Михаил Cвирин - Танковый прорыв. Советские танки в боях 1937—1942 гг.
Чуть позже, в 7 часов вечера, немцы атаковали левый фланг дивизии, нанеся удар вдоль шоссе Дубно– Ровно. Этой атаке предшествовала не только артподготовка, но и авианалет – три группы пикировщиков по 4–5 машин каждая. [221] В 22:00 10–15 танков и до двух рот пехоты противника ворвались на юго-западную окраину Ровно. В городе разгорелись уличные бои. Оборонявшаяся южнее 228-я стрелковая дивизия 36-го корпуса вновь не выдержала удара и оставила свои позиции. Немцы заняли Здолбунов, а в ночь на 28 июня командование мехкорпуса получило известия, что колонна немецких танков и автомашин уже захватила переправы на реке Горынь и двинулась дальше к городу Тасушев.
В 3 часа утра 28 июня командующий 19-м мехкорпусом генерал-майор Н. В. Фекленко принял решение об отходе. 40-я танковая дивизия отводилась на рубеж Тучин, Гоща по реке Горынь, 43-я дивизия получила задачу прикрыть отход, обеспечив подвижную оборону на участке от Ровно до Гощи. В течение всего дня 28 июля дивизия отходила на восток, ведя подвижные бои с короткими контрударами по противнику, при отходе разрушая мосты и дороги на шоссе Ровно—Гоща. В ходе этих боев было потеряно 11 танков Т-26, 2 полковых орудия, 5 грузовых машин, 2 бензоцистерны, погибло 13 человек и было ранено 47. По данным наших войск, противник потерял 14 танков, 7 бронемашин, более 40 мотоциклов и 50 автомашин, убито и ранено – до полка пехоты.
* * *
Таким образом, о наступлении на Дубно и Берестечко с северного направления 27 и 28 июня уже не могло быть и речи. К сожалению, командование Юго-Западного фронта, как правило, получало сведения об оперативной обстановке с задержкой на один-два дня. Оно вообще не узнало о тяжелейших проблемах со снабжением передовых частей, которые возникли у Клейста 26 июня. О прорыве 11-й танковой дивизии в полосе действия 36-го стрелкового корпуса командование ЮЗФ получило информацию только утром 27 июня, когда танки вермахта уже вышли к Острогу. До этого дня Кирпонос и Пуркаев не предполагали, что здесь находятся какие-либо серьезные немецкие части за исключением далеко вырвавшихся вперед дозоров и разведгрупп. Хотя с 25 июня нашей авиации удалось наконец-то наладить воздушную разведку (что сразу же привело к повышению точности разведсводок штаба фронта), районы концентрации, а также операционные линии вражеских войск так и не были выявлены. Правда, удалось определить, что основная часть наступающей на Ровно ударной группировки противника все еще находится в районе Берестечко, Луцка и Дубно, а к Ровно с запада подошли только передовые подвижные части 13-й танковой дивизии вермахта. Впрочем, и эта информация уже запоздала – немцы очень быстро подтягивали свои силы.
БТ-7 81-й мотострелковой дивизии 4-го мехкорпуса, подбитые на улицах Немирова 25 июня 1941 г.
27 июня для обороны Острога была спешно создана группа генерала Лукина. В ее состав вошли части 16-й армии, прибывшие из резерва Ставки и переориентированные для отправки на Западный фронт, которые уже грузились в эшелоны в Шепетовке. Ядром группы Лукина стала 109-я мотострелковая дивизия 5-го мехкорпуса. Позднее сюда добавилась 213-я мотострелковая дивизия, а также остатки войск, волею случая оказавшиеся в районе Острога.
Тем временем в прорыв между Луцком и Бродами входили 11-я, 13-я и 16-я танковые и часть 25-й моторизованной дивизии противника. К утру 27 июня восточнее линии Луцк—Броды уже находились значительная часть 14-й танковой и 16-й моторизованной дивизий, а также 111-я, 299-я и часть сил 57-й и 75-й пехотных дивизий немцев. Лишь 9-я танковая дивизия в этот момент еще вводилась командованием 1-й танковой группы в районе Радзехова, вступив в бой лишь на следующий день.
Но приказ на наступление был отдан – и его требовалось выполнять, хотя единственными соединениями, способными сделать это, оставались 8-й и 15-й механизированные корпуса. 15-й мехкорпус оказался в чрезвычайно сложной ситуации – дело в том, что накануне его командующему, как и комкору-8, был отдан приказ (№ 0019) на отход за оборонительную линию 37-го стрелкового корпуса, проходящую по рубежу Золочевских высот.
Приказ остановить отвод и вновь наступать в направлении Берестечко, переданный все с тем же начальником политуправления фронта бригадным комиссаром Михайловым, поступил на командный пункт 15-го мехкорпуса, находившийся в лесу у поселка Каштеляны, только около 10 утра. Пока установили связь с подразделениями, пока разворачивали войска и возвращали к линии фронта – наступил вечер.
