Сергей Перевезенцев - Тайны русской веры. От язычества к империи.
Главное же состояло в том, что святитель Николай стал поистине народным святым, прозываемым по-простому Николой или Миколой. Ему посвящено огромное число литературных памятников (только в Российской государственной библиотеке хранится более 500 рукописей XII–XX вв.), храмов, монастырей, икон. А сам образ святого Николая Чудотворца как милостивого, доброго, земного святого и по сей день продолжает освящать сердца русских людей.
БОРИС И ГЛЕБ — ПЕРВЫЕ РУССКИЕ СВЯТЫЕ
В 1015 году, после смерти великого киевского князя Владимира Святославича, между его наследниками разгорелась борьба за княжеский стол. Династическая ситуация оказалась очень запутанной, так как у Владимира еще с языческих времен было, по славянскому обычаю, несколько жен и двенадцать сыновей от них (некоторых из них ко времени смерти Владимира тоже уже не было в живых). Следовательно, сыновья от разных жен могли одинаково претендо-: вать на киевский престол.
Наибольшей силой располагали двое — Святополк и Ярослав. Святополк не был родным сыном Владимира, ведь Владимир взял себе в жены его мать-гречанку уже беременной, после того как убил ее первого мужа и своего брата Ярополка (в 980). По приказу Святополка, стремившегося уменьшить количество своих соперников, были убиты другие сыновья Владимира — Святослав, а также братья Борис и Глеб, дети Владимира от жены-болгарыни. За эти свои преступления Святополк навсегда вошел в русскую историю под именем Святополка Окаянного.
Ярослав, сын Владимира еще от одной, и скорее всего первой по счету, жены — славянки Рогнеды, княжил в те годы в Новгороде. В результате упорной борьбы, продолжавшейся до 1019 года и закончившейся гибелью Святополка, Ярослав завоевал киевский престол и утвердился на великом княжении, получив впоследствии за свое правление прозвание Мудрого.
Одно из направлений деятельности Ярослава Мудрого было связано с утверждением самостоятельности государственности Руси и независимости Русской Церкви от Византии. Именно поэтому уже в годы своего великого княжения Ярослав Мудрый стал добиваться канонизации русских государственных и церковных деятелей. Первыми, официально признанными в Византии русскими святыми стали князья-братья Борис и Глеб. В их честь 24 июля был установлен церковный праздник, причисленный к великим годовым праздникам Русской Православной Церкви.
По мнению некоторых современных исследователей, в последние годы правления Ярослава Мудрого (в середине XI в.) возникло и «Сказание о Борисе и Глебе» неизвестного автора, повествующее о христианском подвиге князей-братьев. Впрочем, другие исследователи оспаривают эту точку зрения и относят время создания «Сказания» к началу XII века (после 1115). Необходимо также отметить, что на рубеже XI–XII вв. возник еще один памятник, посвященный тому же сюжету — это «Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба», написанное Нестором. Кроме того, сюжет о Борисе и Глебе присутствует в «Повести временных лет» (под 1015 г.). Какой из памятников возник раньше другого и какое влияние они оказали друг на друга, неизвестно, а дискуссии по этому поводу еще не окончены.
Сам факт возникновения такого количества памятников, посвященных гибели Бориса и Глеба, свидетельствует о том, какое большое значение придавали в XI–XII вв. вопросу о святости князей-братьев. Например культ Бориса и Глеба имел важное государственно-политическое значение — святыми были признаны князья-братья, принявшие мучительную смерть, но не поднявшие руку на старшего брата. Тем самым освящалась идея родового старшинства в системе княжеской иерархии.
Но дело было даже не в этой, несколько утилитарной трактовке подвига Бориса и Глеба. Наибольший и наиглубочайший смысл их поступок получал в системе христианской символики. Стоит напомнить, что мать обоих братьев была болгарыней, а следовательно, христианкой. Оба они крестились в Киеве, вместе с другими сыновьями Владимира, сразу же после принятия их отцом новой веры и получили христианские имена: Борис был наречен Романом, а Глеб — Давыдом. И в летописи, и в других памятниках особо отмечается христианское благочестие братьев, свято исполнявших свой долг сыновей при живом отце и долг младших братьев после его смерти.
