Дуглас Рид - Хотел ли Гитлер войны: к истокам спора о Сионе
Эти люди хорошо говорили по-чешски — но они не знали Штрассера в лицо. Возможность, что на этот раз у него уже будет новый паспорт на другое имя, даже не рассматривалась, поэтому мнимые агенты были совершенно сбиты со следа, увидев этот самый новый и явно «настоящий» национал-социалистский немецкий паспорт. Они решили, что информатор все-таки ошибся.
Это дело произвело заметный шум в Праге. Впервые в 1933 году чехи поняли, насколько близок и дерзок враг — их враг. Были предприняты строгие меры предосторожности, чтобы предотвратить подобные ситуации. Но исполнение этих мер ограничилось только Прагой, и из-за этого второй, не менее замысловатый удар гестапо по Штрассеру и его людям имел уже кровавый конец. Об этом я расскажу ниже.
Вскоре после описанных событий с Отто Штрассером случилось еще одно знаменательное происшествие, которое, по сути, не завершилось и сегодня и которое, возможно, связано с загадочным взрывом бомбы, прогремевшим в Мюнхене уже после начала этой войны.
В конце 1934 года, вскоре после попытки похищения чешскими псевдополицейскими Штрассера на пражской улице его окликнул некий человек, в котором Отто с удивлением признал Константина, на протяжении многих лет бывшего членом «Черного фронта».
— Слушай, и как же тебе удалось избежать концлагеря? Ведь тебя отправили туда! — спросил Штрассер.
— Они предложили мне десять тысяч марок и высокий пост в СА, если я смогу убить тебя, — отвечал Константин, Протягивая ему внушительного объема пузырек. — Здесь яд.
Отто Штрассер рассказывает, что Константин, которого он считал надежным человеком, на тот момент был явно подшофе, а потому он усомнился, понимает ли этот человек то, что говорит. Чтобы разобраться до конца, он направился вместе с Константином в управление политической полиции Праги, с сотрудниками которой со времени последнего происшествия он находился в достаточно тесных отношениях. Они передали содержимое флакона на экспертизу. «Это была синильная кислота, — говорит он, — причем в количестве достаточном, чтобы отравить целый полк».
Тогда Константин рассказал ему, что в гестапо сказали, что Штрассер обязательно пригласит его пообедать вместе и что тогда-то он и должен подлить яд в кофе или бокал с пивом. «И я подумал, что лучше будет, если я соглашусь поехать в Прагу, чтобы увидеть тебя. Я полагал, что ты придумаешь, как нам выбраться из этой ситуации — мне же нужно будет придумать правдоподобное объяснение, почему я вернулся, не убив тебя».
Такое объяснение организовали быстро. Константину вернули флакон, а заодно вручили документ, в котором ему предписывалось покинуть Чехословакию, причем из формулировки следовало, что он был задержан на границе и ни в какой Праге, понятное дело, не был. С этой бумагой он поехал обратно, но, начиная с того дня и до сего момента Отто Штрассер более о нем ничего не слышал.
Тем не менее, продолжение последовало, причем довольно странное. Бывший заключенный концлагеря Ораниенбург (ныне это Франция) видел в ноябре 1939 года в одной из газет фотографии (авторство — гестапо) некоего загадочного человека «Георга Эльзера», который, как считалось, заложил бомбу в мюнхенском пивном зале «Бюргербраукеллер». Гестапо утверждало, что на этот раз данный персонаж выступил оружием в руках Отто Штрассера и британских спецслужб. Этот человек сказал, что на фотографиях в «Георге Эльзере» он узнал того самого Константина, с которым он был в Ораниенбурге. Он сказал, что Константин входил в число тех заключенных, к которым в лагере относились крайне хорошо. Однажды Константин сказал ему, что в Ораниенбург его отправило гестапо в качестве наказания за невыполненное важное задание. В рамках этого задания — сообщил Константин своему солагернику — он должен был поехать в Прагу, войти в доверие к Штрассеру и разузнать, какие связи были у последнего в правительстве Чехословакии.
Если все это правда, то человек, назвавшийся Георгом Эльзером, не кто иной, как тот самый приехавший в Прагу Константин, а передача Штрассеру яда была лишь очередной уловкой, направленной на то, чтобы облегчить ему доступ в ближний круг Отто. И если это так, то «Георг Эльзер» уже засвечен как агент гестапо. К сожалению, сейчас нет возможности целиком проследить всю эту цепочку. Недостающее звено состоит в следующем: Отто Штрассер либо не узнает, либо не покажет, что узнал Константина в образе «Георга Эльзера». «Я не могу разглядеть на этом фото Константина, — говорит он, — поэтому нельзя говорить о совпадении. У меня такое впечатление, что либо человек на фотографии загримирован — ему могли, например, надеть парик, — либо эти фото подретушированы. Я здесь никого не узнаю, но ведь от гестапо можно ожидать чего угодно».