* * *
Командир 8-го мехкорпуса генерал Рябышев должен был понимать, что сразу перейти в наступление корпус не сможет. Вот как он описывает ситуацию в свои мемуарах:
«Было уже 8 часов 50 минут утра 27-го, когда я приказал командиру 6-го корпусного мотоциклетного полка полковнику Т. И. Трибуцкому разведать маршруты выдвижения соединений, местонахождение и силы противостоящей группировки противника. Затем вызвал начальника оперативного отделения подполковника П. Н. Шмырева и начал диктовать приказ соединениям корпуса. Исходный рубеж для наступления – станция Рудня—Сестратин. Дивизии должны сосредоточиться в этом районе к 2 часам 28 июня и спустя два часа начать наступление. Боевой порядок строился в два эшелона: первый эшелон – 12-я и 34-я танковые дивизии, второй эшелон – 7-я моторизованная. Главный удар вдоль шоссе Броды—Дубно наносит 12-я танковая дивизия. 7-я мотодивизия, наступая во втором эшелоне, развивает ее успех. Левее 12-й, обеспечивая левый фланг ударной группировки корпуса, наступает 34-я танковая дивизия в направлении на Радзивилов, Сербино, Волковые. Основная задача корпуса – разгромить противостоящего противника и овладеть районом Дубно, Смордва, Пелча, а затем занять круговую оборону». [222]
Увы, в «Описании командиром 8-го механизированного корпуса боевых действий корпуса с 22 по 29 июня 1941 года» Д. И. Рябышев дает совершенно иную картину событий:
«В соответствии с приказом Юго-Западного фронта № 2121 командиром корпуса в 7:00 27.6.41 г. был отдан следующий боевой приказ:
34-й танковой дивизии ударом в направлении Козин, м. Верба, Дубно к исходу 27.6.41 г. выйти в район Дубно, Загорце-Мале, Семидубы.
12-й танковой дивизии ударом в направлении Ситно, Козин, м. Верба к исходу 27.6.41 г. выйти в район Подлуже, м. Верба, Судобиче.
7-й мотострелковой дивизии движением в направлении Броды, Червоноармейск, м. Верба к исходу 27.6.41 г. сосредоточиться в районе (иск.) м. Верба, Рудня, Берег, обеспечивая действия корпуса с северо-запада и юго-запада.
Начало наступления в 9:00 27.6.41 г.»
Дмитрий Иванович Рябышев в процессе написания своих мемуаров пользовался документами ЦАМО – и уж во всяком случае не стал бы в подробностях выдумывать текст несуществующего приказа. Похоже, что приказов действительно было два – один, отданный в 7:00 27 июня и заведомо невыполнимый, предписывал начать наступление через два часа. Другой отданный в 8:50, назначал наступление на 4:00 следующего дня.
Почему же в своем отчете генерал Рябышев упомянул только о первом приказе, а в мемуарах – о втором? Дело в том, что около десяти утра на КП Рябышева (3 км юго-западнее поселка Ситно) произошел неприятный инцидент. Прибывший сюда член Военного Совета фронта корпусной комиссар Вашугин, узнав, что наступление все еще не начато, устроил руководству корпуса истерику, обвинил Рябышева в измене и от имени командующего фронтом потребовал немедленно приступить к выполнению поставленной задачи.
Существуют два описания этого эпизода: сдержанный у самого Рябышева и весьма яркий у его заместителя по политтчасти бригадного комиссара Попеля – с комендантской командой, военным прокурором и угрозой расстрела. На книгу Н. К. Попеля «В тяжкую пору» существует множество нареканий – автор, не пользовавшийся документами, во многих местах «оживил» ситуацию, спутал даты, имена и названия. Однако инцидент с угрозами Вашугина, безусловно, имел место – иначе невозможно понять произошедшие далее события… [223]
Примерно в то же время на КП 8-го мехкорпуса появился начальник автобронетанковых войск фронта генерал-майор Р. Н. Моргунов. Он сообщил, что ему поручено координировать действия 8-го механизированного корпуса с наступающим слева 15-м мехкорпусом. По его словам, с северо-востока на Дубно должны были наносить удар 9-й мехкорпус из района Клевань и 19-й мехкорпус – из района Ровно. Увы, последняя информация оказалась ложной – оба мехкорпуса к этому времени уже отступали от Дубно на Ровно и перейти в атаку возможности не имели. Затем генерал Моргунов отбыл в 15-й мехкорпус, который к этому времени успел получить еще один приказ штаба фронта (№ 0019) на отход за линию 37-го стрелкового корпуса по Золочевским высотам, – лишь в 10 часов утра отмененный все тем же вездесущим бригадным комиссаром Михайловым на основании приказа № 2121.