Таким образом, мученическая смерть Бориса и Глеба становилась одним из первых примеров христианского благочестия и смирения в Киевской Руси, означавших, что нравственные идеалы, проповедуемые христианством, нашли полный отклик в сердцах русских людей. Более того, поведение Бориса и Глеба во время братских междоусобиц становилось образцом христианского поведения вообще, ибо именно они, погибшие, но не преступившие Христовых заветов любви и смирения, были признаны святыми и, следовательно, обрели надежду на вечное спасение. И недаром неизвестный автор «Сказания о Борисе и Глебе» восклицает: «Не знаю… какую похвалу воздать вам, и недоумеваю, и не могу решить, что сказать? Нарек бы вас ангелами, ибо без промедления являетесь всем скорбящим…»
Необходимо отметить еще один очень важный момент в трактовке древнерусскими книжниками образов святых Бориса и Глеба. Дело в том, что они, первые русские святые, сразу же стали восприниматься одними из самых главных заступников за Русскую землю. В том же «Сказании» говорится: «Вы наше оружие, земли Русской защита и опора… Вы небесные люди и земные ангелы, столпы и опора земли нашей!.. Вы не о едином граде, не о двух, не о каком-то селении печетесь и молитесь, но о всей земле Русской!» Именно к Борису и Глебу возносит автор «Сказания» слова своей молитвы: «Блаженные страстотерпцы Христовы, не забывайте отечества, где прожили земную жизнь, никогда не оставляйте его… Вам дана благодать, молитесь за нас, вас ведь Бог поставил перед собой заступниками и ходатаями за нас».
Примечательно, что канонизация первых русских святых не была простой. Так, в 1072 году, когда, по инициативе киевского князя Изяслава Ярославича, совершилось перенесение мощей Бориса и Глеба, это торжество вызвало противодействие митрополита-грека Георгия. Скорее всего, митрополита насторожила дата перенесения мощей — 2 мая, никак не связанная с памятью князей-братьев (24 июля). Но, как отмечают исследователи, на 2 мая приходился весенний языческий праздник «первых ростков». Видимо и это терпимое отношение русских властей к язычеству, характерное для раннего русского христианства, и определенные «прозападные» настроения самого Изяслава Ярославича, и желание русских властей утвердить собственных святых — все это вместе взятое совсем не вызывало энтузиазма в Константинополе и у его ставленника митрополита Георгия. Но если Константинополю удалось заблокировать канонизацию Владимира, прославление которого являлось стержнем всей литературной деятельности служителей Десятинной церкви, то в данном случае митрополит-грек смирился. И, как сообщает летопись, убедившись в святости Бориса и Глеба, «падъ ниц, прося прощения».
Объяснение поведения митрополита-грека можно найти и еще в одном факте. Дело в том, что греческая церковь практически не знала святых мирян, ибо на Востоке святость связывалась прежде всего с монашеским подвигом. Русская Церковь начала отсчет своих святых именно с мирян — братьев-князей, причем принявших крещение совсем недавно. Впоследствии эта традиция, идущая вразрез с правилами греческой церкви, продолжится и на Руси будут канонизированы целые десятки святых князей. Следовательно, идея святости в русском религиозно-философском сознании с самого начала связывалась не только с аскетическим подвигом иноков, но и с жизненным подвигом князей, вождей народной жизни, об аскетических подвигах которых ничего неизвестно. Интересно, что образ святых Бориса и Глеба, заступников за Русскую Землю, позднее превратился в образ святых-воинов. Особую популярность этот образ получил в произведениях, посвященных воинским темам.
Следовательно, обретя первых своих святых, Русь обрела и первых своих заступников перед Господом, которые могут вымолить у Него прощение грехов русских людей. Поэтому утверждение культа Бориса и Глеба как заступников за Русскую землю означало и то, что Русь уже не мыслила свое дальнейшее развитие вне христианского вероучения. Основной смысл своего существования на земле русский народ начинал осознавать в исполнении Божиих заветов, Божиего Промысла. А цель движения по будущим историческим дорогам виделась на Руси в достижении вечного спасения.
Позднее тема святости станет одной из главных во всей системе древнерусского религиозного философствования. Можно даже сказать, что без учета этой темы невозможно понять всю глубину древнерусской религиозно-философской мысли, ибо в идее святости Руси концентрировались все основные смысловые и целевые установки земного бытия русского народа.
