас ничего этого не было. Мы никого не интересовали. Мы жили, как трава: есть у тебя пробивная сила - пробьешься. Нет - зачахнешь. У меня никогда ее не было. Люблю работу - и все.
- А вы не пробовали создать что-то свое: моноспектакль, например, концертную программу, телепередачу?
- Я написала пьесу. В свое время мне попался на глаза очерк о доме престарелых. Меня поразила страшная жизнь его обитателей. Я взяла за основу эту статью и написала пьесу "Где мое место?". Ее героями стали одни женщины: бывшая артистка, крестьянка, коммунистка, уголовница, медсестра... И эту пьесу мы поставили у себя на малой сцене под названием "Под звуки оркестра". Все плакали, насколько получился трогательный и страшный спектакль. Наш тогдашний руководитель Игорь Горбачев дал согласие о переводе спектакля на большую сцену, но не сразу. В ту пору как раз и на экране, и в театрах, и в прессе вовсю вскрывались наши социальные раны, подымались нерешенные проблемы общества, отовсюду перла чернуха, и именно на тот момент появление нашей пьесы было бы очень своевременным и актуальным. Но Горбачев тянул. И когда все пресытились и устали, под финал этой вакханалии появились мы. Тут же раздались голоса: "Ну вот опять!.. Зачем же вновь теребить старые раны?" Отыграли несколько спектаклей, и все кончилось. Те, кто видел "Под звуки оркестра", потом говорили, что наши актрисы сыграли там свои лучшие роли. Я думаю, что это правда. Ведь для женщин в драматургии всегда мало места, актрисы испокон века скучают по работе.
Пьесу потом увезли в Москву - ее попросила для себя Лидия Смирнова. Но и ей не удалось пробиться с этой темой. "Волна прошла, такое уже не модно",- сказали ей.
- А какую роль в своей пьесе вы отвели себе?
- Я играла уголовницу, страшную бабку, которая третирует всех вокруг, издевается и требует лучшие куски. Такого материала мне тоже никто не предлагал.
- В "Лесе" вы снимались с Людмилой Целиковской. Это была, наверное, ее последняя роль в кино. Чем вам запомнилась работа с ней?
- Я, конечно, была влюблена в Целиковскую с детства, когда беспрестанно крутили фильмы с ее участием. Мы с сестрой постоянно ею восхищались - она была для нас идеалом женщины! Идеалом счастья. Хорошенькая, красивая, музыкальная - все дети были в нее влюблены. И вдруг я встретилась с Людмилой Васильевной на съемочной площадке, чем очень гордилась. Оказалось, что она и как человек мне близка. Она была настоящая хозяйка, все умела готовить. У меня до сих пор хранятся ее рецепты. "Приезжай ко мне, я тебя еще и не тому научу".
Я хорошо помню, как боролся с нею режиссер Мотыль. Это было очень забавно. Снимали фрагмент, как Гурмыжская просыпается. Я вбегаю с тазом, она тянется к воде и так далее. И вот Мотыль приходит, как всегда раньше всех, на грим. Он, кстати, был очень организованным, пунктуальным, все заранее знал и ко всему был готов. Но Целиковская уже там, она уже навела красоту - убрала морщины, подтянула все мешки и ждет съемки. "Люся, снимай все! Немедленно все смывай!" - начинал кричать Мотыль и буквально сдирал с нее всю штукатурку, все пластыри. А она рыдала: "Не могу я такой уродиной показываться!" Она же привыкла играть красивых женщин. Но Владимир Яковлевич ее успокаивал: "Не сейчас, потом. Когда будет свадьба, вот тогда ты будешь хороша. Я тебе разрешу все, но это будет единственный раз. А пока ты встаешь с постели!"
Хорошо, что я характерная актриса, мне совершенно не нужно заботиться о внешности. Я почти не смотрюсь в зеркало. Как есть - так и пошла. Не надо думать, как я старею, какие у меня морщины...
Интересно было работать и с Целиковской, и с Садальским, который был тогда не такой, как сейчас. Мотыль сказал и ему и мне: "Вот теперь вы пойдете! Кино теперь ваше!" Стасик-то пошел, а я - фиг.
- Зато у вас были совершенно разные работы. В "Лесе" - Улита, в культовом фильме 70-х "Влюблен по собственному желанию" - Мать, женщина, зачуханная системой, бытом, работой. А дальше - эксцентрические роли у того же Мамина, у молодых питерских режиссеров. Снимаетесь в клипах. Вы заводной человек?
- Ой, вы меня сейчас заведете и я не знаю, что сделаю. Вы абсолютно правы. Вот у меня всегда была страсть к эстраде. Я сама себе писала монологи и читала их. Причем от лица абсолютно разных людей. Это было очень интересно. Но если раньше таких концертов у нас было много, то сейчас и их нет. Так что, к сожалению, эстрадная работа моя приостановилась.
Я заводной человек во всех отношениях. Я очень люблю бывать на всяких вечерах. И частушки сочиняю, порой не очень приличные, и пою - ну люблю я это, люблю. Чего греха таить?
Плохо, что я состарилась. Мне, конечно, работать в полную силу надо именно сейчас начинать. Вот именно сейчас! Но уже подпирают со всех сторон, дорогу молодым.
- Ну не знаю, не знаю! Вам ли говорить "дорогу молодым"? В том же телешоу "Хамелеон" Юрия Мамина участвовали сплошь молодые артисты, и у вас бывали там далеко не последние роли. Во всяком случае, я как зритель никакой разницы в возрасте между вами не ощущал.