В жизни Отто Штрассера был еще один странный момент, который уже имел продолжение. Впрочем, я уверен, что вся эта история еще не закончилась.
Находясь в Праге, Отто Штрассер продолжал упорно трудиться в рамках своей антигитлеровской кампании. В его энергию просто невозможно поверить. В эти насыщенные событиями годы он каким-то образом смог выкроить время, чтобы написать несколько книг, о которых я скажу ниже. Некоторые весьма интересны, и я удивляюсь, отчего до сих пор их не перевели на английский язык. И все это время он, не переставая, издавал небольшие антигитлеровские газеты, печатал памфлеты и листовки. Из Чехословакии (как до этого из Австрии) они в огромных количествах тайно провозились на территорию рейха его сторонниками. Эти отчаянные люди использовали самые изощренные методы, постоянно рисковали своей жизнью, а порой и теряли ее, ибо единственной «оплатой» их труда была надежда на победу над Гитлером.
Коренные немцы, немцы Судет и даже чехи помогали ему в этой борьбе. Глубокой ночью они переходили по тайным тропам границу, неся за плечами рюкзаки, набитые тысячами экземпляров антигитлеровских памфлетов, напечатанных на папиросной бумаге, уже запакованных в конверты с наклеенными немецкими марками. Их оставалось только бросить в почтовый ящик. Когда они приезжали в Дрезден или Лейпциг, они оставляли свой груз где-нибудь на почте, покупали взамен марки для следующей партии и возвращались назад{53}.
Однажды в руки Отто Штрассера попал конверт Немецкой медицинской ассоциации. Он изготовил в Праге 50 000 точно таких же конвертов. Он вложил в них листовки и, не заклеив даже клапан, разослал их по Германии как рекламу! В другой раз ему попался бланк Ассоциации немецких юристов, который он точно таким же образом и воспроизвел. Можно представить, какой удар хватил членов этой прогитлеровской организации, когда они узнали, что за литература распространяется на их фирменных бланках по территории всей страны.
В своей войне одиночки Отто Штрассер использовал еще вот какой метод. Опять же нелегально он переправлял в Германию своим сторонникам миллионы самоклеящихся наклеек, по размерам чуть больше марки, которые можно было приклеить за считаные секунды. На них был изображен символ «Черного фронта», меч и молот, а также надписи вроде ««Черный фронт» прогонит Гитлера». Подобные наклейки распространялись по всей Германии — их клеили на двери, стены, окна, в поездах, трамваях, на тротуарах, рекламных щитах, отделениях национал-социалистической партии, штаб-квартирах чернорубашечников, на казармах и т. д. Достаточно было положить наклейку на ладонь и чуть-чуть прижать ее к нужному месту, просто проходя мимо, так что поймать таких расклейщиков было практически невозможно. Подобные наклейки могли появиться в самых неожиданных местах — например, на столах нацистских лидеров и т. п.
В начале марта 1934 года над Штрассером вновь нависла мрачная тень гестапо. Он читал лекцию о национал-социализме в Пражском университете (об этом широко сообщалось в газетах), а на следующий день его посетил некий, весьма прилично одетый голландец, представившийся г-ном Франком. На ломаном немецком, перемежая свою речь голландскими и английскими словами, он выразил свое восхищение лекцией и предложил Штрассеру от имени «одной американской антинацистской организации», которую он, правда, не назвал, финансовую поддержку. Этого господина сопровождал — и это еще один весьма интересный пример изобретательности сотрудников гестапо — один пражский адвокат, еврей по происхождению, доктор Сундсо, с сестрой которого он якобы был помолвлен. Использование гестапо агентов-евреев в этой темной истории — отдельный момент, причем из числа самых интересных.
Не выдвигая никаких условий, господин Франк предложил оплачивать издание пяти тысяч экземпляров каждого выпуска штрассеровского еженедельника, который переправлялся на территорию Германии вышеописанными методами. В знак симпатии делу Штрассера, сказал господин Франк, он будет оплачивать его на протяжении трех месяцев. Искренность его симпатии должно было подчеркнуть присутствие друга-еврея. Деньги пришедший был готов дать прямо сейчас. (К концу этой встречи Отто Штрассер стал богаче на 60 000 чешских крон, взятых из резерва гестапо. Все они пошли на расширение потоков антигитлеровской пропаганды, направляемой через границу. Об этом Штрассер всегда вспоминал с удовольствием.)
